Я лёг на живот, и попытался снова залезть в кошель, чтобы достать «вытяжку». Там должна была остаться ещё таблетка… лишь бы помогло.
— Я не Лунная, и реакция двух стихий могла бы убить меня саму, — будто бы оправдывалась Эвелина, — Ну или, что ещё хуже, повредить посох!
Её слова уже с трудом пробивались в мой мозг. От ножа в голове монстр помирать явно не собирался, а я сделал уже всё, что мог… И вытяжку я уже не достану, немеющие пальцы с трудом различают предметы.
— Привратник! — голос Эвелины доносился будто за пару кварталов, — Привратник!!!
Да здесь я, здесь… Так-то ранение не смертельное, но сознание упорно скатывается в обморок. Надо отрезать боль, попытаться настроить внутренние потоки, разогнать все чакры.
Эх, Эвелина, а как жаль, что я с тобой поближе не познакомился. А вот если честно, в моём вкусе только блондинки… Не, ты не подумай ничего такого, я не привередливый. Ваську вон брюнетка нравится, так что и мне достаётся чуть-чуть от его предпочтений.
А от брюнеток одни проблемы. И ты, Эвелина, кстати, этому подтверждение… Ходячее, бедовое, катастрофическое подтверждение.
Твою ж псовую, толчковую, да жжёную Луну! А ведь как прекрасна… образ чернолунницы висел перед глазами, и у меня даже перехватило сердце от её красоты.
Распущенные чёрные волосы, подкрашенные глазки, надутые губки. Да и на теле уже не просторный дурацкий балахон, а белая рубаха с откровенным декольте, приталенная поддерживающим корсетом, отчего грудь так здорово приподнялась и округлилась. Ваше капитское бесстыдство, да откуда у этой бестии такое богатство при такой худобе?
Хотя почему худоба? Стройность! Чёрные кожаные штаны отлично подчёркивают фигуру, огибая округлости там, где они нужны.
Чернолунница смотрит на меня, как на того единственного, с кем она готова идти рядом всю жизнь. Эх, Эвелина, если бы ты знала, как же я тебя люблю!
Люблю?!
Твою псину! Погодите, я не понял…
Но мне не дали привести мысли в порядок. Картинка вдруг смазалась, и на прекрасную женщину, к которой я пылал самыми что ни на есть настоящими чувствами… да-да, на моё сокровище, на мою драгоценную жемчужину…
А-а-а, толчковые псы!!! Убью!
На мою женщину ринулись со всех сторон монстры — они тянули клыки и когти, чтобы разорвать и убить! Лишить меня той самой, единственной…
— Не-е-ет! — мои губы разлепил дикий крик, я распахнул глаза.
Рычание монстра и женский визг так и разносились под сводами туннеля. Эвелина прижималась к стене, «уголёк» был в шаге от неё. Хромой стоял сзади и целился, бессильно щёлкая спусковым крючком.
Неизвестно, какая сила подняла меня с пола, но та гормональная буря, которая металась внутри, грозила меня разорвать и ринуться к этому ублюдку.
Урою! Уничтожу! За ту единственную, которая есть в моей жизни… За мою любовь, за мою жизнь!
Взгляд Эвелины, полный ужаса, лишь придал мне сил.
— Ты, капитская душа, — прорычал я, шагнув к монстру, — Иди сюда!!!
Тот развернулся и даже удивлённо что-то прорычал, словно не понял, какие к нему претензии.
Я шёл к нему наглой походкой, опустив руки в кошель. Говорите, огонь и вода?! Ну, сейчас посмотрим…
«Уголёк» зарычал, будто гавкнул, пытаясь отогнать меня. Но я даже не вздрогнул, и сделал обманный выпад рукой, словно хотел дотянуться до ножа в его голове.
Монстр прыгнул…
Со стороны могло показаться, что я ничего не успеваю сделать. Разъярённая туша сбивает меня с ног, и я падаю на лопатки.
Трещат рёбра, и воздух вылетает из моих лёгких, когда тяжёлая раскалённая лапа опускается мне на грудь. Капнувшая слюна шипит на моей щеке.
Как близко я вижу зубы этой твари. В лицо пышет пеклом, будто в духовку заглянул.
А я улыбаюсь…
— Де-е-еве-е-ерь! — Эвелина кидается к своему посоху, — Я сейчас!
Не торопись, любовь моя.
Через секунду в тоннеле повисла тишина. Слышно только удивлённое сопение «уголька»… когда на его лапе замкнулся браслет.
Время тянулось невообразимо медленно. Кожа на моей груди уже дымится под лапами твари, я чувствую, что моя плоть проваривается до костей.
Через миг «уголёк» с душераздирающим визгом отлетает от меня, совершая невероятный кульбит до самого потолка.
Казалось, гравитация уже неподвластна монстру. Он носится по стенам, оставляя глубокие дымящиеся зарубины. Кувыркаясь и извиваясь, пытается отгрызть себе лапу, где браслет будто врос в его конечность.
Пар, будто от древнего паровоза, уже заполняет всё вокруг. «Уголёк» с жалкими визгами уносится за поворот…
— Хана импланту, — шепчу я, улыбнувшись.
Стоны монстра, эхом разлетающиеся по туннелю, внезапно оборвались громким хлопком. Своды посветлели от яркого зарева, а потом всё вокруг постепенно стало погружаться во тьму.
Не сразу я понял, что это особая темнота — силуэты Хромого и Эвелины, склонившихся надо мной, тоже меркли. Как-то неожиданно до меня дошло, что раны слишком уж серьёзные…
Я почувствовал, как мне разлепили губы, вкладывая таблетку. Нежные руки растирали грудь, касались сломанной руки.
Эвелина, моя Эвелина. Моё ненаглядное сокровище, ради которой я готов сокрушить все силы тьмы, сочащиеся в этот мир через Пробоину.
Моя любовь…
Что?
Любовь?!
Я распахнул глаза и резко вдохнул, а потом согнулся от боли в рёбрах.
— Тихо, деверь, ещё не срослись кости, — послышался усталый голос чернолунницы.
— Какого хрена? — только и вырвалось у меня.
Ощущение было, будто мне все энергетические внутренности через мясорубку прокрутили. Чакры, энергопотоки… а, всё в чёртову Пробоину, всё в фарш превратилось.
Я сел, опираясь на правую руку, затряс головой. Огляделся.
Хромой стоял будто бы на стрёме, целясь из пистолета в ту сторону туннеля, где пропал «уголёк». Он кивнул мне, улыбнувшись, а потом испуганными глазами уставился на своё оружие — шкет забыл, что спёр его у меня.
— Это если мы с каждым «угольком» так будем… — устало вздохнула Эвелина, утирая пот со лба.
Чернолунница сидела со мной рядом и держала на руках посох. Только теперь её оружие стало короче — кончик, который был усилен синим «нэрусом», отсутствовал, отгорев от касания к «угольку».
Сама Эвелина была до того ужасно бледной, что чуть не светилась в полумраке. Глаза запали, скулы резко очертились, будто кожа высохла и натянулась.
— Это ты? — спросил я, пытаясь настроиться на осмотр своего энергетического контура, — Твои проделки?
У меня в сердце зияла пустота, и мне хотелось самое малое броситься куда-нибудь в пещеру, чтобы погибнуть в лапах очередного монстра. Я словно потерял любовь всей своей жизни, и жить больше незачем…
