– Тебе приснился кошмар? – хлопает она ресницами. – Ты что-то бормотала, но я не поняла.
Провожу рукой по мокрому лбу. Об уединенности в своем доме я могу только мечтать.
– Меня бабушка отправила разбудить тебя. Вообще-то, я думала, что ты уже давно не спишь. Потому что обычно ты просыпаешься раньше всех и садишься работать.
– Что случилось? – вздыхаю я, сев на кровати. Чувствую себя безжалостно обманутой. Между ног влажно, низ живота тянет, а секса, как не было, так и нет.
– Бабушка мне ничего не сказала. Азалия, как твои дела с банками?
– Какими банками?
– Которые тебе названивают, а ты потом ругаешься.
– …А-а. Эти! – трясу головой. – Всё так же грустно. Но свет в конце туннеля есть.
– А машина?
– Слушай, я ещё не проснулась, а ты уже сто пятьдесят вопросов задаешь, – стараюсь я улыбнуться. – Схожу в душ и поговорим, хорошо?
Роза кивает и спрыгивает с кровати.
– Тогда, пойду скажу бабушкам, что можно накрывать завтрак.
С улыбкой киваю и, когда племянница выходит из моей спальни, я снова падаю на кровать и в миллионный раз спрашиваю, что я сделала в этой жизни такого, что не заслужила расслабиться даже во сне, черт возьми?
– Даже не говорите мне ничего, ясно? Я эти булки никому не понесу!
– Азалия! – снисходительно смотрит на меня мама.
– Что «Азалия»? Я не попрусь на другую сторону озера в такую рань только для того, чтобы порадовать вашего нового друга! Вы ему обещали эти булки, сами их и несите!
– Я пойду с тобой! – заявляет Роза. – Тебе не будет скучно!
– Азалия, ну, пожалуйста, – просит бабушка, взявшись за голову. – Я так старалась, в четыре утра теста замесила, чтобы оно поднялось как следует. Максим нам так помог и это меньшее, чем мы можем его отблагодарить.
– У тебя снова давление? – беспокоится мама. – Роза, милая, принеси бабушкин аппарат.
– Азалия, почему ты так категорична? – спрашивает меня бабушка. – Что в этом такого, чтобы принести утром домашние булочки мужчине, который очень всем нам помог? В конце концов, я же не прошу тебя прийти, раздеться и лечь в его постель!
У меня даже правый глаз дергаться начинает от подобных слов. Мама смеется и потягивает горячий кофе.
– Хотя, недавно тут по телевизору один сексолог или как там его говорил, что лучшее время для совокупления, с восьми до десяти утра. – Бабушка смотрит на свои часы и как бы в шутку говорит мне: – Ты ещё успеваешь, родная.
– Обязательно, – фыркаю я, сложив руки на груди.
Роза приносит аппарат для измерения давления и выясняется, что у бабушки оно высокое. Легкое недомогание самой взрослой женщины нашей семьи становится основным козырем мамы, против моего нежелания относить Максиму эти чертовы булочки. Вот же умора! Булочки, прикрытые белым вафельным полотенцем, сложены в долбаную плетеную корзину, вроде той, что несла Красная Шапочка своей бабуле.
– Умничка, – говорит мне мама на прощание. – Хорошо вам прогуляться, девочки!
– Угу, – сухо отвечаю я, бросив на улыбчивую Розу усталый взгляд. – Ну, идем что ли. Относить булочки Серому Волку.
– Почему Волку? – смеется Роза.
– Потому что добрая и заболевшая бабушка из Максима не получится.
Роза берет меня за руку, когда мы спускаемся по извилистой тропинке к озеру. Легкий летний ветерок раздувает мои волосы и колышет продолговатые листья каштана. На набережной уже проходит занятие по йоге, куда хочет записаться наша бабушка. Когда мы проходим мимо, одна старушка выпаливает тихое, но жесткое ругательство, потому что не в силах дотянуться до собственных щиколоток.
– Расскажи мне о своем парне? – вдруг просит Роза, тряся головой, чтобы косички разлетались в разные стороны. – Он красивый?
– Тебя наши девочки попросили выведать информацию?
– Нет. Хотя, им тоже очень любопытно. Вчера, пока тебя не было, бабушка Мелисса сказала, что, если ты не созреешь познакомить нас с ним, то ей придется брать всё в свои руки.
– Кто бы сомневался.
– Азалия? – смотрит на меня племянница. – Не злись. Бабушка ведь шутит!
– Подобные шутки стоят у меня поперек горла. Когда вырастишь, поймешь, о чем я. Если, конечно, не выскочишь замуж сразу после совершеннолетия.
– Не хочу я замуж! – улыбается Роза. – Мальчишки глупые.
– Сложно с этим поспорить.
– Они что маленькие глупые, что взрослые. Мне и сейчас нелегко, всё-таки, впереди школа! А что будет потом? Работа, уборка в доме, а тут ещё и мальчишка!
– А если ты влюбишься? – улыбаюсь я.
– Что это такое?
– Ну, это чувство, которое внезапно появляется и остается в тебе на долгие годы.
В теории. Когда мне было двенадцать, я влюбилась во внука соседки по лестничной площадке. В шестнадцать по уши втрескалась в племянника одной маминой подруги, которая теперь живет заграницей. Как звали обоих – хоть убейте, не помню.
– Всё равно не понимаю.
– И не надо, – смеюсь я, – поговорим об этом лет так через пять хотя бы.
– А ты влюбилась? – спрашивает Роза, с подскоком развернувшись ко мне лицом.
– Смотри, осторожно! Споткнешься и упадешь!
– Влюбилась в своего парня? – настаивает она, продолжая идти спиной вперед.
– Нет! Ни в кого я не влюбилась.
– Он что, тоже глупый?
– …Вовсе нет.
– Тогда, почему ты в него не влюбишься?
– Роза, невозможно влюбиться в человека, даже если он умный, красивый и добрый.
– Почему?
– Ты сегодня «почемучкой» заделалась?
– Просто интересуюсь.
– Пожалуйста, развернись и иди нормально.
– Почему ты не влюбишься в своего парня? – настаивает она.
– Потому что это не так легко сделать, ясно?
– Ясно. Но, почему? Что в этом сложного? Ладно, я не знаю, что это такое, но ты-то уже с опытом.
– Ты где таких выражений нахваталась? Тебе семь!
– То-то и оно! Вроде бы не глупая, но не понимаю, что значит эта любовь и всё такое? В общем, я правильно поняла, что ты влюбляться в своего парня не собираешься, да?
– Правильно, – смеюсь я, глядя себе под ноги.
– Он что, некрасивый?
– Привлекательный, – киваю я.
– Может, он жадина?
– Не сказала бы.
– Мм, – задумывается Роза, – может, он слабый и трусливый?
– Точно нет! – улыбаюсь я, вспомнив, как Максим пригвоздил к дереву Диму. Вообще-то, он не мой парень, просто никого другого выдумать не могу. – Он очень сильный и боевой.
