Рогар подошел к столу и залпом выпил стакан воды, а затем стал отрывать от виноградной лозы ягоду за ягодой, заменяя то, от чего прежде не отказывался никогда.
— Я знаю, что ты уже прочитала мои мысли, — сказал король, не смотря на чародейку. — Да. Ты не будешь матерью наследников Дордонии. Видишь, мне не нужен дар, чтобы прочитать по твоему лицу, что это тебя расстраивает.
Он пристально посмотрел на Люцию. Губы чародейки скривились. Она не говорила.
— Но ты будешь любовницей короля всего объединенного севера. Скажи, разве этого недостаточно?
Женщина неохотно улыбнулась.
— Когда все маги на Неймерии умрут, я сохраню тебе жизнь и вместе со мной ты будешь инкогнито править великой империей. Тебе не привыкать. Но надвигающиеся войны предоставь мне и ни при каких обстоятельствах не вмешивайся в военные дела.
— Да, Ваше Величество.
— А теперь оставь меня. Я хочу побыть один.
Глава 11
Антина Уйлетан, облаченная в длинное черное платье, сидела у окна и рассматривала, как тысячи магов прощаются со своими близкими и поднимаются на палубы кораблей, стоящих на якорях в порту. Улицы, изобилующие прохожими, пустели на глазах — у лавки со сладостями больше не толпилась очередь, которая в прежние дни, по своему обыкновению, тянулась на несколько саженей, в саду больше никто не практиковал магию, то и дело расшвыривая городское имущество по сторонам. Дети, которые еще вместе с ней много лет назад забирались на исполинское дерево в центре города, теперь зрелыми мужами в стройных многотысячных рядах армии императора исчезали за вуалью корабельных кают.
Рыжие волосы королевы были распущены, а лицо побледнело, равно как и ее губы. Она держала на руках ребенка и кормила его грудью.
— Как чувствует себя дитя? — из-за спины Антины послышался голос императора. Она вздрогнула.
— Мальчик здоров. Постоянно просит есть. Лиана не была такой.
— Лиана никогда не желала быть наследницей, а потому и аппетит у нее соответствующий.
Драго Уйлетан встал позади сестры и сложил ей руки на плечи, устремив свой взгляд вслед за ее на свою могучую армию.
— Ты наверняка решил?
— Без сомнений.
— Но правильно было бы дождаться Расцветания. Вы прибудете в Дордонию в самую стужу. — Она положила ладонь на свое плечо, сжав руку брата, и наконец взглянула на него.
Его рыжие волосы блестели в лучах солнца, а золотые доспехи были неподвижны, как и он сам. На его груди нанесенный на панцирь черный дракон извергал из пасти поток пламени.
— Правильно было бы не допустить раздробленности нашего прежде единого королевства. Остальное — лишь последствия. Лишнее время даст фору нашему противнику, мы не будем так рисковать.
— Драго, брат, пообещай мне, что сперва будешь говорить с Рогаром о том, чтобы он добровольно сдал Дастгард.
— Рогар не дипломат, сестра. Он скорее повесит меня в порту для устрашения моих же войск, чем бросится выслушивать. Ты же знаешь.
Ребенок у королевы на руках закапризничал и принялся махать ручками и ножками.
— Я могу пообещать, что не убью его. Если не будет он стоять до смерти.
— Он будет.
— Тогда прости. Клянусь тебе, мне нужен только трон. Не больше. Всем, кто умрет в этой войне, не было нужды стоять до последнего издыхания.
Они оба уставились на отряд рыцарей, подошедший к следующему подплывшему кораблю. Это было большое судно с тремя главными парусами и множеством маленьких. На носу красовалась исполинская морда дракона, сделанная из золота, а сам корабль был выкрашен в черный, как и все остальные, что сейчас дрейфовали в гавани.
— Антина, я пришел с новостями. Говорят, никого из членов Совета Тринадцати в Дастгарде не осталось в живых, кроме короля.
Рыжеволосый повелитель Творса почувствовал, как плечи королевы Дордонии напряглись, а ее дыхание стало еле уловимым.
— Сочувствую тебе. Я знаю, ты хорошо знала каждого из них.
Император некоторое время ожидал ответа, но его не последовало.
— Говорят, что это дело рук странника. Он сбежал из Башни Стихий и вернулся мстить за смерть принцессы. Если это правда, нам понадобятся дополнительные усилия, чтобы взять его живым. Не исключаю, что Сарвилл Кхолд лишился рассудка в свете последних событий. Но ничто не помешает мне узнать тайну Последнего Элемента.
— Я не уверена, что это медведь.
— Ты полагаешь, что сам король мог это сделать?
— Возможно.
— Признаюсь, меня тоже посещали подобные мысли. В любом случае сейчас не приходится надеяться на помощь и благоразумие Совета Тринадцати в переговорах.
Попугаи затрепыхались в клетке и принялись выкрикивать не похожие ни на один язык слова.
— Я назначаю тебя регентом государства на время всего моего отсутствия, — сказал Драго Уйлетан спустя некоторое время. — Нужные письма, подтверждающие мой указ, я уже разослал во все поселения в Творсе. Каждый наместник знает, кто ты, и будет служить императрице. Это Туамон. Помнишь его?
Королева сначала не отреагировала, а потом, словно испугавшись чего-то, резко обернулась. У двери стоял пожилой человек в широкой серой рясе, большим кулоном с головой дракона, висящим на шее и как будто еще больше тянущим и так сутулого старика к земле. Его темно-серая борода вилась до самого пояса, а сам он опирался на посох, который был покрыт корой березового дерева.
Старик стоял в комнате с самого начала их разговора, но был настолько бесшумен, что даже сейчас, завидев его, Антина посчитала гостя привидением.
— Госпожа, — протянул советник и преклонил голову.
— Он ухаживал за нами с самого детства, пока тебя не забрали в Дастгард, — продолжал Драго Уйлетан. — Со мной он до сих пор. Верный друг и мудрый советник. Он поможет тебе не изменить своим принципам под бременем власти во время моего отсутствия.
— Я помню вас, господин Туамон. — Королева поклонилась пожилому мужчине. — Кажется, вы вырастили не только нас с братом, но и нашего отца.
— И его отца я тоже застал в самой юности, госпожа. Я служу нашей великой империи с тех самых пор, как себя помню… — Он еще раз сделал попытку поклониться, но сейчас это было вовсе незаметно из-за его слишком скорого возвращения в исходную позу.
— Я рада, что вы составите мне компанию после отбытия брата. Хоть я и действительно плохо помню вас. Однако мне достаточно слова императора, чтобы начать доверять вам, господин Туамон.
— Благодарю, Ваше Величество. В таком случае я сейчас же перестану мешать семейной сцене изобиловать всеми прелестями и печалями расставания. А завтра ранним утром надеюсь застать вас в таком расположении духа, которое позволит нам приступить к решению насущных вопросов, исключающих отлагательство.
