— Ишь ты, как закрутила, — почёсывая напряжённую вену на виске, присаживаюсь обратно на стол. — «Взносы», как раз-таки, будут регулярными, — ещё раз оцениваю пышный бюст и медленно выдыхаю. — Ладно. Что там дальше по твоему феминистскому плану? Так-с…
Пробегаюсь глазами по следующим строчкам в целях ознакомления, зачитывая:
— «…Давать покататься на своей машине. Приписка: Любимая женщина будет за рулем…»
Очередной ступор с пропущенными несколькими сердечными ударами.
— Да млять! — в голове автоматически срабатывает тумблер. На глаза опускается красное полотно. Мимические мышцы на лице дружно начинают дребезжать. Мне кажется, ещё чуть-чуть, и я превращусь в разъярённого быка Бублика с выпученными от ярости глазищами.
— Пункт: 2.2.5! Не наносить вреда жизни и здоровью Любимой женщине! Приписка: всем остальным можно, — её пискнувший голос вовремя сдерживает мой порыв сомкнуть на её шее ладони.
Я только отошёл от одного шока, как на тебе другой. Ещё… Ещё! И ещё!!!
— Подожди… — хрипло смеюсь. А что мне остаётся делать? Сегодня она сделала мой день. Сучка… — Всё ЭТО не считается!
— А чего ты так нервничаешь, Марк Антоний? Не нарушишь пункты первого договора, не перейдёшь ко второму. Между прочим, у меня тоже есть обязательства!
— Это какие же? — шиплю, подавляя желание выпить и закурить.
— Стараться не причинить серьезного ущерба ни автомобилю, ни здоровью неотёсанного потомка Адама.
— А это возможно? — непроизвольно хватаюсь за кольнувшее сердце, не в силах сфокусировать мигающее зрение. Сроки действия договора какие?
— До наступления летального исхода одной из сторон, — произносит совершенно серьёзным тоном. Вот же ж, зззараза! — Причём одной стороне запрещается ускорять наступление летального исхода у другой стороны.
— Шик и блеск!
Встаю. Иду за виски и сигаретами.
Лиса.
— И этот пункт, конечно же ты придумала после того, как едва меня не грохнула в шале? — Марк делает глоток налитого в стакан алкоголя и подходит к окну. Открывает его. Достаёт из пачки сигарету. Прикуривает, затем удобно облокачивается на подоконник и как-то по-особенному, предвкушая сладкую месть, пригвождает меня к стулу наполненным коварства взглядом.
Как под гипнозом, смотрю на него. Любуюсь, что ли, тем, как курит..?
— А с машиной ты, конечно, загнула, — прищурившись, делает глубокую затяжку, снабжая лёгкие расслабляющим никотином.
Лучше бы ты себе транквилизатором в шею пульнул, гад бессовестный.
— Я тебя спасла от удушья дымом, а ты — неблагодарный, толстокожий Hippopotamus amphibius! — выпаливаю, ощущая вспышку обиды.
— О, как? Интересно. Давай вспомним латынь. К примеру, как там правильно произнести словосочетание «сексуальная холодная стерва»?
— Хам!
Вместо очередного колкого выпада кабинет наполняется хриплым смехом мужчины.
— Лис, если вам не хамить, вы же не возбуждаетесь, как следует, — издевательски произносит.
Его полные губы соблазнительно обхватывают фильтр сигареты, сжимаются на нём при затяжке и уже через мгновение размыкаются, завораживающе выпуская в воздух клуб сизого дыма.
Чертов соблазнитель!
Перевожу взгляд на скомканную коробку от шоколада и разочарованно вздыхаю.
— Ох, Алиса, Алиса… нарвёшься ты по полной… — задумчиво делает глоток алкоголя и продолжает разговор ещё более грудным, волнующим голосом: — Что там у тебя дальше по твоему договору? Дочитывай и едем обедать. Я безумно голоден, — последняя фраза определённо имеет двойной смысл.
Ну уж нет, Марк Антоний, играть будем по моим правилам, а я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы подольше подержать твоего наглого «дружка» на «голодном пайке».
— Марк? Когда твоя циничная рука тянется к твоему пенису, он не сжимается от страха? — язвлю, беря в руки договор.
На босса намерено не смотрю, зато слышу, как долго чиркая зажигалкой, он, наконец-таки, прикуривает вторую сигарету и нервно затягивается. Понимаю, что открыто нарываюсь, но ничего с собой поделать не могу. Ну не тянет Марк на насильника, иначе давно бы это сделал, не заигрывая со мной по поводу бесполезных договоров. А его возмутительное поведение в шале даёт мне право язвить. Мог бы и поблагодарить за спасение его стокилограммовой тушки.
— Он сжимается от страха только в том случае, когда к нему приближается женский рот с чёрным нёбом как у тебя.
— Отлично. Тогда минет из нашего договора вычёркивается.
— Жаль. Ртом бы ты расплатилась намного быстрее, если бы была хоть чуточку сговорчивее. Время, Лиса, — раздражённо напоминает, всматриваясь куда-то в даль.
«Губа не дура…» — хмыкаю я, переворачивая распечатанный лист. Зачитываю следующий параграф:
— Ответственность сторон.
Марк стоит молча и курит, не реагирует на мой голос. Ладно, дальше ему все равно не понравится.
— Итак: за нарушение пункта, в котором исключается сексуальный контакт с другим женским обьектом Неотесанный потомок Адама несет ответственность в виде лишения мужского достоинства. За грубость, за враньё и за причинённый моральный вред несет ответственность в виде штрафа в размере от тысячи евро, в зависимости от степени тяжести нанесённой обиды Любимой женщине. За регулярное нарушение всех выше оговорённых пунктов Любимая женщина имеет право очень сильно обидеться и ни какой ответственности не нести!
— Это за какие такие заслуги? — поворачивает ко мне удивлённое лицо, выбрасывая в окно окурок.
— Из-за статуса «Любимая женщина», а что? — поднимаюсь со стула и складываю ровно листы. Скрепляю их степлером, затем демонстративно снимаю с себя испорченную обувь и выбрасываю лодочки в урну. Никакого желания отобедать с циничным самодуром у меня не возникает. Достал!
— Я надеюсь, расторжению настоящий договор подлежит?
Моё молчание прерывает звук опустившегося на подоконник стакана.
— Нет, — твёрдо чеканю. Всё равно не рискнёт подписать, как и я не стану подписывать его договор на сексуальное рабство, кроме рабочего контракта, разумеется. Развлеклись и достаточно. — Договор обязательно подписывается кровью со стороны потомка Адама и простым карандашом со стороны Любимой женщины. Вступает в силу с момента подписания его сторонами. Все споры и разногласия, вытекающие из настоящего договора можно урегулировать путем переговоров.
— Поехали, — заявляет, не желая ни о чём больше слушать.
Глава 15. Шантажисты-сподручники
Лиса.
Подходит к своему столу, забирает из ящика ключи, портмоне, телефон и ручку, прячет личное добро в карманы пиджака.
