Если бы я не знала Машку, то подумала бы, что она бредит. Но есть у нее принцип – разговаривать с каждым человеком на понятном ему языке. И не бояться блефовать. Мы не видели запись, но я тоже вспомнила, что Гоша, глядя в компьютер, сначала назвал туфли зеленоватыми.
Анжелка вдруг резко изменилась. Ее и без того худое лицо заострилось, глазки-буравчики превратились в стальные сверла. Рот собрался в презрительную куриную гузку.
– Все из-за тебя! – зашипела она, глядя на Соню. – Мерзкая девчонка! Вынюхиваешь. Выслеживаешь. Кругом суешься! Маленький жирный уродец! Давно тебя надо было…
Тут Анжелка перевела на нас ненавидящий взор.
– Что, не ожидали? Думали – Анжелка дура? Вы здесь все такие… Крутые. А я никто? Да вы сами никто! Он меня любил, поняли? Меня! Они все просто грязные гадины. Им только деньги были нужны. Человечество надо избавлять от таких!
В глазах Анжелки зажегся безумный огонь.
– Люди вообще хуже зверей. Я оставила бы одних животных. Насекомых. Их убивать нельзя. А людей, этих хищников, всех бы уничтожила!
– Ты уже много потрудилась на этой ниве, – сказала Машка. Я удивилась, как спокойно она себя ведет. Меня просто трясло. Я никогда не видела настоящего убийцу так близко. Тем более, если в него обратилась хорошо знакомая прилипала Анжелка.
– Ладно, ты испортила Марине тормоза, когда вызвала ее машину от имени Власика. Чуть не прикончила Полинку.
– Да уж, Полинке два раза повезло! – Анжелкины и без того маленькие глазки зло сузились.
– Второй какой? – не выдержала я.
– Когда я к ней домой приходила. С винишком… Влас по телефону спрашивал у нее про запись того танца. Прислали ли ей. А ответ я не слышала. Хотела уж на всякий случай напоить эту змею…Только сначала Костик помешал, потом Влас примчался. Потом вы. Не дали. Кому-то повезло больше.
– Допустим, – Машка подвинула свой шезлонг к Анжелке, как бы спасаясь от дотянувшегося до нее солнца.
– Тамарку-то ты почему отравила? Игорь же ее бросил?
– Ага! Сколько до этого он был вынужден с этим куском жира спать? Бедный! А перед поездкой на юбилей она такая подходит: видела, мол, как ты рикотту покупала. Ты же такое не ешь. Может, для Полины? Вот скажу Власику!
Типа пошутила. Ничего, вот дошутилась. Сама-то жрала как свинья!
Я с изумлением смотрела, какие бездны открываются за пристрастием к диетическому питанию.
– Но Игоря-то ты зачем? Если так любила? – спросила Машка.
– Что? Я – Игоря?
Из глаз Анжелки брызнули злые слезы.
– Вы ничего не поняли! Мы должны были соединиться! Без всех этих гадин. Без Власика. Чтобы никто не мешал. А Марина с Андреем… Они его убили. Убили! Когда я уже так много сделала. И Полинку с моим Костиком с обрыва столкнули. Чтобы на них все подумали. А вы такие повелись. Не-ет, Анжела не дура! Увидят еще. И вы увидите!
Анжелка вскочила с шезлонга и шагнула в сторону тропы.
– Подожди! – подскочила Машка и бросилась за ней. – Еще одно. Ваню кто убил?
– Какого Ваню?
– Оператора. Из театра.
– Не знаю никакого оператора. Ты о чем?
Анжелка презрительно поджала губы. Развернулась. И пошла наверх, к вилле.
– Стой! – схватила Машка ее за рукав. – Ну-ка, не уходи! Повторишь свой рассказ в полиции.
– Чего-о? Ты? Меня задерживаешь?
– Придерживаю.
– Да пошла ты!
Анжелка вдруг развернулась и точным движением снизу вверх врезала худым кулачком Машке в челюсть.
Машка свалилась, Соня вскрикнула, я бросилась к Анжелке. Но та со своими невесомыми сорока пятью килограммами уже скакнула с тропы и ланью понеслась вверх по почти отвесному склону. Мне ее было не догнать.
– Маша, ты как? – наклонилась я к подруге.
– Шарашо, – сказала она, с трудом ворочая челюстью. Наконец поднялась на ноги. Одна сторона лица у Машки распухала на глазах.
– Блин, дзюдо надо было заниматься! А не пилатесом! Звони быстро на КПП! Нет, дай телефон. В сумке! Я сама! Чтобы запись не стереть!
– Ты ее записывала?!
– Зачем я, по-твоему, в сумку лазила? За таблеткой коньяка? Я ничего другого от сердца не пью. Охрана? – уже кричала она в мобилу. – Это Маша. Срочно задержите Анжелу! Не выпускайте ее с виллы! Понятно?!
– Кого нам задержать? – хохотнул охранник. – Жену Влас Палыча?
– Да! Она убийца!
– Супруга начальника? – охранник откровенно ржал. – Нам ее связать или как? Маша, что вы там курите?
И он отключился. Охранники всегда чувствуют, по какой категории у хозяев проходят гости. Мы скатились в самый конец рейтинга.
Соня смотрела на нас вытаращенными глазами. Машка набрала еще один номер:
– Блин! Власик не отвечает! Вырубил телефон! Ладно, далеко Анжелка не убежит.
– Соня, – спросила я. – Ты в порядке? Ну, насколько это сейчас возможно?
Девчонка молча кивнула.
– Мы нашли твои стразы. На обрыве, – подошла к ней Машка и попыталась приобнять. – Деточка. Дорогая. Ты видела? Кто столкнул твоего отца?
Соня нервно дернула плечом, скинув Машкину руку. Посмотрела на нас затравленным волчонком. Потом села на перевернутую лодку и совсем по девчоночьи заскулила:
– А-а-а… Я боюсь…
– Кого?
– Я не знаю-ю-ю. Он был в маске… Я прочитала смс. Которую папа кинул Полинке.
Соня подняла зареванное личико.
– Я правда мерзкая, мерзкая! Я хотела заснять их свидание. Чтобы он испугался Марины и дал мне денег. А-а-а…
– Не реви! Рассказывай!
– Там был ветер. Холодно. Плохо видно. Папа стоял. А пришла не Полина. Кто-то большой. В маске. Мне было не видно. Темно. Они поговорили. А потом… Тот толкнул. Папа только вскрикнул… Я убежала. Это я виновата… Даже не подошла… Может, он был жив? Ы-ы-ы…
– Он умер сразу. Ты не могла помочь. Никто бы не смог, – сказала я, поглаживая Соню по грязным фиолетовым волосам.
– Тот, кого ты видела. Это точно был мужчина? – спросила Машка.
Соня хлюпала носом.
– Какой? Высокий, низкий, худой, полный?
В это время раздался топот: сразу три охранника неслись к нам сверху по дорожке.
– Черт! – Машка оглянулась, но все было поздно: и прятаться, и удирать.
Соня вдруг вцепилась мне в руку.
– Вот ты где! – запыхавшийся охранник, который прежде сидел около Сониной двери, попытался ухватить ее за плечо. – Пойдешь с нами!
Двое его напарников еще неслись, погромыхивая амуницией.
