— Но ведь я руководствовался благими намерениями, — отойдя, он усмехнулся, хитро прищурился, как будто мысленно вернулся в день, когда шантажом вынудил меня сесть с ним в самолет.
— Благими намерениями вымощена дорога сам знаешь куда, — заметила я, смотря на него снизу вверх.
— О, местечко мне там уже давно припасено, — будто бы шуткой, но я уловила горькие нотки в его голосе. — Ладно, я подумаю, что можно сделать. В любом случае, даже если бы у меня было какое-то видео, оно бы не помогло. Плевать Козельский хотел на то, что Инна работала в эскорте. К нему она официально никакого отношения не имеет.
— Ты прав. Видео бы не помогло. Но, возможно, это — да, — я достала из кармашка платья флешку, переданную мне подругой, и протянула Олегу. Тот перевел заинтересованный взгляд с меня на флеш-карту и неопределённо покачал головой. — Мы могли бы сами попробовать справиться с ним, — продолжила я быстро, — но у нас нет достаточных связей, чтобы прижать его.
— А у меня есть, — снова усмехнулся Олег. Слова его не были вопросом, равно как и утверждением. Скорее констатацией, скорее даже не действительности, а наших с Инной мыслей. Как будто он, не присутствуя при нашем разговоре, был в курсе всего, о чем могла идти речь. Другое дело, что скрывать это я и не собиралась. Зачем, если сама обратилась к нему?
— Алина, куда ты опять ввязываешься?! — раздражение и досада в голосе проявились более отчетливо, на лицо его набежала легкая тень.
— Олег, — я поднялась с дивана, — я не могу отказать Инне. Не могу и не хочу. Козельский просто отберет у неё ребенка, а её в лучшем случае вышвырнет за ненадобностью. Что она сможет сделать? А если он решит, что от неё может быть слишком много проблем? Что тогда? Стоит ей сказать поперек слово, он может сделать так, что она просто исчезнет. Ведь она…
— Подпортит его репутацию, — выплюнул Олег зло.
— Да.
— Что на этой флешке? — покрутил и сжал в кулаке.
— Инна нарыла кое-какую информацию.
— Что за информация?
— Такая, что, если просочится в прессу, карьеры политика ему не видать! — гневно воскликнула я и добавила удовлетворенно: — Налоговой будет очень интересно, каким образом он расширяет свой бизнес.
— Понятно, — Олег сунул флешку в карман брюк и посмотрел так, будто я нашкодивший котенок, за которым теперь ему придется прибираться. Мне это не понравилось, но я тактично промолчала. Слишком часто ранее я не могла держать язык за зубами. Пора взрослеть. Тем более, теперь его помощь требовалась не мне, а моей единственной подруге, человеку, ближе которого у меня, помимо Олега и моей ещё не появившейся на свет дочери, не было никого.
Некоторое время Олег молчал. Взяв с каминной полки бокал, плеснул ещё немного вина и задумчиво посмотрел в окно. Отпил глоток и перевел взгляд на меня.
— Хорошо, — наконец согласно кивнул он. — Я подумаю, что с этим можно сделать, — хлопнул себя по бедру, допил вино и поставил бокал на стойку бара. Я подошла ближе, собираясь поблагодарить его, но не успела: взяв за руку, он подтянул меня к себе и шепнул:
— А что мне за это будет? — я расслабленно выдохнула. Гроза все-таки прошла мимо.
— А что бы ты хотел? — поправила и без того идеальный ворот на его рубашке. Смахнула несуществующую пылинку с плеча и лукаво заглянула в глаза: — Ужин я приготовила, могу приготовить завтрак, — выдохом коснулась его шеи, мягко тронула губами и тут же облизнула их. Почувствовала, как Олег слегка напрягся. Зрачки его мигом стали больше, глаза темнее.
— М-м-м… это будет весьма кстати, — улыбнулся краешками губ, всё еще пытаясь быть серьёзным. Поймал мою ладошку у себя на животе и сжал. — Правда, боюсь, завтрак тебе придется готовить вечером, а на это может не остаться времени. Завтра у меня важная встреча с самого утра, поэтому я вновь не отведаю твоей удивительной овсянки на воде.
— Как печально, — скорбно выдохнула, запустив под рубашку вторую, свободную ладонь, — но я могу привезти её тебе на работу.
— Спасибо, не надо! — глухо, сдавленно засмеялся он, а я, коснувшись губами его шершавого подбородка, томно выдохнула:
— Тогда мы можем придумать что-то не такое… м-м-м… пресное.
— А вот эта идея мне нравится куда больше.
Отстранившись, я взяла Олега за руку и потянула к лестнице. С ужином можно было немного повременить, потому что какими бы ни были соблазнительными ароматы мяса и овощей, другие соблазны оказались куда более сильными.
— Мы совсем одни в таком большом доме, — выговорила будто бы печально, чувствуя его дыхание у себя на затылке. По коже побежали мурашки, стоило ему, чуть сильнее сжав мою руку, провести большим пальцем по запястью, по бьющейся пульсом вене. Услышала его голос, ставший еще более глухим, пронизанный бархатной чувственностью:
— Именно, — Олег остановил меня, развернул к себе. Ладонь его опустилась мне на поясницу, затем ещё ниже. Ткань платья оказалась скомканной в пальцах, подол пополз вверх по ноге. Чёрные зрачки с пляшущими в них дьявольскими язычками… — Поэтому нам не обязательно закрываться в спальне.
— Не обязательно? — я зачарованно смотрела в его горящие едва сдерживаемым пламенем глаза. Прикосновения его, пока еще совсем невинные, но откровенно намекающие на продолжение, заставляли меня дрожать. Кончиком языка я прошлась по вмиг пересохшим губам, и поймала его метнувшийся к моему рту взгляд.
— Не обязательно.
Не сдержала рваный выдох, коснулась ворота его рубашки, крохотной пуговицы. Расстегнула её и провела по полоске кожи, по цепочке на его шее, очерчивая её.
— У нас есть гостиная, — сжал мою руку. Губы на запястье. Он прихватил кожу зубами, и меня пронзили миллиарды электрических разрядов. Его язык на коже. Взгляд, теперь уже совсем тёмный. Глаза в глаза и очень тихо: — Гостиная и камин.
— Камин, — повторила за ним эхом.
— Я принесу нам вишнёвый глинтвейн. И ягоды. Клубнику… — удерживая мою руку, поднёс к лицу, и я ощутила прикосновение жесткой щетины к еще влажной от его языка коже.
— А потом?
— А потом ты будешь убеждать меня в том, что мне действительно стоит помогать твоей подружке, — выпустил руку и, собрав в горсть волосы, с едва слышным рыком, вибрацией отдавшимся в его груди, сжал их. Поцеловал меня нежно, но я чувствовала, что он едва сдерживается. Грань…
Хотелось послать всё к чертям и начать раздевать его прямо тут, у лестницы. Пуговица за пуговицей расстегнуть рубашку, резким движением выдернуть ремень и самой оказаться нагой перед ним. Чтобы кожа к коже, близко, горячо. Горячо было уже сейчас. А дальше… Вишнёвый глинтвейн, клубника, камин. Кажется, испорчен вечер все же не был. Даже наоборот.
— Я постараюсь, — шепнула во влажные губы.
— Да, девочка, — его ладонь ниже поясницы. Пальцами он впился в мою ягодицу, прикусил нижнюю губу. — Ты уж постарайся…
