– Твое какое дело?
– Такое, что я хочу узнать, кто убил Татьяну. И я узнаю. Итак?
– Я стояла на причале под тентом. Звонила Димычу.
– Ты заметила, как мимо тебя прошли Татьяна, Рая и Изольда?
– И что? Они вперед прошагали, дальше я за ними не смотрела.
– Видела, как Татьяна вернулась? Может, за ней прошел кто-то еще?
– Ничего я не видела. Вызвала Димыча в кафе, а сама побежала на яхту и спряталась.
– Зачем?
– Я хотела, чтобы он взял меня с собой.
– Интересно, почему ты Димитроса ни о чем не спрашиваешь? – уставилась на Машку глазками-буравчиками Изольда. – Он ведь мог и Оксанку отравить, и Татьяну столкнуть.
– Потому что он этого не делал, – устало сказала моя подруга.
– Может, Татьяну вообще муж грохнул? – предположила Рая. – Я ее как-то спросила, чего она с такими дорогими шмотками в нашем круизе делает. А она сказала: от мужа скрывается. Он у нее богатый, развод давать не хочет, чтобы имущество не делить. Все они…
Договорить она не успела.
Захват пленных
Из-за мыса вырулила моторка и направилась к нашей яхте.
– Димыч, заводи мотор! – подскочила Алекс.
Он, не глядя на нее, бросился к рулю, включил зажигание. Но тронуться с места не успел: моторка с нарастающим грохотом шла прямо на нас. Казалось, она пропорет борт насквозь.
– Кто это? – спросила Машка, глядя на мужика, идущего на таран. Рая подбоченилась и тоном базарной торговки рявкнула:
– Куда прешь?!
Но водителя моторки она не испугала. Я с удивлением обнаружила, что это мой старый знакомец – идиллический рыбак в кепочке с рогами быка.
Он мгновенно пришвартовался к нашему борту.
Димитрос кинулся к нему с криком:
– Что вы делаете? Это туристический круиз!
Он попытался оттолкнуть лодку ногой. Как вдруг мужик достал пистолет и наставил его на капитана:
– Не дергайся.
Изольда завизжала, мужик перевел пистолет на нее:
– Заткнись, не то пристрелю.
Как-то сразу стало ясно: да, пристрелит.
– Что вам надо? – Димитрос встал так, чтобы прикрыть собой Алекс.
– Все отойдите от борта. Ну?!
Мы сбились в кучу у трапа. На секунду я подумала: забежать в каюту, там закрыться и вызвать полицию.
Но мужик уже заскочил на яхту и, не выпуская пистолет, криво усмехнулся:
– Кто захочет геройствовать – только посмертно. Пистолет с глушителем. Никто не услышит. Будете вести себя тихо – не трону. Мобилы достали и положили вот сюда, – кивнул он себе под ноги.
Я автоматически отметила в речи бандита легкий балканский акцент, но в целом по-русски он говорил хорошо. Учителем Хлыща был русский сокамерник Старшой, с которым они восемь лет просидели на нарах, но этого я, к счастью, не знала.
– А если у меня мобила в каюте? – подняла медовые глаза Алекс.
Мужик хохотнул:
– Потом с тобой сходим, поищем.
Димитрос дернулся к нему, но тот взмахнул пистолетом:
– Назад!
– Требования-то у вас какие? – спросила Машка.
– Заткнись. К тебе никаких. Ты! – кивнул мужик на капитана. – Идешь сейчас до своего клада. Ныряешь. Поднимаешь все самое ценное. И если там что-то стоящее, я вас отпускаю.
– Не понимаю, о чем вы… – начал Димитрос.
Хлыщ вдруг метнулся, схватил Алекс в охапку и прижал к ее боку пистолет: каким-то нутряным чутьем он угадал, за кого этот сопляк впишется по полной.
– За каждое твое «не понимаю» я буду ей что-нибудь простреливать: руки, ноги, потом голову. Начинать?
– Нет! – закричал Димитрос. – Отпусти ее. Я все сделаю.
Но Хлыщ Алекс не отпустил. Он усадил ее на корму рядом с собой, так и не убрав от ее бока пистолет. С проезжающих мимо судов можно было решить, что друг к другу прижалась влюбленная парочка.
Алекс брезгливо дернулась, но мужик цыкнул:
– Еще раз дрыгнешься, пальну сначала в тебя, потом в остальных.
И скомандовал Димитросу:
– Заводи мотор!
Переговоры
– Я одна не понимаю, что происходит? – шепотом спросила меня стоящая рядом Изольда.
– Я тоже ни фига не поняла, – прошелестела Рая, но мужик цыкнул:
– Тихо! Не разговаривать!
Повернулся к капитану:
– Далеко до твоего места?
– Минут тридцать.
Димитрос автоматически рулил, а сам лихорадочно искал выход. Море бороздили яхты и моторки. Но как им посигналишь?
Бросить руль, прыгнуть на мужика – сидит-то рядом. И он тут же нажмет на спуск.
– Мне что-то голову напекло. Могу я уйти вниз? – вдруг умирающим голосом простонала Машка.
Я поняла ее маневр: мы мобилы сдали, но пацанка-то – нет. И если пойти вниз, взять ее телефончик…
– Только если на дно, – угрюмо процедил мужик. – Там охладишься.
Настаивать Машка не стала.
Меня трясло то ли от страха, то ли от перегрева: мы стояли на самом солнце. В кино мне всегда казалось: как так, куча народа не может обезоружить одного преступника. А как его обезоружишь? Кинуть в голову валяющийся на палубе черпак и наброситься всем скопом? Но пулю не опередишь. Скольких он перестреляет? Тут живот свело так, что я поняла: идти на амбразуру не готова. Следующие полчаса я провела в каком-то тяжелом полусне: сознание отключилось, не желая обрабатывать поступающую информацию.
– Здесь, – наконец сказал Димитрос и заглушил мотор. Вдалеке зеленели две горы, похожие на каменные рога Священного быка в Кноссе. Мимо проплыл туристический теплоходик с громко ухающей музычкой. Какая-то девчонка помахала нам из своей другой жизни.
– Учти, место примерное. Могу ошибиться. И еще – нужен акваланг. А у меня его нет, – сказал Димитрос, спуская якорь.
– Не засирай мне мозги, сопляк. Я все про тебя знаю. Нырнешь без акваланга. Достанешь цацки. После этого – катитесь.
Даже я понимала, что катится такой отморозок никому не даст.
– Но без пояса с грузилами я точно спуститься не смогу. Он лежит на носу, – возразил Димитрос.
План был такой. Уйти с поясом под воду. Там постараться вытащить свинцовую чушку с ремня. Всплыть с другой стороны. И напасть сзади.
Димитрос достаточно жил на острове и знал: такой, как этот, их не отпустит. Вон в его болтающейся за яхтой моторке стоит канистра. В ней наверняка бензин. Перестреляет всех и яхту подожжет. Только как сделать так, чтобы он не успел выстрелить?
