– Будто сто лет назад Элька к нам сюда постучалась, – в такт моим мыслям вздохнула Машка. Она уже задернула шторы, сквозь которые к нам билось полуденное солнце. Мы разделись, легли…
И тут кто-то затарабанил в дверь.
– Де-жа-вю, – сказала Машка. – Надеюсь, это не Яков.
Это был не Яков.
За дверью стоял Андрей. И я еще ни разу не видела, чтобы мужчина так идеально иллюстрировал расхожий штамп «на нем не было лица». Он даже не сказал нам «Здравствуйте!» Только заглянул в номер через Машкино плечо и спросил:
– Где Эля?!
Машка с интересом посмотрела на историка в мятой дорогой футболке и с немытыми волосами вместо идеальной прически. И сделала охотничью стойку.
– Тебе она зачем?
– Мы так не договаривались! – сказал Андрей белыми губами.
– Заходи! – посторонилась Машка и даже слегка пропихнула гида внутрь. – О чем не договаривались?
Андрей заторможенно оглядывал нашу комнату, будто надеялся, что Эля вот сейчас выскочит из-за занавески. Мне показалось, что к островным вину и пирожкам он еще что-то добавил. Потом сказал:
– Об убийствах.
– А о чем договаривались? – Машка на всякий случай перегородила дверь, чтобы источник информации не выскочил.
Андрей посмотрел на нас как породистый котяра, пойманный на краже еды со стола.
– Так Эля где?
– Видишь ли, Андрей. Итальянская полиция и Власик дорого бы дали, чтобы услышать ответ на этот вопрос.
– Власик ее ищет? Я так и знал! – Андрей подошел к столу и трагически рухнул на охнувший под ним диван. – У меня от него пять звонков. Не отвеченных. Что мне делать, что мне делать…
– Расскажи, в чем проблема, и я тебе подскажу. Я очень хороший решатель проблем, – гипнотическим голосом сказала Машка, присаживаясь к Андрею почти бедро к бедру. Как она мне объясняла, так мужчины легче теряют над собой контроль. И уже жестче добавила:
– Все равно у тебя нет выхода.
Андрей посидел еще минуту. Очевидно, идти с этим ему и впрямь было не к кому. Машкино бедро грело ему душу. И он сказал:
– Эля нашла меня в фейсбуке…
Афера с архивом
Эля нашла его в фейсбуке. Написала в личку. Прочитала, мол, вашу увлекательную статью в журнале о русских на Амальфитанском побережье. Очень много познавательного. Особенно про хореографа и танцовщика Мясина. Я тоже занимаюсь этой темой. Не могли бы мы встретиться? Есть что обсудить. Приглашаю на кофе.
Андрей удивился. Статья была хорошая, по материалам к его кандидатской диссертации, которую он успешно защитил. Но выяснилось, что никого в России не волнует вклад русских эмигрантов в расцвет Италии в начале века. Поэтому научную карьеру он отложил, перебивался репетиторством. И приглядывался к торговле антиквариатом. Был у него приятель в этой сфере. Андрей отлично разбирался в живописи и скульптуре. Мать преподавала историю искусств в Суриковском, и детство его прошло среди толстенных альбомов, в которых он сначала жадно искал обнаженные женские тела, а потом уже – просто красоту. Оторваться от нее не смог – пошел на искусствоведческий. Знания и отточенный взгляд сделали его неплохим экспертом, особенно по началу двадцатого века. Теперь пришло время это все монетизировать. Два главных его увлечения – женщины и хорошие вещи – требовали денег.
Статейку он тиснул, чтобы имя в Интернете замелькало. За имя платят больше. И вот, оказывается, кто-то действительно прочел.
Беседовать о Мясине с какой-то блеклой девицей сначала решил не ходить. А потом стало любопытно: что такого ей нужно, если за кофе готова заплатить?
* * *
Эля пригласила его в маленькое кафе на Остоженке, села за столик в самом углу, сначала задала общие вопросы: где учился, о чем диссертация, бывал ли сам в Позитано. Андрей был там один раз. Потом перешла к делу.
– Мой знакомый – он такой, знаете ли, олигарх, очень интересуется Мясиным. У него есть подозрения, что Мясин мог быть его прадедом. Но, как вы справедливо написали, архив Мясина выбросил в море Нуреев. А архив Семенова, который вел переписку с прабабкой нашего олигарха, отдали старьевщику.
– И? – улыбнулся Андрей. Он тогда еще не знал, что ответ на это «И?» изменит его судьбу.
– И его надо найти, – улыбнулась ему Эля.
Андрей даже рассмеялся.
– Отличная идея! Девушка…
– Эля! – поправила его она.
– Дорогая Эля! Если бы архив Семенова сохранился – он бы уже где-нибудь всплыл. Там были бесценные вещи. Их давно уже выставили бы на аукцион или продали коллекционерам. Но ничего нет. Увы. Сгорел где-нибудь этот архив.
– Семенов умер в 1952 году. У позитанцев не было нужды обогреваться сжиганием архивов. И потом, у вас написано, что старьевщик бумаги купил. Пусть даже за бесценок. Значит, надеялся продать. Вряд ли он купил и выбросил. А?
– Уважаемая Эля! Я не умею искать пропавшие вещи. Наймите детектива.
– Я нанимала, – спокойно сказала странная девица. – Он не нашел.
– Тогда чем я могу вам помочь?
– Если архив нельзя найти, – Эля пристально посмотрела ему в глаза и выдержала паузу:
– Тогда его надо создать.
Андрей чуть не поперхнулся кофе. Эля продолжила:
– Вам деньги нужны? Хорошие, настоящие деньги? Жизнь в Италии? И я не предлагаю вам ничего криминального. Почти ничего.
– Я не создаю фальшак! – уже резко сказал Андрей. – Мало того, что принципиально не хочу. Но и не умею. Так что вы обратились не к тому.
– К тому, к тому! – Эля смотрела на него по-матерински ласково. – Я много про вас знаю. Например, вы утверждали, что эскиз Шагала – подлинник, а потом выяснилось…
– Это неправда. Я не давал официального заключения! – вскинулся Андрей. И тормознул: – Откуда вы…
– Не будем тратить время. Мне нужно от вас немного. Подружитесь с нашим олигархом. Это мы устроим (и Андрей дернулся от этого «мы» – их там целая шайка!). Расскажете ему побольше про Мясина, про Семенова. Потом он покажет вам рисунок Пикассо. Из того самого архива. Вы признаете его подлинным.
– Я не буду признавать фальшивку!
– И не надо. Пикассо будет настоящий. Вы даже сможете дать его еще кому-нибудь на экспертизу. От вас потребуется только сказать, что он мог быть – чувствуете! – только мог быть из семеновского архива.
– Где же вы возьмете настоящего Пикассо?
– Не я. Это будет ваша работа. Найти у коллекционеров или на аукционах небольшой не безумно дорогой рисунок Пикассо того периода. И помочь нам его купить.
– Нам – это кому?
– Нам – это мне и моему… гм… партнеру.
– За что же вы заплатите мне большие, как вы говорите, деньги?
