С политической точки зрения практически невозможно отказать в помощи людям, пострадавшим от землетрясений, лесных пожаров, торнадо и других стихийных бедствий, равно как и выделять деньги на восстановление. Трагические кадры по телевизору перевешивают всякие трезвые соображения о том, что люди знали, в каком опасном месте селились. По оценкам, стоимости восстановления Нового Орлеана после урагана «Катрина» хватило бы для переезда всех семей города в безопасное место проживания, если бы они того пожелали. Однако ни в Новом Орлеане, ни в других местах, подверженных прогнозируемым и повторяющимся стихийным бедствиям (от пожаров до ураганов), людям вряд ли такое предложат.
Даже при отсутствии стихийного бедствия сама перспектива такой катастрофы часто призывает к государственным субсидиям. В редакционной статье в New York Times говорилось:
Когда страховые взносы неумолимо растут, а страховщики отказываются от сотен тысяч договоров с домовладельцами от Мексиканского залива до восточного побережья Флориды и Лонг-Айленда, появляется реальная опасность, что миллионы людей вскоре не смогут приобрести страховку. Это веский аргумент в пользу помощи государства.
Подобные рассуждения выглядят так, словно единственная реальная проблема — это покрытие стоимости ущерба, а не снижение риска в первую очередь за счет ухода с опасной территории. Частное страхование создает стимулы к переезду, взимая большие взносы за проживание в опасных местах. Однако введенное государственное регулирование работы страховых компаний привело к предсказуемым результатам. Как отмечалось в той же статье, «частные страховые компании максимально повысили взносы, когда же им запретили это делать, они уменьшили страховое покрытие для рискованных домов».
Помощь в случае стихийных бедствий со стороны государства отличается от помощи со стороны страховых компаний еще в одном аспекте. Конкуренция среди страховых компаний подразумевает не только цену, но и обслуживание. Когда какой-то район пострадал от наводнения, урагана или другого бедствия, компания А не может себе позволить действовать медленнее, чем страховая компания Б, в отношении денежных выплат держателям полисов.
Представьте страхователя, чей дом разрушен наводнением или ураганом, а он все еще ждет своего страхового агента, тогда как страховой агент его соседа появился на месте происшествия буквально через несколько часов и сразу выплатил аванс в несколько тысяч долларов, чтобы семья смогла найти себе временное пристанище. В таком случае не только этот клиент может сменить запоздавшую компанию, но и люди по всей стране — если узнают, кто работает быстро, а кто тянет с выплатами. Для медлительной компании это может обернуться многомиллиардными потерями в масштабах страны. О том, на что идут страховые компании, чтобы не опоздать и не уступить конкурентам, рассказывается в статье New York Times:
Готовясь к худшему, некоторые страховщики снабжали машины системами глобального позиционирования, чтобы было проще ориентироваться в районах с упавшими уличными знаками и отсутствующими ориентирами, а многие оценщики убытков имели компьютерные карты, указывающие точное местоположение каждого клиента.
После катастрофического урагана «Катрина», обрушившегося на Новый Орлеан в 2005 году, Wall Street Journal сообщала о разнице между реакцией частных организаций и государства:
В частном секторе планирование началось еще до удара «Катрины». Оперативный центр компании Home Depot распорядился перевезти предметы повышенного спроса — генераторы, фонарики, аккумуляторы и пиломатериалы — в распределительные пункты, окружающие зону поражения. Телефонные компании подготовили вышки сотовой связи и отправили генераторы и топливо. Страховщики прилетели специальными группами и создали горячие линии для обращения.
Такая же разница во времени реагирования наблюдалась и при восстановительных работах после «Катрины»:
В августе 2005 года ураган «Катрина» сровнял с землей два крупных моста — автомобильный и железнодорожный — у города Пасс-Кристиан. Спустя шестнадцать месяцев от автомобильного моста по-прежнему оставались в основном опоры. По железнодорожному активно ходили поезда.
Разница в следующем: все еще разрушенный мост принадлежит правительству США, другим же владеет гигантская железнодорожная корпорация CSX из Джексонвилля (Флорида). Через несколько недель после урагана CSX отправила бригады для ремонта путей; через шесть месяцев мост снова открылся. В то же время частичное возобновление работы автомобильного моста (часть автострады 90) ожидается только через пять месяцев.
Такая рыночная конкуренция, заставляющая частный сектор быстрее реагировать, естественно, отсутствует в случае государственных программ для чрезвычайных ситуаций, где никаких конкурентов нет. Можно провести аналогию между ними и страхованием, но у правительственных программ нет таких же стимулов и результатов. Политические причины могут даже отсрочить помощь жертвам стихийных бедствий. Когда в результате мощного циклона, обрушившегося на Индию в 1999 году, погибли тысячи людей, в прессе этой страны сообщалось, что правительство не желало обращаться за помощью к международным агентствам, опасаясь, что это воспримут как несостоятельность властей. В результате в течение двух недель после бедствия многие деревни оставались без помощи или информации.
Глава 15. Особые проблемы времени и риска
Цель рынка капитала — направить ограниченный капитал в области, где он будет использоваться наиболее эффективным образом.
Роберт Бартли, редактор Wall Street Journal
Пожалуй, самое важное в риске — его неотвратимость. Отдельные люди, группы или организации можно защитить от риска, но только ценой того, что кто-то другой будет его нести. Но у общества в целом этого «кого-то другого» нет. При всей очевидности сказанного об этом легко забыть, особенно тем, кто в той или иной степени от риска защищен. В те времена, когда большинство людей занимались сельским хозяйством, риски были повсеместными и люди их осознавали: многочисленные природные опасности, такие как засухи, наводнения, нашествия насекомых и болезни растений, плюс нависший над каждым крестьянином экономический риск в форме неопределенной цены на урожай. Сегодня риски распространены не меньше, однако восприятия и понимания их неизбежности уже нет, поскольку гораздо меньше людей сталкиваются с ними непосредственно.
Сегодня большинство людей — это наемные работники с гарантированной зарплатой, а иногда и с гарантированным сроком пребывания в должности (если это государственные служащие, профессора на ставке или федеральные судьи). Все это означает, что неизбежные риски теперь легли на тех, кто обеспечил им такие гарантии. Риски у людей, разумеется, не исчезли, но в целом общество наемных работников живет без явных рисков, какие были в те времена, когда большинство людей трудились на полях, полагаясь на милость природы и рынка и не имея возможности ни контролировать то или другое, ни как-то на них влиять. Одно из следствий такого общества — тот факт, что доходы, полученные от рискованных колебаний, часто считают в лучшем случае странными, а в худшем — подозрительными или нечестными. «Спекулянт» — это не комплимент, а на «неожиданные доходы» смотрят подозрительно, а то и считают незаконными по сравнению с заработками тех, кто получает более или менее стабильную плату за свой труд.
