— За то, что ревнует его к Коломбине — нашей Фанни. Она барышня хитрожопая, любящая выгоду и постоянно сталкивающая вас лбами, не в силах сама понять, кто ей больше нравится. Правда, отдаёт большее предпочтение ветреному Арлекину.
— Опять в шлюхи меня записываешь? — недобро спросила Колокольчик.
— Не дай Творцы, дорогая! Ты — вертихвостка, берущая то, что плохо лежит, и не более! Как и сказал, ваши роли никакого отношения к жизни не имеют.
— А почему я не могу любить тебя, а не этих остолопов?
— Фань… Поверь, что многие будут воспринимать выдумку, как часть ваших характеров, перенося роли на личности. У меня тут нехилая врагиня в лице Первой Советницы образовалась. Вспоминаешь? Хочешь, чтобы она попыталась надавить на наши чувства? Нет? А Веблия обязательно это сделает. Поэтому, пока не закрепимся во дворце, пока не поймём основные принципы его жизни и не обзаведёмся многочисленными поклонниками, поклонницами и покровителями, никто не должен про нас знать! Я не хочу подставлять тебя под неминуемый удар, и ты тоже не подставляйся — отнесись ко мне, как к Парбу со Штихом.
— И тут скрываться… — скривилась девушка. — Хотя, ты прав. Постараюсь. А сам какую роль играть будешь?
— О, дорогие мои! Я — Король Шутов, ваш хозяин, олицетворяющий всё самое поганое. Лизоблюд, жополиз и прочие «лиз»! Буду одновременно выслуживаться перед Владыкой и гнобить вас. Создавать, так сказать, контраст между начальником и подчинёнными в своём отношении к людям. Этакая пародия на придворных. Иногда буду похотливо приставать к тебе, дорогая, но ты меня будешь раз за разом отшивать, позоря прилюдно.
— Могу разок и согласиться! Не? — кокетливо повела плечиком Фанни.
— Категорическое «не»! Пойми! Это не только роль, но и твоя защита от настоящих аристократических козлов. Любители необычной девушки обязательно найдутся в этой зажравшейся стае. А так, глядя на мои унижения, не рискнут лишний раз приставать, опасаясь твоего «острого» язычка и последующего публичного позора. Ещё раз говорю, ваши образы будут воспринимать многие, как реальную натуру. В этой комнате будем сами собой, и я с удовольствием первый тебя обниму и поцелую, но на людях…
— А ведь верно, сестрёнка, — поддержал меня Парб, — будут приставать! Я, конечно, потом обидчику, не глядя на родословную, шею сверну, но очень хочется спокойно рядом с дворцовой кухней пожить. Слушайся Илия! Пока что он ни разу плохого не посоветовал! Но имя Орлукино мне не нравится…
— Никто менять вам их и не собирается — это я просто обозначил.
— Дело! Скала — звучит гордее!
— Молодец! Вот так себя и веди! — похвалил я друга. — Только живот вперёд выставь, морду самовлюблённую сооруди и больше пафоса!
Он принял нелепую позу и повторил ранее сказанное.
— Так, Илий?
— Ой, Парбушка Скалунчик! Какой ты милашка! — жеманно произнесла Колокольчик, явно входя в роль. — Можно я тебя в щёчку поцелую? Хитрованчик! Сбегай за лесенкой, а то мне не допрыгнуть!
— Я — туда… Я — сюда… — включился в игру Штих. — А меня, моя нежная прелесть горных лугов, когда осчастливишь?
— Я тебя сам сейчас быстро обцелую! — рыкнул на него, замахиваясь Скала. — Брысь за лестницей, кому сказано! А то я от нетерпения сейчас перетерплю!
Не дожидаясь продолжения дурачества, мы рассмеялись, глядя друг на друга.
— Вот так и будем! Осталось только хорошую историю выступления придумать и, как следует, отрепетировать! — довольно произнёс я.
Четыре дня страна была без Ипрохана, погрузившегося в дурман и загулы. Все четыре дня мы готовились к встрече с ним. Писались шутки, выдумывались и оттачивались трюки, горели яростные творческие споры. Моя комната по умолчанию стала штаб-квартирой, сценой для репетиций и столовой. Процесс поглотил всех без остатка! Даже забыли, зачем всё это, кайфуя от собственных идей и от того, что получалось «на выходе». До поздней ночи мы до изнеможения оттачивали номер, не жалея ни собственных сил, ни заряда в магических светильниках, а утром, едва открыв глаза, снова собирались вместе, делясь замечаниями по прошлому дню и новыми соображениями, пришедшими перед сном.
Никто не дёргал и не тревожил королевских шутов, словно о нас все забыли. До поры до времени…
На пятый день, где-то около полудня в дверях появилась не абы кто, а сама Первая Советница. Явно «при параде»: ярко-красное элегантное платье, расшитое блестящими драгоценными камушками, руки почти до локтей в украшениях, причудливо уложенные волосы с диадемой. Думаю, если собрать все «брюлики» с ведьмы, то можно дом построить.
— Владыка ждет! — не поздоровавшись, начала Веблия. — Быстро!
— Это большая честь для нас, — в вежливом поклоне сказала Колокольчик.
Ничего не ответив, Советница повелительно махнула рукой и, развернувшись, пошла. Мы последовали за ней, держась на определённом расстоянии.
— Какое красивое платье… — грустно выдохнула Фанни, явно комплексуя в своём разноцветно-заплаточном шутовском наряде рядом с таким богатством.
— Да. Ей оно надо, — тихо ответил я. — За всей этой мишурой хорошо скрыть недостатки. А ты и так — самая симпапулистая даже без золота-брульянтов.
— Правда? — с надеждой спросила Колокольчик.
— Да. Не налюбуюсь! — прошептал ей на ушко. — Грациозная, нежная, с водопадом белоснежных волос. А глаза? Нырнуть — не выплыть!
— Тогда, ладно! Пусть! — довольно произнесла девушка и добавила в привычной манере. — Ишь, вырядилась корова!
Парб и Штих шли на полусогнутых. Одно дело готовиться, а другое — премьера. Судя по выражению их лиц, волнение зашкаливало и готово было перерасти в панику. Опасно! Так весь номер провалят, впав в ступор.
— Спокойно парни! — попытался я успокоить их. — Пусть и для короля сейчас выступать будете, но важно другое. Внимательно присматривайтесь, на какие шутки и как будут реагировать он и слуги — в будущем пригодится скорректировать их в угоду публике. Понятно? За вас я не переживаю — сделаете всё в лучшем виде. Даже хорошо, что сейчас волнуетесь — потом некогда будет!
— Или нечем, если башку отрубят… — прогнуснавил Хитрован.
— Ага… У меня шея толстая, так что с первого раза палач не справится. Долго буду мучиться… — в тон ему ответил Скала.
— И всё же, парни, зря переживаете! — гнул я свою линию. — Приходилось мне с Ипроханом один на один бывать, так что, знаю, о чём говорю! Он над пальчиком смеётся, а у нас такой шикарный номер! Единственное, за что стоит волноваться — чтобы не напоил на радостях до беспамятства. Он это дело сильно уважает. Особенно, Штих, тебя это касается. Королевское вино сладкое, но развозит с него легко.
— Думаешь, что, прям вот, королевского перепадёт? — воодушевившись, «встал в стойку» наш большой проглот.
— Ещё икать от него будешь — вот сколько!
