— А меня не станет, — подавив ком, все же посмотрела на него, — если я сейчас же из него не уйду. Прощай, Олег, — последние слова я выговорила уже одними губами. Развернулась и едва ли не бегом поспешила прочь, чувствуя его направленный мне в спину взгляд. Взгляд темных глаз — спокойный, тяжелый, наполненный то ли сожалением, то ли чем-то еще, совсем неведанным мне.
Глава 44
Алина
— Ты приняла правильное решение. — Инна, сидя рядом со мной на краю постели, наблюдала за тем, как моя дочь, убаюканная в покачивающейся кроватке, сладко спит.
— Я надеюсь, — выговорила шепотом и, чтобы не потревожить Яну, взглядом указала на дверь.
Мы обе поднялись. Все так же стараясь не издавать ни единого лишнего звука, я тихо положила на тумбу радионяню, и мы вышли из комнаты. Спустились вниз и теперь могли разговаривать в полный голос.
— Даже не сомневайся, Алинка, — Инна приобняла меня за плечи. Я выдавила улыбку.
Пару дней назад мы вместе с Яной перебрались из клиники в дом Вадима. Даже поверить было трудно, что наконец-то я могу выдохнуть свободнее, потому что, несмотря на то, что состояние моей девочки опасений у врачей не вызывало, нахождение в стенах клиники угнетало само по себе. Выписали её лишь удостоверившись, что все органы функционируют нормально. Меня же… Меня же из клиники никто не гнал. Я так и жила в похожей на хороший гостиничный номер палате, надеясь, что когда-нибудь смогу вернуть Олегу деньги. Не потому, что чувствовала себя обязанной. Скорее потому, что теперь, когда расставила точки, не имела права на всё это. Не имела я права и на букет роз, который отдала мне администратор при выписке, но… Но оставить его не смогла. Прощальный букет без записки, обжёгший лёгкие сладким цветочным запахом, который мне, как и запах приславшего его мужчины, не забыть уже никогда.
Забирая нас, Вадим не скрывал удовлетворения тем фактом, что теперь мы будем жить в его доме, как он сказал: под его защитой. Под защитой… наверное, мне сейчас как никогда хотелось спокойствия.
— Вадим поедет первым, в двадцатых числах, — продолжила Инна. — А мы с тобой, как только наша кроха сможет путешествовать.
Мы вошли на кухню, похожую на те, что видела я только в кино. В одном из тех фильмов, где главный герой, обладая большими деньгами и властью, окружал себя удобством и роскошью, не выглядящими при этом вульгарно. Дорогая элегантность, схожая с той, что наполняла дом… Другой дом, о котором я не хотела даже помнить. Та же сдержанная роскошь, но с совершенно другим характером.
— Это не обязательно, ты можешь полететь с ним, — возразила я, присаживаясь на мягкий удобный диван. — Не хочу, чтобы вы разлучались из-за меня даже на время.
— Ой, Миронова, брось ты это! — закатила глаза, хмыкнула и подошла к чайнику. Налила воды, нажала на кнопку. Повернулась ко мне лицом, оперлась о столешницу ладонями и, выдохнув, посмотрела так, будто все хотела мне что-то рассказать, но никак не решалась.
— Что такое? — первой спросила я.
Инна снова вздохнула и, сунув руку в карман широкой толстовки, протянула мне небольшой бархатный футляр.
— Вадим подарил, — улыбнулась, когда я, забрав его, вернулась за стол. Открыла и изумленно уставилась на подругу. На темно-синей подушечке лежало кольцо, украшенное крупными бриллиантами. Стоило свету попасть на них, они заиграли гранями так, что я, всегда равнодушная до дорогих украшений, залюбовалась.
— Он сделал тебе предложение? — взволнованно выговорила я, рассматривая небывалой красоты кольцо из, судя по всему, белого золота или даже платины.
Расчувствовавшись, Инка счастливо закивала.
— Я думала, снова сережки, а он… — пожала плечами, махнув на футляр в моих руках. — А он предложение… Говорит, плевал он на мое прошлое. Главное, чтобы я была в его будущем рядом.
— Господи, как же я рада за вас! — наверное, этот момент был сейчас мне особенно нужен. Столько всего тяжелого, темного случилось за последнее время, что мне было жизненно важно почувствовать, что есть и другая сторона жизни. Вспомнить, что есть и счастье. Потому что даже появление на свет Янки сопровождалось страхом, боязнью потери. Сейчас, глядя на подругу, я готова была расплакаться, но уже от счастья. Положила футляр на стол, сама поднялась и обняла её. — Только почему оно не на твоем пальце, м-м? — спросила, чувствуя, как от волнения голос зазвучал глуше.
— Я боюсь.
— Чего? — отстранившись, посмотрела удивлённо.
— Что у этой сказки о Золушке не может быть счастливого финала. Я же… Я же не ровня ему.
— Он любит тебя, Инка, — уверенно глядя ей в глаза. Уж в чем-чем, а в этом я ни капли не сомневалась. Видела, как Вадим смотрит на подругу, и тихо радовалась за неё. — Помнишь, — продолжила я, — ты говорила, что хотела бы стать частью его семьи? Это кольцо говорит именно о том, что ты и ваш будущий малыш — его семья. Ты подарила ему смысл жизни после смерти сына. И ты по праву должна быть вместе с ним. Занять место не только в его сердце, но и в его жизни, в его доме. Вадим не из тех мужчин, которые делают что-то в порыве, а потом жалеют об этом. Если он попросил тебя стать его женой, значит, он действительно хочет этого, — договорила и повторила тихо: — Он любит тебя. Действительно любит.
— Я тоже его люблю. Очень сильно люблю, — Инна снова меня приобняла. — Спасибо тебе, — шепнув, погладила по волосам.
Мы обе, не сговариваясь, посмотрели на оставшийся на столе футляр. Я перевела взгляд на подругу и глянула на неё так выразительно, что она не удержалась и тихонько засмеялась.
— Простите, Алина Александровна, — в дверях кухни появился один из охранников Вадима. — К вам пришли.
— Ко мне? — Кто ко мне мог прийти в дом Козельского?! Меня как будто током ударило. Только-только мне стало казаться, что все наконец выровнялось, как опять. Не знаю, откуда взялось ощущение того, что от неожиданного визитёра ждать ничего хорошего не следует. Не знаю.
— Мужчина или женщина? — поинтересовалась, боясь, что это Олег.
— Женщина, — ответил он.
Мы с Инной переглянулись. Я непонимающе качнула головой и обратилась к охраннику:
— Проводите её в гостиную, я сейчас приду.
Остановившись в дверях гостиной, я рассматривала высокую светловолосую женщину, которая, в свою очередь, с интересом изучала картину, висящую в дорогой позолоченной рамке на стене. Я не знала её — в этом я была уверена. Иначе точно запомнила бы. Уж слишком эффектной была эта особа. Подумалось, что вот такая и должна быть рядом с Олегом, никак не я… На автомате пригладила петухами выбивающиеся из небрежного хвоста волосы — Яна дала мне всего несколько минут, чтобы умыться.
— Добрый день, — все же подала я голос.
Женщина тут же обернулась и с любопытством уставилась на меня. На губах её играла легкая улыбка, от которой стало не по себе. Черное платье-карандаш, белый, накинутый поверх пиджак, тонкий кожаный поясок, подчеркивающий точеную талию. Туфли-лодочки на высоких каблуках. В отличие от меня, в гостиной она выглядела вполне уместно, хотя всё равно казалась какой-то… чужой. Другой, будто бы деталь мозайки, взятая из похожей, но другой картинки.
