Я же уселась в Солярис и, облегчённо выдохнув, произнесла:
— Поехали скорее, пожалуйста.
Таксист молча завел мотор и тронул автомобиль с места. У меня было полчаса тишины и спокойствия. А после… после меня ожидает «радостная» встреча с отцом и его любовницей, которые будут совсем не рады меня видеть. Что же, хоть это у нас взаимно.
Глава 12
Алина
— Ты что-то забыла? — дверь мне открыла Алла, та самая новая пассия отца.
Осмотрела меня с головы до пят, отдельно остановилась на чемодане, что стоял рядом.
Невысокая, фигуристая, с аккуратной стрижкой и острым подбородком, она не вызывала у меня ничего, кроме чувства отвращения. Даже не потому, что отец, как я догадывалась, изменял с ней маме, ещё когда та была жива. Нет. Потому, что не понимала, как женщина может прийти в дом вот так?! Буквально через две недели после смерти той, чьё место она собиралась занять. Как?!
Я отпихнула её с прохода и зашла в квартиру.
— Насколько я знаю, половина квартиры принадлежит мне, — сдержанно выговорила я. Настроения церемониться с ней у меня не было. — Поэтому я собираюсь использовать своё право и жить в собственном доме, — подняла взгляд на застывшую у двери Аллу и, жестко усмехнувшись, добавила: — Или ты хочешь поспорить? — вскинула брови.
Алла, совершенно ненатуральная блондинка, зло сузила глаза и, захлопнув дверь, процедила:
— Нет.
А после прошла мимо в сторону кухни.
Только когда я осталась одна, отцепила пальцы от ручки чемодана и, устало стянув шапку, кинула её на полку. За ней последовал шарф. Внезапно на меня накатила такая слабость, что я едва не упала. Присела на банкетку и привалилась спиной к стене.
Глубоко вздохнув, кое-как стащила сапоги и нагнулась, чтобы достать из обувницы свои тапочки. Но тапочек моих там не было. И что-то подсказывало, — за то время, что меня не было дома, вещей моих тут поубавилось.
Сняла пуховик, повесила и пошла в свою комнату. Открыла дверь и обомлела — вместо кровати стоял диван, вместо постеров на стенах, — какие-то совершенно безвкусные рамки с абстрактными рисунками. В углу стояли несколько коробок.
Эта сука даже занавески сменила!
— Алла, какого чёрта?! — воскликнула я, врываясь в кухню.
— Что случилось? — приживалка отца оторвалась от помешивания супа на плите и мило мне улыбнулась.
— Кто дал вам право что-то менять в моей комнате?! — зарычала я, теряя самообладание.
Нет уж! Терпение моё и без того не безгранично, а сегодня я именно на грани.
— Не знаю, — пожала плечами. Тупая сука! — Я спросила, вернешься ли ты, Павлик ответил, — нет. Я решила собрать хлам, а то только пылью зарастает.
Клянусь, я едва удержалась, чтобы не броситься на эту дрянь и не вырвать её нарощенные пакли к чертям собачьим. Но вместо этого зажмурилась с силой и, досчитав до пяти, снова открыла глаза:
— Ты не имеешь никакого права заходить в мою комнату. Ты не имеешь никакого права рыться в моих вещах. Ты не имеешь ни на что никакого права, ясно тебе?! Если ты спишь с моим отцом, это не делает тебя хозяйкой квартиры. Запомни это, Алла, — чеканя слова, стремилась впечатать каждое из них в её маленький мозг.
— Ну что ты так злишься, — снова приторно улыбнулась Алла. Выключила конфорку, отложила ложку и снова посмотрела на меня. — Просто мы с твоим отцом решили, что так будет лучше. Нам скоро понадобится больше места, — ладонь её будто бы невзначай коснулась плоского живота.
Но я коршуном впилась взглядом в руку. Маленькую, аккуратную руку женщины, привыкшей жить за чужой счёт и пользоваться тем, что ей не принадлежит. Едва не заскрипела зубами.
— Вот, значит, как, — выдавила глухо. Несмотря на переполняющую меня злость, внутри скреблось отчаяние. Неужто ты, Алина, думала, что твоя жизнь уже скатилась на самое дно? Нет, вот как раз в этот момент снизу и постучали. Есть ещё куда падать.
Тяжело сглотнув, я подошла к раковине, достала из шкафчика над ней стакан и налила воды. Залпом осушила. Поставила с грохотом на столешницу и только после, вытерев рукавом кофты мокрые губы, обратилась к Алле:
— Мне плевать на то, что ты беременна. Не смей заходить в мою комнату. Не смей трогать вещи! Иначе я за себя не ручаюсь.
В глазах её читалось: а что ты мне сделаешь, девочка.
Усмехнулась ей в лицо и добавила:
— Не надо проверять, Алла.
Она промолчала. Скривила губы, а мгновением позже нацепила на лицо любезную улыбку. Так-то лучше.
— Будешь ужинать? Я приготовила борщ, — предложила, будто ничего не случилось.
— Спасибо, я не хочу есть, — сказала и поспешила убраться с кухни.
Войдя в комнату, заперла замок и, обессиленно упав на диван, дала волю слезам. Как так получилось, как я позволила этому получиться, что мой дом стал чужим?! Почему отец так поступает? Почему я сбежала, ничего не попытавшись исправить?!.
Слезы превратились в рыдания, и чтобы хоть как-то их приглушить, я зажала рот ладошкой.
Вдруг взгляд мой упал на коробки. Я резко поднялась и, подойдя, открыла одну из них. Мои грамоты за хорошую успеваемость в школе, которые мама так бережно хранила, кубки и медали за победы в школьных олимпиадах… Она так мной гордилась!..
— Мамочка, — упав на колени, я выгребла всё, что смогла ухватить и, прижав к груди, заревела ещё сильнее.
Как же больно! Как же нестерпимо больно… Сердце, казалось, раздирают невидимые когтистые лапы утраты.
Я осталась одна… Одна, и теперь должна быть сильной, чтобы справиться со всеми трудностями. Мама всегда в меня верила, говорила: Алина, ты сможешь все, за что бы ни взялась.
Немного успокоившись, я вытерла щеки, всхлипнув, поднялась и положила кубки, грамоты на письменный стол.
— Странно, что его не выбросила, — зло прошипела. Сжала руки в кулаки и, обернувшись на дверь, выговорила: — Это мой дом. Мой. И вы не заберете его у меня.
Наверное, я все-таки заснула. После того, как разобрала обратно все свои вещи, а так же те, что привезла в чемодане, я присела, намереваясь встать через десять минут и заняться заданиями, коих накопилась уйма.
Однако, едва я разлепила глаза и поняла, что на улице уже темно, за дверью раздались голоса:
— Твоя дочь вернулась! — Алла была явно недовольна.
— Алина? — А вот отец был удивлен.
— Ну у тебя одна дочь! Нахамила мне и в комнате заперлась.
— Я поговорю с ней позднее.
Я встала и тихонько подошла к двери. Прислушалась. Как раз в этот момент Алла понизила голос до шепота:
— Я не хочу видеть эту девчонку в своем доме, Павлик.
