Ильин обрывает свою тираду так же внезапно, как и начинал говорить. Сжимает пальцы в кулак, но не пытается ко мне подойти. Знает, что прямо сейчас меня кроет, корёжит и рвёт по частям от нахлынувших чувств и эмоций. Потому что он — профессионал высшего класса. Его любимое дело копаться в чужой голове, виртуозно играя на болевых точках, давить до победного конца, вывернув всё так, что самому от себя становиться тошно. И я никогда и подумать не мог, что испытаю все прелести этого садизма на собственной шкуре. Впечатление…
Спорные. И врезать хочется до сих пор. Но вместо этого я встаю и шагаю в сторону кофе-машины. Варю себе чёрный, крепкий американо и не глядя бросаю через плечо:
— Хреновый ты друг, Гор. Без обид.
— А ты тупишь безбожно, я ж не обижаюсь, — хмыкает тот в ответ и добавляет, заметно расслабившись. — Но тут ты не прав, Макс, друг я просто офигенный. Другой давно бы послал тебя, идиота, далеко и надолго. Ну так что, перебесился? Готов конструктивный диалог вести?
Я машу рукой, предпочитая молча стоять и потягивать свою порцию кофеина. Потому что на языке вертелась пара-тройка нецензурных комментариев, и их проще было оставить при себе, чем озвучивать вслух. Проблем, во всяком случае, меньше.
— Сочту, что так ты согласен на всё, что я предложу, — хмыкает Ильин, даже не думая обижаться. — И воспользуюсь тем, что ты готов молча со мной во всём соглашаться.
Я скептически хмыкаю в ответ, но не возражаю. Давай приятелю шанс изложить свой план по пунктам.
— Через неделю у тебя будет срочная командировка. Желательно. куда-нибудь на север, возможно даже крайний, чтобы ты ни в коем-случае не вернулся раньше времени. Перед отъездом ты снимешь крупную сумму денег со своего счёта и забудешь её дома, отправившись кататься на оленях и покорять тундру. А в это время молодая, непутёвая жена будет старательно дебоширить дома, досаждать добрым соседям и издеваться над детьми так, что их крик не услышит только глухой. Как понимаешь, глухих в этом спектакле не будет и найдётся очень надёжный, очень сознательный гражданин, который стукнет куда надо и до госпожи Дячишиной дойдёт вся необходимая информация. В нужном нам виде и с нужными нам деталями. Не берусь предполагать, но, думаю, долго думать она не будет и отправиться ковать железо, пока горячо.
— И что, думаешь, она клюнет на такой очевидный развод? — я не верю, что всё может быть так легко, и всё равно подсознательно жду очередного подвоха. — Ты сам минут пять назад утверждал, что она далеко не дура и…
— Я говорил, что она — не безмозглая идиотка, Макс, — спокойно поправляет меня Ильин и довольно улыбается, поясняя. — Но во всём, что касается денег и своей идеи-фикс она и есть та самая дура, что с радостью клюнет на такой развод. Тем более, когда её второе начальство начнёт крутить гайки в фонде, а оно начнёт. Очень уж много народу стало интересоваться их детищем. Слишком много. И я — далеко не самый зубастый зверь из них.
Мне хочется возразить на это, ляпнуть что-то ехидно-колкое в ответ, но нас прерывает настырный дверной звонок. Он повторяется снова и снова, пока в коридор не высовывается недовольная поднятым шумом Катрин, коллега Ильина и его личный рабочий цербер и не заявляет, глядя на нас:
— Ну? Может кто-то откроет дверь до того, как дети начнут свой концерт без заявок радиослушателей?
— Катрин, напомни мне, почему я тебя ещё не уволил? — тяжко вздыхает Ильин и сползает со стула, проскальзывая мимо меня в коридор.
— Вам полный список причин, Игорь Леонидович или хватит того, что вытерпеть вас могу только я и ваша супруга? — увязавшись следом за ним, Катрин утягивает приятеля в зал, оставляя незваных гостей мне на откуп. И я не завидую тем, кто так терзает дверной звонок, потому что я всё ещё зол и мне жизненно необходимо на ком-то сорваться до того, как Ирина придёт домой.
С этой мыслью я открываю дверь и натягиваю на лицо подобие улыбки. Да так и застываю, растеряв весь запал и даже близко не представляя, как вообще можно отреагировать на…
Это.
— Ступор, — глядя на меня, сходу определяет Лёля, дёргая разбитой губой и потирая сбитые костяшки пальцев. — Заходи, давай, Ир. Это надолго… Ну на первые минуты три точно, мы как раз успеем забаррикадировать дверь в ванну и привести себя в порядок.
— Привет, — почти беззвучно выдыхает Риш и трёт ссадину на подбородке и щеке, шагая следом за легко улыбающейся Ильиной. Я провожаю её нечитаемым взглядом, чувствуя, как медленно, но верно, начинает дёргаться глаз. Потому что…
Млять, да они же в торговый центр нас шопингом разорять отправились! Где и как они там неприятности себе нашли, а?!
Глава 22
Ирина
— Итак… Как это получилось?
Макс прижимает ватку, смоченную в перекиси к ссадине на моей щеке, и тут же дует на пострадавшее место, стоит мне сморщить нос. Мы сидим на кухне, под мягким светом светильника под потолком и мой… Муж, выглядит, мягко говоря, недовольным.
— Ну… — я вздыхаю и пытаюсь стащить дольку яблока из тарелки на стойке. Тут же получаю по рукам и обиженно скрещиваю руки на груди. В общем, веду себя как тот самый ребёнок в моей душе — совершенно нелогично.
— Ну? Ир, ты не отвечала на мои звонки и сообщения весь день, а потом явилась домой с такими вот шикарными украшениями. Как думаешь, чего я сейчас хочу больше всего?
— Хм… — я честно задумываюсь над ответом на этот вопрос. Машинально пытаюсь уклониться от очередного прикосновения к лицу и попадаю в ловушку чужих крепких объятий.
Макс прижимается ко мне со спины, зафиксировав мои запястья, и безжалостно обрабатывает ссадину на подбородке. Оставляет лёгкий поцелуй на уцелевшей щеке и смазывает раны мазью. После чего упирается подбородком в моё плечо и повторяет свой вопрос:
— Как это получилось, Риш? И не надо говорить о том, что ты упала, очнулась и получила гипс. Не поверю, это на тебя совсем не похоже.
Я тихо фыркнула, качнув головой. И пробормотала себе под нос, согнув ногу в колене и прижав её к груди:
— Как будто ты знаешь, что на меня действительно похоже…
— Риш…
— Не надо, Макс, не начинай, пожалуйста, — чуть дёрнув плечом, я машинально прижалась здоровой щекой к его виску. И как можно незаметнее повела носом, вдыхая запах свежего парфюма, смешавшийся с его терпким, чисто мужским ароматом. — Мы ходили в роллер-бар…
— Куда? — Потапов смешно хмурит брови, пытаясь понять о чём же я говорю. — Что ещё… За роллер-бар?
— Ну… — я неуверенно улыбаюсь, вспомнив всё, что сегодня произошло. — Мы гуляли по магазинам. Потом я встретила ту даму… Из опеки… Дячишину, вот. А потом Лёля предложила сходить в роллер-бар и развеяться. И это было бы очень прикольно, если бы хоть одна из нас умела стоять на роликовых коньках… Какая досада.
Тихо смеюсь и только сейчас замечаю, что Макс застыл и не реагирует на мои слова. Только сжимает объятия крепче и стискивает челюсть так, что на лице отчётливо виднеются желваки.
