– Я помню, – немного обижено ответил муж. – Она… Я… – и умолк. А у меня в голове уже полчище не самых приятных мыслей выкапывали демону могилу, застилая её дно кустами полыни и присыпая это добро солью. Это так, чтоб спалось тревожнее. – В общем, я давно знаю, что Ранта влюблена в меня, и я всячески старался игнорировать её чувства, потому что мне нравилось то, как она справлялась со своими обязанностями. Но вчера, пока ты была в ванной, случилось нечто не очень приятное, – Вель отвёл глаза в сторону, а я вся напряглась и обратилась в слух. – В общем, она решительно выказал мне свои чувства и… Предложила услуги любовницы, заявив, что отказа не примет. Зная твой характер, я дал ей ровно ночь на сборы.
Недоуменно хлопнула ресницами.
– А я здесь причём?
Дракон перевёл на меня свои зелёные глазищи.
– Брось Сава, у тебя очень сложный характер. Если бы ты сегодня увидела зарёванную Ранту, и потребовала у нее объяснений, то сорвалась бы в истерику.
Кхм… Нет, ну… Он прав.
В этом вся я. Вот только уже наученная горьким опытом. Почему-то все мои самые худшие предположения оборачиваются совсем иначе.
– Ладно, забудем про Ранту. Лучше ответь, как у тебя оказалось кольцо моей матери, – размяв вилкой творожную запеканку, я сунула её в рот, ожидая ответа. И Вель не заставил себя долго ждать.
– Кольцо мне отдал отец. – Замерла. Так, тихо Сава, тихо. Это ещё ничего не значит. – После того, как погибла Саяма, его передали советнику Акилазу. Передала женщина, указав чёткие инструкции. Не смотри на меня так, Сава. Отец не говорил кто она. Мы пытались проникнуть в Аиндаер, но как позже выяснилось, единственный шанс попасть внутрь, это быть впущенными. Главы ордена демонов подняли все свои связи, перерыли архивы и выяснили, что есть ещё один способ. Инициация. Она позволит дракону принять в себя магию кагаитов и воспользоваться артефактом.
– То есть, ты и я… – я сглотнула, разворачивая мысленную карту драконьих планов, и поразилась их масштабам. – Наша встреча не случайна?
– Первая встреча… – задумчиво протянул он. – На тот момент тебе уже было лет тринадцать, и отец сделал всё возможное, чтобы столкнуть нас лбами. Это случилось в ковене. В тот день меня отправили, как представителя ордена, для обсуждения нескольких вопросов, касающихся взаимоотношений наших организаций, а ты там находилась со своей бабушкой. Мы столкнулись в главном холле, – губы Веля растянулись в улыбке. – Мне сказали позже, что ты не вспомнишь ничего. Знаешь, что ты мне сказала?
– Что?
– «Вот этот человек будет моим мужем».
Как наивно… Однако это пророчество.
– Я тогда не на шутку взбесился, что меня не спросили о моём желании. Я не хотел с тобой связываться, вообще никак. А отец обрадовался такому стечению обстоятельств.
И сейчас в его глазах я не вижу той злости, которой он окатил меня, впервые увидев. Скорее там затаилась грусть.
– Я пытался отбиться от помолвки, но отец меня крепко прижал, повесив все прелести последствий их ошибок на мои плечи. – Он поднял на меня глаза. – Прости меня, Савёныш. Если бы я только знал, какая ты в действительности, ни за что бы не стал с тобой так обращаться. Я по глупости своей решил, что ты ничем не отличаешься от матери. Нет, оно, конечно, так и есть, но поговорив с твоим отцом, я понял, что и на её счёт сильно ошибался.
Он замолчал, позволив мне обдумать сказанное, и я ему была благодарна, потому что мои мысли метались из крайности в крайность.
Собственно, во всем сказанном очень много информации, но не настолько, чтобы понять, что именно произошло. Для этого не хватало сведений от отца Веля… Но одному моменту я всё же была очень рада.
– За что мама приговорила Бериадора к смертной казни?
Мой дракон, весь из себя спокойный, сжал вилку так, что аж костяшки побелели, но ни одна эмоция не проскользнула во взгляде.
– Откуда ты..?
– Бабушка, – перебила я. – Обо всём мне рассказала бабушка, и я хочу слышать твою версию произошедших тогда событий.
Он вздохнул, отложил столовый прибор в сторону и принялся рассказывать, наблюдая, как бледнеет моё лицо. Я и представить себе не могла, что такое вообще возможно, что в современном мире можно подставить и обречь живое существо, обладающее магией. И тем не менее это произошло, но пугало другое. Мама обвинила невиновного.
– Он был весьма откровенен с ней во время расследований. Вероятно, ты не знаешь, но мой брат любил Саяму и был согласен быть её другом, – он ещё раз глубоко вздохнул и продолжил. – А твоя мать просто пользовалась таким положением вещей. Она не была святой, как и дурой, прекрасно понимала, что Бериадор чувствует по отношению к ней и тянула из него всю информацию. Одно из убийств указало на причастность непосредственно Бериадора к тому, что происходило вокруг. Саяма неверно истолковала все слова брата. Перевернула с ног на голову и сложила весьма кривой пазл. В одном она была права: Бериадор, действительно, пытался её путать, но делал он это скорее для её же защиты. Потому что знал, кто за всем этим стоит и кого стоит благодарить за все обвинения в сторону ордена. Я возненавидел Саяму на его казни. Она была такой холодной, словно кукла. Ей было всё равно, что погибнет тот, кто любил её и оберегал. Она его предала. Предала их немного странную дружбу и даже слезы не пустила, просто смотрела… холодно и отстранённо.
Я смотрела на Веля и понимала, что не могу промолчать.
– Если тебя будут убивать на моих глазах за предательство, я тоже не пущу слезы…
Дракон вскинул на меня напряженный взгляд.
Разум подсказал, что нужно делать. Я встала со своего места и подошла к нему, протянув руку к его щеке, тихонько погладила, когда напряженный дракон вздрогнул от прикосновения.
– Я покажу тебе разницу.
Краткий импульс зародился где-то в сердце и направился к кончикам пальцев, пока я выбирала нужные воспоминания, а затем легко коснулся чужой кожи, передавая картинки.
Мама не была каменной, я это точно знаю, потому что помню, как она переживала смерть незнакомого, виновного человека и того, кого считала близким. Я хотела, чтобы Вель понял, осознал, что Саяма всегда относилась к людям не так, как желала то показать.
Он говорит, что на казни его брата она не проявила никаких эмоций, но мы с бабушкой знаем, что за этим кроется огромная боль и опустошение.
«Светлые стены кабинета, большой рабочий стол и ничего лишнего в предметах мебели. Мама не любила безделушки в кабинете, поэтому, никогда не заботилась об уюте в нём, но для меня всегда было припасено несколько игрушек, которые хранились в нижнем ящике стола.
Она сидела, склонившись над листами, и что-то в них писала, а потом раздался стук в дверь, оторвав её от работы.
– К вам из ордена демонов, – уведомила секретарь.
Мама посмотрела на меня и улыбнулась, приложив палец к губам, прося этим жестом, чтобы я вела себя тихо. Я послушалась и затаилась за невысокой ширмой, теребя в руках волосы куклы.
