– Скажите, а Костя, – осторожно начала я. – Он что из себя представляет?
– Костя-то при чем? – удивилась Марина. – Ненавижу его! Лезет и лезет со своими травами, массажами, уколами. Достал!
– Не мог он…?
– Косте-то зачем? Ты чего? Он бы меня уже сто раз мог отравить, если бы хотел. Я вообще не знаю, что он там мешает в свои порошки. Какую-то глупость несешь. Говорю тебе: это Игорь!
– Почему бы вам просто не развестись?
– Что-о?! Развестись?! И ты туда же! Может, он тебя и прислал? А? Не дождетесь! Только через мой труп!
Марина зло блеснула на меня желтыми тигриными глазами, и в них опять заплескалось безумие тети Клавы.
«Зря она так, про труп», – подумала я.
Неистовый огонь в глазах Марины уже потух, и она вдруг сказала с простой бабьей горечью:
– Знаешь, как я мечтала замуж за него выйти?
Мечты сбываются…
Все были уверены, что Марина вышла замуж за Красовского по расчету. А она вышла по любви.
Встретились они на банкете в честь открытия какого-то фонда: организаторы посадили их за один стол. Марина была с Власиком. Он тогда только что развелся и гулял беспривязно. За Мариной таскался уже с месяц. И надоел, как жужжащий рядом шмель. Да, веселый, да, при деньгах. Но росточка маленького – ей где-то по ухо. Ходит в растянутых на пузе футболках, еще и с пятнами. Бесконечно острит. Для царственной Марины такой годился лишь в шуты. За шута она его и держала. Хотя подруги говорили: чего ты! Нормальный мужик. Состоятельный. Неокольцованный. Надо брать.
Образовался свободный вечер – она и взяла. Согласилась пойти с ним на банкет.
Игорь был с Аллой. Второй женой. Невнятной брюнеткой с навеки застывшим после пластики лицом – как остановившиеся часы.
Гуляли в «Хайяте», за столиком их было восемь человек, но Марина больше никого не запомнила. Она сидела напротив Игоря. Как заглянула в его голубые, внимательные, со скрытой улыбкой глаза, так и не могла оторваться.
И он не мог. Марина тогда была хороша. Царила в любой компании. Мужики шалели от сочетания ее спокойной, орехово-медовой, величественной красоты и заводного взрывного темперамента. Все женщиы рядом с ней меркли, как звездочки при восходе солнца.
– Власик! – сказал Игорь. – У тебя безукоризненный вкус. И это я не про галстук.
Галстук у Власика был в ярко-красную крапинку в виде паучков. Все, кроме Аллы, засмеялись.
Марина про Власика с его галстуком тут же забыла. Игорь про жену забыть не мог. Но сиял весь вечер для нее одной. Она это понимала и сияла в ответ. Власик понимал и смешно злился. Алла понимала и злилась не смешно. Пыталась поджать не сжимающиеся шинно-надутые губы и шипела:
– Пойдем домой. Здесь такая скука.
Им было не скучно.
Во второй части вечера, как часто бывает, официоз схлопнулся. И началось обычное новорусское веселье: спустившиеся в зал музыканты сыграли «Цыганочку», потом «Очи черные», потом «Хава нагилу» – тут уже все, независимо от конфессий, пустились в пляс. А потом диск-жокей запустил танцевальную музыку 90-х прошлого века. Из той полукриминальной, полукомсомольской вольницы вышли все нынешние столпы общества.
Игорь вдруг ее пригласил. Хотя понимал, что этот танец дома обойдется ему дорого.
Власик только хмыкнул:
– Вот со школы ты у меня девушек уводишь!
И они пошли танцевать старое танго.
Марина не думала, что так бывает. Считала, что только экзальтированные дамочки могут писать в романах сентиментальную чушь: они прижались друг к другу, и их поразила молния. Их руки соприкоснулись – и они почувствовали удар тока.
Но ее именно поразила молния и шибануло разрядом тока, когда она коснулась его руки.
А потом наступил сладостный покой. Будто она искала, искала кого-то, и вот пропажа нашлась. Да нет, не пропажа. Вернулась незаслуженно отнятая когда-то часть ее тела. И лишь теперь, качаясь с Игорем в обнимку под убаюкивающую мелодию, она почувствовала себя гармонично целой.
Когда музыка закончилась и он убрал руку с ее плеча, Марине показалось, будто кто-то внутри нее выключил свет.
– Господи, а танцевать ты так и не научился! – вкрутился между ними Власик. – Давай я покажу как надо! – лихо подхватил он Марину. И шепнул Игорю одними губами:
– Иди, там Алка с ума сходит. Она дома тебя съест!
Дружба была для него на первом месте, а бабы – на втором.
Власик, несмотря на свою пельменную полноту, оказался прекрасным танцором: легким, великолепно чувствующим ритм, умелым. И вел партнершу так уверенно, заботливо и виртуозно, что Марина даже на секунду усмехнулась: а ведь в сексе он может быть хорош.
Но проверять не стала. Хотя Власик, проводив ее домой, сделал попытку «выпить рюмочку чая». Получив отказ, он горько сказал:
– Зря ты на него повелась. Наплачешься.
Хорошо знал друга. Но сам больше никогда к этому разговору не возвращался.
Конечно, Игорь на другой же день ее нашел. Власик и дал номер телефона.
Пригласил в ресторан при гостинице «Шератон». Но они даже не досидели до десерта.
Игорь, волнуясь, заглянул ей в глаза, спросил:
– Может, продолжим в более спокойной обстановке?
Марина царственно улыбнулась.
И он как мальчишка вприпрыжку поскакал к рецепции.
Судя по тому, что почти сразу вернулся с ключом, номер, гад, заказал заранее.
Целоваться, не дотерпев, начали еще в лифте. Потом долго смеялись, глядя на дорожку из одежды от двери до кровати: платье у входа, брюки у столика, рубашка у балкона, ну и потом, ну и потом…
Хорошо Марине было со многими, она любила секс, не требуя от партнера нудных признаний в любви. Утонченную умелость ценила выше лихорадочной страстности.
Но никогда еще она не ныряла в наслаждение так глубоко. Никогда не сливалась с партнером так тесно-сладостно, что казалось: атомы их тел перемешались и перепутались, кровеносные системы соединились, гоняя бурлящие шампанским потоки от сердца к сердцу без преград.
Игорь был умелым. И страстным. А главное – он был словно создан специально под нее.
Когда они наконец посмотрели на часы, была ровно полночь.
– Давай это будет теперь наш пароль. Если вдруг при встрече ты меня не узнаешь, я тебе скажу: полночь! И ты меня вспомнишь, – сказал Игорь, обессиленно лежа на кровати и все же не отрывая от нее ошалевших, сияющих в темноте глаз.
– А я что скажу, если ты меня не узнаешь?
– Я узнаю тебя всегда! – серьезно сказал он. – Неужели ты думаешь, тебя можно забыть?
Сколько времени ей понадобилось, чтобы понять: его искренность бьет под дых, потому что он и правда не врет. У него отличная память. Он прекрасно помнит каждую из сотен своих баб.
