Накал в отношениях семьи Радужных спал с появлением на свет Дениса. Радость. Счастье. Смысл жизни. Все разлады и недопонимания мигом забылись, едва наследник впервые открыл свой очаровательный ротик и издал громкий вопль.
— Боже, какой красавчик у нас вырос! — Лариса Семеновна прикладывала руку к груди, улыбаясь и радуясь, когда внуку исполнилось двадцать. — Просто налюбоваться не могу.
— Невесту ему подберем что надо! — довольный дед праздновал юбилей внука и даже не предполагал, как через три года этот самый внук его ошарашит…
— Вот, — Денис положил на огромный стол лист бумаги, заставляя старика поднять взгляд.
— Что это? — Петр Михайлович кивнул в сторону этой несчастной бумажки и впервые в жизни замер, ожидая своего приговора.
Можно и не отвечать, старик и так все понимал без слов. Характер у наследника о-го-го — весь в него пошел малец. Не то что его папаша — смирился со своей участью, даже не пытаясь что-либо изменить в своей жизни. Просто плыл по течению, не желая раздражать в очередной раз отца.
А внук взбрыкнул. Прямо как бес в него какой вселился. И все из-за девчонки, будь она неладна. Готов пожертвовать семьей и наследством? Хотя чего уж душой кривить — Петру Михайловичу Лия нравилась. Даже очень. Радовался старик, наблюдая за тем, как горят глаза у внука. Как он готов горы свернуть.
Ради нее…
— Это, дед, заявление об уходе, — Денис произнес фразу чуть ли не по слогам, делая акценты в нужных местах. — О моем уходе, если ты…
— Не подпишу, — Радужный-старший снова уткнулся в бумаги, слыша прекрасно, как парень громко засопел. — У тебя все?
— Да не подписывай, твои проблемы! — вспылил Денис, и дед снова поднял взгляд.
Настроен парень решительно — такого и танком не остановишь. И даже бульдозером с места не сдвинешь — воспитал, что называется, на свою голову.
Но как представил старик, что будет видеть Фиму каждый день… Особенно после того, как этот старый хмырь тендер у него, Петра Михайловича, увел из-под носа. И ладно бы ему действительно было нужно, но тут скорее взыграло больше самолюбие. Ну и старая вражда, которая Фиме, как и Петру, не давала покоя.
— Ты тон смени, — процедил Радужный-старший сквозь зубы. — Не дорос еще.
— А ты меня жизни не учи, — Денис оперся двумя руками на столешницу и слегка согнулся. — Надоело уже, сил больше нет терпеть твою диктатуру.
— Ишь, как ты заговорил, — Петр Михайлович откинулся на спинку кресла, вертя в руках карандаш. — А может, тебе напомнить, кто тебя растил, — пауза, на протяжении которой дед не сводил пристального взгляда с внука. — Кормил, учил, все твои гульки оплачивал. Какая же у тебя короткая память, однако.
— Ты мне еще счет выставь, — резко отвечал Денис, не стесняясь проявлять все негативные эмоции, которые именно сейчас рвались наружу. — Может, в ножки тебе поклониться? Или вместо иконы над кроватью повесить? Ты, дед, самый настоящий диктатор! — выдавал внук старику прямо в лицо. — И знаешь, я горжусь своим отцом, что бы ты там о нем не думал. Хотя бы за то, что отказался от твоего чертового наследства и ушел на вольные хлеба.
— Прекрати!
— Правда глаза колет? — насмехался внук, закипая внутри все сильнее. — Подавись своим наследством!
Это было последнее, что выдал Денис Петру Михайловичу. И то, что засело уже на два дня у старика в голове, не желая оттуда испаряться.
И вот теперь Лариса Семеновна снова завела старую песню о главном.
— Почему ты такой упрямый, Петя?
— Потому что он первый начал! — кричал в ответ Радужный-старший, пытаясь хоть как-то совладать со своими эмоциями. — Это он, заметь, а не я плел интриги за моей спиной. Денег захотелось? Вот он их получил сполна, ко мне какие претензии?
— Ты преувеличиваешь…
— Я преуменьшаю!
— Хватит! — пожилая женщина больше не могла сдерживаться, так ее напрягала вся эта странная, а главное, глупая ситуация, сложившаяся вокруг ее любимого внука. — Достал уже!
— Лариса!
— Прекрати, я сказала! — прошипела в ответ женщина, готовая, как кобра, в любую секунду броситься на защиту единственного чада. — Завтра Фима придет к нам в гости, и если ты…
— Нет!
— Это я его пригласила! — игнорировала женщина всплески эмоций супруга. — Или я уже не имею право в этом доме кого-либо в гости приглашать?
Ну что тут ответишь, черт бы побрал этого Ефима Николаевича. Впился как клещ, которого вырвать можно только с мясом. В семью Радужных лезет — вот же неугомонный. Сам же изначально был против отношений Лии и Дениса.
Неужели изменил свое мнение?
— Лариса, ты не права, — сменил тон Петр Михайлович, пытаясь хоть так достучаться до жены.
— А мне плевать, понял? — выдала женщина довольно грубо, и старик покачал головой из стороны в сторону. — Если завтра тебя не будет за столом, то пеняй на себя.
— Даже так? — Петр Михайлович приподнял одну бровь.
— Да, кстати, по поводу наследства ты тут особо не распинайся, — с ехидной улыбкой произнесла Лариса Семеновна. — Сын у меня все-таки юрист, хоть ты и не высокого мнения о его умственных способностях. Так вот, — продолжала пожилая женщина, впервые в жизни наслаждаясь тем, как супруг зубами скрипит от ярости. — Половина твоего состояния принадлежит мне, и я, как законная владелица, оставляю свою часть внуку.
— Решила мне нож в спину воткнуть?
— Петя, очнись! — Лариса Семеновна даже корпусом немного вперед подалась, лишь бы достучаться до этого старого упрямца. — Твоя глупая ненависть переходит все границы!
Радужный-старший промолчал — возразить на тот момент было нечего. Он думал, что семья на его стороне… понимают… не осуждают… готовы поддержать.
И ни разу за все эти годы старик даже не задумался — а с чего вообще вся эта “глупая ненависть”, как сказала его любимая супруга, началась? Деньги… деньги… еще раз деньги…
Фантики. Из-за которых он потерял друга.
А сейчас, скорее всего, потеряет и семью…
— Что за аврал? — Денис заглянул в кабинет к Петру Михайловичу на следующий день. — С тобой все в порядке?
— В порядке, — кивнул старик, не желая вдаваться в подробности.
Всю ночь он провел на диване в кабинете — впервые в жизни не пошел ночевать под бок любимой жены. Надо было подумать. Разобраться наконец-то в этой непростой ситуации. Да и сердце у старика в последнее время пошаливало, а Радужный не хотел в очередной раз расстраивать Ларису.
И так натерпелась она с ним. Сейчас еще таблетками начнет кормить, причитая еще сильнее, как он посмел себя довести до подобного состояния.
— Зачем бабушка на ужин позвала? — Денис приподнял одну бровь вверх.
