— Знаете, Оксана Витальевна, основания у меня были более чем… Весомые. Понимаете, всё дело в том, что он… — запнувшись на середине фразы, я облизнула внезапно пересохшие губы и всё-таки закончила предложение. — Он их отец.
И пусть голос звучал спокойно, пусть на лице не дрогнул ни один мускул, внутри меня разразилась целая война. Меня корёжило и рвало от совершенно противоречивых эмоций и чувств. Там, где-то в груди, смешалось всё — радость от осознания, что дети в безопасности, ненависть от того, что всё опять сводится к чёртовому Потапову и надежда.
Робкая, совершенно иррациональная и пугающая меня до дрожжи и слабости в ногах. Потому что один раз я уже прошла через это, я доверила себя и своё сердце этому мужчине и что получила взамен? Да, наши отношения подарили мне моё личное, самое невероятное чудо — моих детей. Но кто бы знал, как это страшно собирать себя по кускам…
Страшно и сложно. И повторять этот опыт у меня не было никого желания.
— Вот как… — задумчиво протянула Оксана Викторовна, сжав тонкие губы.
Кажется, мой ответ её удивил. На короткий миг безупречная маска вселенской скуки дрогнула на чужом лице, обнажив растерянность и даже обескураженность. И я недоверчиво уставилась на внезапно ставшую почти человеком женщину, с трудом удержавшись от желания себя ущипнуть. Уж слишком нереальной получалась картинка.
Впрочем, госпожа Дячишина справилась сама. Кивнув головой каким-то своим мыслям, она одёрнула полы несчастного халата и, качнувшись с пятки на носок, деланно проинформировала:
— Что ж, надеюсь у этого «отца» есть и документы, подтверждающие отцовство… И все необходимые условия, для детей. В противном случае, мы будем вынуждены принять соответствующие меры.
— Например?
Подкатившую к горлу тошноту я старательно проигнорировала. Задавила рвущуюся наружу панику и продолжила смотреть прямо в лицо этой вежливой до отвращения женщине, даже не думая опускать взгляд.
— Вы должны понимать, Ирина Геннадьевна, наша приоритетная задача обеспечить детям достойные условия проживания. Убедиться в том, что их жизни и здоровью никто… Я повторюсь, никто и ничто не угрожает., - слово «никто» госпожа Дячишина выделила особо пренебрежительным тоном. — И если вы уверены в том, что с господином Потаповым им лучше, чем под защитой государства, то…
— Им лучше, — я снова сжала пальцы в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу ладоней. — С родным отцом им намного лучше, чем под опекой государства. Поверьте, Оксана Викторовна, он обеспечит их всем, что нужно.
— Поживём — увидим, Ирина Геннадьевна. Не прощаюсь…
И на этой ноте, с явным оттенком превосходства в голосе, Оксана Викторовна ушла из палаты. Оставив меня один на один с вернувшейся паникой, стремительно набирающей обороты и чётким осознанием того, что нужно спешить. Я должна, я просто обязана…
Мне срочно нужно позвонить Потапову!
Максим Потапов
Телефонный звонок ввинтился в мозг и устроил там апокалипсис.
Серьёзно, судя по ощущениям, у меня в голове случился целый ядерный взрыв. И дабы никого не накрыло волной «благодарности», я благородно спрятал чёртов гаджет под подушкой.
Ещё и лицом в неё, в подушку эту, уткнулся. Лелея слабую надежду на то, что хотя бы сегодня мне удастся выспаться. Ну-ну, какой наивный дядя! И пяти минут не прошло, как в глубине квартиры что-то грохнуло. Звякнуло, брякнуло, хныкнуло и…
Разразилось душераздирающим рёвом на два голоса. Да таким, что мёртвые из могилы восстали бы, что уж про тотально не высыпающегося меня говорить?
— Дети — цветы жизни, — мрачно заявил я собственному отражению в ванной. Скептически глянул на явно осунувшуюся морду лица, почесал заросший подбородок и оценил величину мешков под глазами.
Вместе с диким взглядом и явным желанием «убивать», картинка получалась зачётная. Хотя и неприглядная. А ты, Потапов, Ирку навестить ещё хотел. Поговорить, впечатление там произвести, угу.
Как бы после такого «впечатления», она от тебя на край света не слиняла, вместе с детьми! Кстати о них.
Мне кажется или в квартире СЛИКШОМ тихо?
— Твою мать!
Благоприобретённая паранойя пополам с горьким опытом взвыли дурниной. За тридцать секунд я выплюнул пасту, плеснул в лицо водой и вымелся из ванной комнаты, с ужасом представляя масштаб возможного бедствия. Вот только чего я точно не ожидал, так это того, что проскакав бешеным оленем по квартире, застыну на пороге комнаты, ловя отвисшую челюсть. Потому что… Потому…
Да мля, когда они уснуть-то успели? Снова!
— Однако… — я только и смог, что растерянно почесать затылок, глядя на открывшуюся мне картину. Схватившись за одну игрушку, дети завалились набок и слаженно сопели, пуская слюнявые пузыри. И чхать они хотели на орущий телефон, громыхавшие под окном машины и собственного непутёвого папашу, застрявшего в дверях.
Аж завидно стало, блин. Мне о таком крепком сне только и остаётся что мечтать, в обнимку с литровой кружкой крепкого, чёрного кофе. В вялой попытке найти в себе те самые бодрость духа, оптимизм и что-то там ещё из списка качеств образцового родителя. Хотя о чём я?
Где я и где понятие «образцовый родитель»? Чем больше времени я провожу с детьми, тем сильнее сомневаюсь в том, что этот диковинный зверь вообще существует в природе.
Телефон умолк. И пошёл на третий заход, настойчиво требуя моего внимания.
— Видимо, кто-то не понимает намёка, — пробурчал я себе под нос, заваливаясь на диван и вытаскивая смартфон из-под подушки. — Придётся, послать прямо… — ткнув пальцем в экран, я максимально вежливо рявкнул. — Ну и?! Кому я пиз… Пипец так понадобился, а?!
С минуту в трубке царила потрясающая тишина. Но не успел я порадоваться тому, что отбил у собеседника желание разговаривать, как знакомый женский голос беспомощно произнёс:
— Макс? Я не… Я, что не вовремя?
— Хороший вопрос, — чуть сбавив обороты, я рассеянно провёл рукой по волосам, пытаясь понять чего во мне больше от этого звонка: злости или радости. И если получается пятьдесят на пятьдесят, это значит меня «торкнуло» или есть ещё шанс избежать страшного чувства с большой буквы «эл».
И хочется ли?
— Я не… Чёрт, Потапов, скажи, ты делал тест ДНК? — Ирка судорожно вздохнула, явно пытаясь успокоиться. Наверняка она сейчас стояла, переступая с ноги на ногу, и тёрла ладонью предплечье, пытаясь взять себя в руки. Ещё и губы искусала до крови, стараясь справиться с волнением и дрожью. А я…
Я так явно представил себе эту картинку, что не сразу сообразил, о чём идёт речь. А вот когда сообразил, то всё, что и смог, это недоверчиво протянуть:
— Прости, мне, наверное, послышалось, но… Что ты спросила?!
— Потапов… — страдальчески вздохнув, эта невозможная женщина чуть ли не по слогам повторила этот чёртов вопрос. — Я просто хочу знать, делал ты тест ДНК или нет! Это правда очень важно, Макс!
