— Я, теперь, Скала!
— Судя по мозгам — из дерева! Замолкаем и учим биографии!
Ребята снова принялись за зубрёжку, не зная, что неподалёку от них притаился Сум Ручей.
«Хорошие ребята!»- мысленно улыбнулся он, выслушав весь разговор, и тихо ушёл, спеша на доклад к Магистру.
24. Допросы
Магистр спокойно сидел в своей комнате, с аппетитом поглощая яичницу с жареными ломтиками хлеба. Любил он это время, когда можно расслабиться и не думать о надвигающихся проблемах, отдавая дань еде и спокойствию.
Дверь без стука распахнулась и в проёме появилось опухшее, явно только что со сна, лицо Бурта.
— Замруд… Там прибыл человек от короля.
— Уже? Быстренько они. С другой стороны, чем быстрее, тем лучше. Не люблю ждать неприятностей долго.
— Калеван Танлийский…
— Его человек?
— Нет. Лично стоит у ворот!
— Сыч?! — вилка со звоном упала на пол из рук начальника Школы. — Прислали его?!
— Ага. Хана нам! Что делать будем? С ним играть бесполезно! Может, сразу прикопаем?
— Нельзя… У него, уверен, подстраховка есть на все случаи жизни. Опомниться не успеем, как к Творцам отправимся! Зови! Ох… — вздохнул Замруд. — А ведь день так хорошо начинался…
Глава Тайной Стражи появился через несколько минут.
— Извини, что испортил аппетит, — с улыбкой начал он, глядя на недоеденное в тарелке. — Личный приказ короля — ничего не поделаешь.
— Для меня это честь, герцог, — вежливо кивнул Магистр. — Не каждый день мою Школу посещают столь высокопоставленные особы.
— Ну, на этом, давай, прервём акт вежливости. Знаем друг друга не один десяток лет, раскланиваться нет смысла. Понимаешь, зачем я здесь?
— Опять донос или, может, Гон интересует?
— Про доносы не беспокойся, лежат в отдельной папке и хода им давать не собираюсь — сплошная завистливая чушь. Гон? Отчасти. Больше твои планы интересуют. Дошли слухи, что ты хочешь большего, чем простых шутов воспитывать. Шпионов из дураков готовить. Так? А разведка, кстати, входит в мои обязанности.
— Кто проболтался?
— Илий, твой ученик. Имел с ним беседу — занимательная личность.
— Очень занимательная, — согласился Замруд. — Себе на уме…
— И я пришёл к тому же мнению. Так, что там насчёт шпионов?
— Калеван… Мысли есть. Осуществить, правда, нет возможностей. Я же по самую задницу погряз в недоверии Ипрохана! Но ты сам должен понимать, какая это изумительная перспектива иметь в каждом замке хорошо обученного разведчика, всецело преданного Владыке. На себя «тянуть одеяло» не пытаюсь — тут лучше в паре с Тайной Стражей работать. Мои глаза — твои мозги.
— Моя голова привыкла делать выводы из того, что увидела сама.
— Я хочу лишь немного возвыситься, вот и всё. Надоело торчать, не пойми кем, на задворках. Нынешнее положение начальника Школы устраивает полностью, но вот её значимость совсем не то, о чём мечтал когда-то. Ты, Сыч, умеешь вести тайные дела, а я — учить. Почему бы не совместить?
— Хороший ход. Скажи, раз пытаемся говорить откровенно, зачем ты втюхиваешь во дворец ещё троих шутов?
— Не поверишь, это всё Илий! У него куча идей насчёт укрепления власти и своего особенного места у кормушки. Идеи, по моему мнению, бредовые не все. Нагорное королевство давно переросло свой статус, и я ухватился за шанс, потакая своему ученику в некоторых вопросах.
— В конце инспекции Школы Шутов я хотел бы лично переговорить с будущими кандидатами во дворец, — заявил Калеван.
— Без проблем. Ещё что?
— Да… Пусть мне тоже хлеба с яйцом пожарят — за ночь в дороге проголодался сильно.
— Ну, если от такой малости зависит твоё мнение, то готов отдать свою порцию! — впервые за время разговора, улыбнулся Хохотун.
— Не зависит, но хуже, точно, не сделает. И пусть зеленью посыпят!
…Фаннория стояла у дверей учительского дома, нервно теребя поясок. Штих расхаживал взад-вперёд около крыльца, что-то бурча себе под нос.
— Да прекрати ты уже! — не выдержав, прикрикнула на него девушка. — В глазах рябит!
— Парба долго нет… Первого вызвали и мурыжат. Как бы не сболтнул чего не того… Испсиховался весь!
— Я тоже, но ты меня ещё больше выводишь из себя. Сядь!
Исполнить просьбу парень не успел — дверь открылась и из неё практически вывалился весь взмыленный Скала.
— Штих Хитрован! Следующий! Не задерживаться! — раздался голос из дома.
— Что было? — спросила Фанни у, в бессилии опустившегося на ступеньки крыльца, Парба, когда их друг исчез в помещении.
— Мужик там… С виду хиляк, соплёй перешибёшь, но страшныыый… Магистр в уголке примостился, весь бледный и слово вымолвить боится.
— Страшный?
— Ага. Тихо так, спокойно всё нутро вывернул. Дурацкие вопросы задаёт, а потом, без перехода, о прошлом житье спрашивает, называя разные имена. Хорошо, Колокольчик, что мы основательно подготовились, иначе запутался бы. Я ответ — он вопрос… Я ответ — он вопрос… Даже не помню, что спрашивал! Улыбается постоянно, а глазищами своими зырк-зырк! Всю печень проел, глядючи! Про Гон вот, точно, спрашивал, про Розуна-пограничника тоже… Ты с ним, Фань, осторожнее… Зверюга! Из сыскарей, точно! Я на их братию в своё время насмотрелся, но только те ему и в подмётки не годятся.
— Ясно… А ты как себя вёл?
— Как обычно, когда припрёт — Парб Скала «большой, голодный и тупой». Хотя тупым в этот раз не прикидывался — им и был.
Минут через пятнадцать на крыльцо вылетел Штих.
— Как? — хором спросили его друзья.
— Не сейчас! Живот от страха скрутило, боюсь, не донесу! — резво удаляясь в сторону уборных, простонал Хитрован.
— Фанни Колокольчик! На беседу! — вызвал её всё тот же голос.
Девушка вошла, внутренне собравшись. Огляделась по сторонам. Всё, как и говорил Парб: Замруд, ссутулившись, тихонько сидел в другом конце комнаты, а на его излюбленном месте расположился невзрачный тип, роясь в бумагах и якобы не замечая её. Наконец, он поднял свои глаза и уставился на Фанни.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — мягко предложил следователь. — Разрешите представиться — Глава Тайной Стражи Калеван Танлийский. Знакомое имя?
— Здравствуйте. Про Тайную Стражу знает любой ребёнок, но про Вас не приходилось.
— Вот и познакомились. Расскажите немного о себе. Я прочёл Ваше дело — очень занятно, но хочется услышать лично.
— Не нахожу ничего занятного, господин Калеван…
— Зовите просто — Сыч. Поверьте, это меня нисколько не оскорбит.
