***
В Межедаре снова было тихо.
Где-то сверху испуганно захлопнулись ставни. Ночные свидетели выглянули на шум выстрелов и теперь, наверное, жалели об этом. Потому что не каждый день увидишь несущегося по городу «уголька».
Ну да и ладно, навряд ли они будут кричать и звать на помощь. Это преступник испугается и начнёт удирать, а исчадие Вертуна наоборот, начнёт охотиться.
Сидя на заднице, я несколько секунд пытался отдышаться. Ошарашенно посмотрел на свои ладони, вспоминая новые ощущения…
Они уже ушли, но я прекрасно их помнил. И знания, данные мне ещё в усыпальнице Борзовых, проливали свет на загадку — всему причиной злость.
Ярость и огонь родственны по своей природе, а Одержимый — это практически безграничный источник ярости. Красная Луна уходит, и её влияние возрастает.
Да ещё трещина в «кирпиче» — что-то мне подсказывало, что, если бы не «магия Вето», я был бы очень даже неплохим огняшом. Магом Первого Дня, не меньше…
— Скромняга, — усмехнулся я, поднимаясь.
Я не оглядывался на стены под аркой. То, что осталось от пятерых полицейских, можно было назвать ошмётками, и они украшали всё вокруг.
Совесть кольнула меня, но ненадолго. Это их выбор, и без причины я бы не сорвался в бой. Тем более те, кто стреляет в спину беспомощному мальчишке, жалости не заслуживают.
Ни один из магострелов не уцелел, и делать здесь было нечего. Ну, кроме того, что ждать ещё лисов…
Выйдя из-под арки, я пошёл обратно, к месту неудавшегося обряда. Хромой сидел на пути, испуганно обнимая свой мяч.
Когда я подошёл, он вдруг выхватил из кожаного шара оракульский пистолет и нацелился:
— Стой, монстр!
Я усмехнулся, оглядел стены, куда влепились магические пули.
— Мог бы и спасибо сказать…
— Спасибо, — неуверенно проговорил Хромой.
Я взял его под мышку и рывком поставил на ноги, потом отряхнул ему воротник. Пацан так и стоял, нацелившись на меня.
— Патроны достал, что ли?
Тот кивнул, утёр сопли под носом.
— Да, отец Афанасий дал… — потом спохватился, снова наставил пистолет.
— Я смотрю, отец Афанасий у вас тут в авторитете.
Я, уже не обращая на него внимания, пошёл дальше, к моим святошам. Ярость огня улеглась, и теперь можно было спокойно разобраться со всеми изменениями.
Тем более, кто-то там мне служить обещал…
Одержимый внутри заворочался, а потом ушёл куда-то в глубину, словно обиженно отвернулся, закутавшись в одеяло. Да ещё выпихнул наружу ошалевшего Василия, который уже даже и не надеялся получить свою очередь на созерцание мира из моих глаз.
Я склонился над Стражем Душ, стал шарить в его карманах, перекладывая небольшой скарб. Пара вещунов, документ Царской Гвардии, ну и свежий выпуск «Межедарского Вестника»…
— Сын мой, — священник, покачиваясь, встал.
Он всё так же отгораживался от меня золотистым амулетом.
— Ты что-то говорил про «магию Вето»? — ровно спросил я.
— Надо помочь девочке, — Афанасий ткнул пальцем в сторону Эвелины, — Она надорвалась, даже приняла таблетку псареса…
Что такое псарес, я не знал, но с тревогой вгляделся в лицо девушки. Избранница была не просто бледной, а уже чуть ли не синей.
Глава 15. Давящая
Ну, а дальше, как и полагается — пацан в слёзы, падает на грудь бездыханной Эвелине. Коренастый святоша, вздыхая в свою бороду, навис сверху, причитая и охая:
— Ох, девочка моя, я сейчас, сейчас…
Он лазил у себя в отворотах рясы, явно разыскивая за пазухой то, что должно помочь Эвелине.
Картина была, конечно, печальной и душераздирающей. И то, с каким равнодушием я на это смотрел, пугало не меньше — Избранница не излучала вообще никакого эмоционального фона. Я уже привык, что от чернолунников ничего, кроме подвоха, ожидать не приходилось, поэтому отвернулся, глядя в темноту и прислушиваясь к тревожным ощущениям.
И тут же меня одёрнули за рукав.
— Брат! — лицо Афанасия оказалось совсем рядом, — Надо её отнести к нашим братьям, пока не поздно! Помоги, брат!
Я стиснул зубы. Да, твою толчковую псину, у тебя совесть вообще есть?! Пять минут назад убить меня пытался…
— Не брат ты мне, гнида чернолунная, — процедил я.
Магическая злость хоть и исчезла, но осталась обычная человеческая обида.
— Понимаю, сын мой, — смиренно опустил глаза Афанасий.
— Чтобы твои братья, как меня увидели, тоже с ножами накинулись?
Священник вскинул круглые глаза.
— Нет, что ты, что ты… Они же ещё послушники да пономари, только готовятся к настоящей службе. Не почуют они ничего, нечем ещё чуять-то.
Я снова бросил взгляд на Эвелину. Старик ей что-то дал, но Избранница всё равно выглядела мертвенно бледной. Явно перенапряглась стервочка этой ночью, она себя так даже в катакомбах не надрывала.
С одной стороны, это низко — что-то выторговывать над телом Эвелины. А с другой…
— Магия Вето, — я навис над священником, — Расскажи, как снять.
Отец Афанасий судорожно сглотнул, выхватил из-за ворота знак чернолунников, зажал между пальцами. Видимо, это дало ему немного уверенности, и он затряс головой:
— Нельзя, нельзя снимать её, Предтеча! Это воля самой Незримой — придёт время, и Вето само снимется.
То, что «кирпич» в моей за… в чакре, это воля какого-то божества, никакого отклика в моей душе не находило. Спрашивается, какого пса кто-то ещё должен решать, быть мне магом, или нет?
— Не злись, Предтеча, иначе то существо, что в тебе сидит, одержит верх и покажет своё лицо.
— Вы сейчас моё лицо увидите… — вырвалось у меня, но слова священника напомнили, что действительно надо держать себя под контролем.
Не дело для настоящего псионика истерить, как подросток.
— Я расскажу, что такое Вето на самом деле, — со вздохом ответил отец Афанасий, — А ты уже решишь, что с ним делать.
Подумав секунду, я наклонился над Эвелиной, сгрёб её и закинул на плечо, как добычу средневекового варвара. Да ещё под ревнивым взглядом Хромого положил руку прямо на мягкую пятую точку.
— Так удобнее держать, — я смерил его взглядом.
— Ну-ну…
Пацан, надо отдать должное, ответил не менее убийственным взором. Да, из этого выйдет воин, если он выберет такой путь.
Из подворотни мы в этот раз двинулись совсем в другую сторону. Священник показывал дорогу, пацан позади всё оглядывался, высматривая хвост.
