— Спокойнее. — она взяла его под руку и помогла привыкнуть к ногам. — Не торопись, дай себе немного времени. Я не хотела затевать этот разговор вот так сразу, как только ты придешь в себя, но ты не оставляешь мне выбора. Помнишь, что Вастерас наказал нам ехать прямиком в Туурин? Но мы туда поедем не сразу, да? Ясно. Ты же понимаешь, что, скорее всего, нам не удастся спасти всех?
— Что ж, тогда скажи мне, как бы ты поступила на моем месте? Кого бы выбрала? Скакать в какую сторону бы принялась? — Сарвилл стряхнул песок с одежды и натянул штаны, заправив в них нижнюю, уже давно не белую, рубаху.
— В сторону Башни Стихий. В Дастгард возвращаться опасно — тебя схватят при первой возможности. Ты даже не успеешь войти в город. Наверняка на выселках осведомлены о награде за твою голову — мы не протянем даже до ворот столицы.
Странник осушил флягу.
— Ты права. Но в другом случае у нас есть возможность спасти трех людей, — он прервался, — пожертвовав одним…
— Ты говорил, что Лиана сильная чародейка. Если мы вытащим сначала ее, она могла бы вернуться с нами и помочь в Дастгарде.
— А Ноэми могла бы помочь нам в Башне Стихий… Вопрос в том, где нам больше понадобится помощь.
— Сколько дней пути до Башни Стихий из Дастгарда? — Иллайа за поводья подвела коней ближе к страннику.
Он нахмурился — его мысли заиграли в глазах.
— Двенадцать, четырнадцать…
— Вастерас сказал, что Лиана еще в пути. Если поторопимся, возможно, успеем перехватить ее до того, как она пересечет Петлю Гнома, и тогда король не узнает, что именно ты освободил его дочь. Это сыграет нам на руку — если Его Величество не будет знать кого винить, то и оставшимся у него заложникам ничего не грозит.
— Если он вообще спохватится дочери…
— Это был бы наилучший исход. На месте придумаем, как освободить принцессу и сразу отправимся в Дастгард. Да, мы потеряем несколько дней, зато появится шанс, помочь всем без исключения. Выбор в любом случае за тобой. Решай. — Иллайа договорила и шмыгнула носом. Она не понимала, хорошая ли это идея, но на первый взгляд план показался ей удачным. Одна из лошадей дернула головой и игриво, почти беззвучно, застучала копытами по мягкому песку.
Медведь медленно забрался на лошадь.
— По крайней мере, это лучшее, что мы можем сейчас сделать, — произнес он и тронул коня с места.
Волшебница запрыгнула на свою кобылу и послала ее в галоп следом за странником.
Пустыне не понадобилось много времени, чтобы стереть все следы пребывания гостей. Одеяло, которое прежде согревало странника, зарылось в песок. Кактус зацвел — когда путники были уже далеко из бутона появился первый снежно-белый лист.
***
— Смотри. Туда, на восток, — Иллайа сделала плавное движение рукой в сторону Девичьей Горы, той, что возвышалась за Петлей Гнома, а ее вершина уходила высоко в небо и пряталась в облаках. — Вот это уже не звезды, это огни в окнах Башни Стихий. Свет сильный, явно созданный с помощью магии. Я слышала однажды, что подъем до башни может занять целый день и что он настолько крутой, что коней путники обычно оставляют у подножия и поднимаются пешком.
— Путники? Скорее обреченные узники больной фантазии Рогара.
— Что ж. Надеюсь, мы успели вовремя и нам не придется испытать последствия всех этих фантазий на себе.
Странник и волшебница разбили лагерь на берегу реки так, что высокие заросли прятали их от чужих глаз, но открывали отличный вид на подножие Девичьей Горы. Между ними, играя тенями, потрескивал костер.
Петля Гнома брала свое начало у Горы Ревности и дугой огибала Девичью Гору, которая и прятала в своих вершинах Башню Стихий. Особо острые на ум картографы дали когда-то такие названия каменным близнецам, расположенным очень близко друг к другу, аргументируя это решение тем, что вершины этих гор не могут существовать друг без друга также, как не могут существовать раздельно два их названия. Реку, будоражащую своим сильным течением всю округу, невозможно было перейти вброд. В этих местах у нее были крутые берега и до самого Туурина имелся всего один мост, ведущий на другую сторону — к башне. Через него и ложился Змеиный Тракт.
Так после недолгих рассуждений странник принял решение наблюдать именно за мостом, потому что в таком случае было бы невозможно пропустить королевский конвой, что являлось недопустимым и рушило бы все их планы на корню. Мост был деревянный, ветхий и скрипучий, по форме напоминая радугу, он отталкивался от одного берега и приземлялся на другой.
Нередко здесь можно было увидеть небольшие рыбацкие судна, отплывавшие от Туурина с целью большего улова. Другие просто наживались на том, что переправляли путешественников из восточного королевства как можно дальше на юг по реке, и те оттуда гораздо быстрее попадали на земли Дордонии. Кто-то и вовсе пользовался этим водным путем только для того, чтобы попасть к озеру Антакриэль и попытаться выловить со дна какую-нибудь диковинку, которую эльфы тщательно оберегают, но почему-то оставили без защиты — за подобного рода информацию горе-охотники за сокровищами не раз отдавали свое последнее накопленное имущество.
Что касается самого восточного королевства — Петля Гнома была отличным торговым путем между городами Туурина. Пуна, Асаи и Старгорд могли своевременно пополнять свои запасы тем, чего в одном городе было в изобилии, а в другом — считалось редкостью. Так, например, Старгорд поставлял соседям металлы для ковки оружия и доспехов, а Асаи развозил по округе особый вид чая, который был запрещен в королевстве потому, что реальность у выпившего его сильно искажалась и заставляла совершать поступки, выходящие из ряда вон.
— Я слыхала, что Башню Стихий никто не строил. — Иллайа говорила спокойно и размеренно, словно задул легкий ветерок. — Одни утверждают, что раньше у горы было две вершины. Из той, что была ниже, первые наземные гномы выдолбили эту башню, чтобы показать свое мастерство и могущество тем, кто относился к их появлению на поверхности с пренебрежением и даже некоторой брезгливостью. А еще я слышала версию о том, что какой-то могучий некромант возвел ее из костей тех, кто давно усоп и покоился в окрестностях Девичьей Горы и поэтому эта башня считается сейчас такой неприступной — будто многотысячная армия мертвецов охраняет свои останки от тех, кто попытается нарушить их покой.
— Мы тут уже два дня, — не сдержался странник и кинул косточку в воду. Течение ловко подхватило ее и унесло прочь. — Что, если мы опоздали? Что, если старик дал нам неверную информацию и Лиана уже давно в этой проклятой башне, а мы попросту теряем время? А пойти сейчас на вершину, значит потерять еще два дня…
— Надо выждать еще хотя бы день. Если никто не появится тут завтра, вернемся в Дастгард. В любом случае мы уже сделали выбор и прошедших дней не наверстать.
— Не могу сидеть тут без дела, когда сделать нужно так много, — странник от бессилия бросил в воду еще одну кроличью кость, заросшую мясом.
