– Как часто он приходит?
– В неделю пару раз может заглянуть. Иногда Кассандры действительно нет в офисе, потому что она здесь.
– Что ему надо?
Слава фыркнул.
– Откуда мне знать? Ему просто нужна Кассандра. Он не сообщает Маше, о чем пришел поговорить со своей невестой, которая его на дух не переносит. Если он зачастил в наш офис, то боюсь представить, что творится у её дома. Ясное дело, вместе они не живут, значит он вполне может поджидать её там.
Об этом он никогда не думал. Клим понятия не имел, что Антон приезжал в их офис, чтобы встретиться с Кассандрой. А если так, значит они действительно не жили вместе и тот искал возможность поговорить с ней вживую. Вполне вероятно, что Слава прав. Антон мог ждать её у дома, но раз Кассандра избегает его и в офисе, то… Она намеренно оставалась после шести на работе, чтобы не столкнуться с ним у собственного подъезда. Если, конечно, тот действительно поджидал её там.
– В следующий раз, когда Антон приедет в офис, чтобы увидеться с ней, сообщи мне, – хмуро сказал Клим, глянув на Славу. – Сразу же!
– Я понял! Просто не знал, что это так для тебя важно.
– Она не говорила, почему избегает его?
Слава пожал плечами.
– Кассандра не слишком откровенна со мной насчет своей личной жизни. Мой мозг собирает информацию об этом благодаря наблюдениям.
– Ясно. Пойдем внутрь. И так много времени потеряли.
Клим заглушил двигатель автомобиля и открыл дверцу.
– Мне кажется, он угрожает ей.
– Что? – оглянулся Клим.
– Или шантажирует. Хотя это одно и то же, наверное.
– С чего ты взял?
– Как-то раз этот Антон пришел в офис. Они с Кассандрой вышли на лестничный пролет и провели там минут пять от силы. А потом она выбежала с бледным лицом и закрылась в туалете.
– Твоя логика – выше всяких похвал, – улыбнулся Клим и закатил глаза.
– Он сказал, что благосостояние семьи зависит от нее, – как бы в доказательство своих слов, сказал Слава. – И что ей не нужно расстраивать его. Мне показалось, что это шантаж.
Клим снова внимательно посмотрел на него.
– А где был ты?
– У двери.
– Ты подслушивал?
– Я по-хорошему шпионил. Как и всегда, собственно. И это еще никогда и никому не доставляло проблем!
Ну, да. Ровно до этого самого момента.
* * *
Снегопад осыпал вечерний город, и Клим невольно вспомнил себя девятилетним мальчишкой. Ему тогда казалось, что такой снегопад – настоящее чудо, и если словить ртом как можно больше снежинок, то все обязательно будет хорошо. Самый младший не будет громко кричать, сестричка перестанет поднимать мусор с пола и тащить его в рот, потому что голодна, а у третьего не будет болеть ушко. И Клим мог стоять на улице с открытым ртом слишком долго, ведь всем им нужна была помощь.
– Вызывали?
Женский голосок у двери вырвал его из когтистых лап прошлого. Клим обернулся.
– Здравствуй, Кассандра. Проходи.
Она коротко кивнула и неуверенно подошла к стульям. Однако, сесть не решилась.
– Не присядешь?
– Я провела за столом весь день, – слабо улыбнулась она. – Не против, если я немного постою?
– Как тебе будет угодно. – Клим опустился в свое кресло и бегло пробежал глазами по ее внешнему виду. Строгая, но стильная юбка облегала шикарные бедра, а небольшой разрез сбоку зажигал двигатель его фантазий. – Я хочу поговорить с тобой кое о чем. И чтобы разговор не был пустой тратой нашего с тобой времени, ты должна быть честна со мной.
– Я что-то не понимаю, о чем вы?
Клим сдержанно вздохнул и прямо спросил:
– Ответь честно, зачем ты оставалась тогда на работе допоздна?
– Мы ведь уже говорили об этом…
– Зачем ты оставалась на работе допоздна два дня назад? – перебил он. Выдержав паузу, Клим спросил: – Есть какая-то иная причина, почему ты не едешь домой?
– Кроме того, что я люблю работать, нет.
На сей раз Клим вздохнул громче и в этом вздохе скомкалось всё его недовольство.
– Я слышал, что к тебе часто приходит твой жених, но ты прячешься от него. Это так?
Кассандра сложила руки на груди и усмехнулась.
– Ухо режет, когда ты называешь своего друга моим «женихом». Называй его по имени, – хмуро ответила она. – Антон! И он не мой жених!
– Хорошо, Антон. Так ты прячешься от него?
– Я выполняю одно из твоих требований: личной жизни нет места на работе. Как-то так.
– Хорошо, молодец. Только почему бы тогда не сказать ему, что все встречи, разговоры и тому подобное, не должны происходить там, где ты работаешь? Или ты избегаешь его не только здесь?
– Мы можем просто не говорить об этом? – резко спросила она.
– Нет, не можем. Ты работаешь на меня, я требую от тебя полной отдачи, но проблемы твоей личной жизни негативно сказываются на эффективности твоей работы.
– «Негативно сказываются на эффективности»? – возмутилась Кассандра. – Я видела в отчетах, какие скорости были до моего появления, и то, что происходит сейчас – настоящий форсаж!
– Конечно, – как можно спокойнее ответил Клим, – ведь раньше у нас не было такой умной, сообразительной и привлекательной заведующей отделом по работе с арендаторами, как ты, Кассандра.
– Что это значит?
– Только то, что ты – большая молодец, раз тебе удается непостижимым образом привлекать столько организаций. Руководители без ума от тебя и согласны на всё, что ты предлагаешь. Ты – мастер своего дела.
Зря он это сказал.
Зачем он это сказал?
– Так и есть, – натянуто улыбнулась она. – Это несложно, учитывая, что все они хотят переспать со мной.
– Не сомневаюсь. Видел собственными глазами, как ты ловко запрыгнула вчера в Mercedes. Но речь сейчас не об этом, – напомнил он как будто сам себе.
Её взгляд распахнулся от удивления.
– Почему же, – расправила она плечи, – как раз об этом. Уже не в первый раз тебя волнует мое трудолюбие и высокая работоспособность. Не сомневаюсь, ты хочешь знать, беру ли я работу на дом, ведь здесь мне работать запрещено после шести часов вечера. Да, вчера я взяла работу на дом, Клим, – многозначительно добавила она. – И это не первый раз, если что.
Она впервые назвала его только по имени и это было непривычно. Не то, чтобы ему важны были эти формальности, просто в ее интонации это прозвучало слишком…лично.
– Что я там заслужила? Жесткий выговор? Лишение премии? Или сразу увольнение? Это ведь так страшно, так ужасно – работать больше положенного! Повторю свой вопрос: не ты ли говорил, что занимаешься тем же до трёх часов ночи?
