В кабинете раздались тяжелые шаги, а затем и жизнерадостный мужской голос с легкой хрипотцой.
– Рад тебя видеть».
Вель дернулся под моими пальцами, и я поняла, что он узнал этот голос в моих полузабытых воспоминаниях.
«– Как всегда, погружена в работу?
– Ты же знаешь. У тебя что-то важное? Прости, но не стоит говорить об этом здесь… – несколько секунд тишины, несколько шагов, а затем из-за ширмы выглядывает мужское, очень красивое лицо. И глаза зелёные, как листва весеннего дерева.
– О, как. Привет, шпион.
Чувствую, как прищуриваются, в подозрении неладного, мои глаза.
– Ты кто? – нахмурилась я.
– Я друг Верховной, а вот ты кто – это вопрос. Подслушиваешь?
Улыбнулась и качнула головой. Тут же и мама зашла за ширму, ослепляя нас своей счастливой улыбкой.
– Сава, сходи к бабушке. Нам с дядей нужно поговорить».
Картинка снова резко изменилась.
«Она стояла в гостиной, оперевшись одной рукой о камин, в котором бушевал только что растопленный огонь. Её лицо то и дело озаряли его всполохи, и было видно, как ей мучительно больно о чем-то вспоминать. По её щекам катились крупные слезы, прямо до закушенной губы.
– Сая, это не твоя вина, – прозвучал голос бабушки, сидевшей в кресле. – Все мы ошибаемся.
Саяма резко развернулась, сжав кулаки.
– Ты не понимаешь, мама! Никто не понимает, этого можно было избежать, можно было принять более мягкое решение, пусть даже заключение под стражу…
– У тебя не было выбора, как ты не поймешь! – воскликнула бабушка. – Его вину признали, а он её и не отрицал.
Саяма снова повернулась к камину, но её лицо стало привычно холодным, и лишь дорожки от слёз напоминали о слабости верховной ведьмы.
– Он же совсем ребёнок, – горько выдохнула она.
Дверь перед моим лицом приоткрывается чуть шире.
– Мамочка? – звучит детский голосок. – Мама, почему ты плачешь?
Стройная фигурка резко разворачивается и быстрыми шагами пересекает комнату.
– Сава, ты почему не спишь? Ночь на дворе, – она наклоняется и подхватывает меня на руки, утыкается носом в мою щеку, при этом её лицо и взгляд уже ничего не выражают, они холодны, как лёд, но откуда-то изнутри исходят волны тепла и света».
Картинка резко меняется, когда я продолжаю вспоминать.
«Тишина гостиной была осязаемой. Я, мама и бабушка смотрели, как потрескивает огонь в камине. Было почти физически тяжело не просить маму молчать, но я этого не делала.
На ней не было лица, бледная, осунувшаяся и взгляд потухший. Мы очень долго сидели, молча, а потом бабушка всё же не выдержала.
– Это он тебя предал, Сая. Он.
Но Саяма будто и не слышала и сдавленным шепотом озвучила то, что все время крутилось в её мыслях.
– Я его убила. Убила…
Я видела, как тяжело ей приходилось в тот момент. Обычно она прячет себя, чтобы я не видела её эмоций, но в этот раз не могла. И уйти не могла, потому что ей нужна была наша молчаливая поддержка, чтобы справится с собой. И я смотрела в эти потухшие глаза, понимая, что мама никогда не станет прежней».
Когда эти видения растворились, я почувствовала, как сильно сдавливает меня Вель в объятиях.
– Прости… Прости, я думал… Я не знал.
Я приложила палец к его губам. Мне не нужны были слова. Я давно всё поняла и простила. Простила за ненависть к матери, за ненависть к себе. И мне гораздо легче от осознания того, что он справился со своими чувствами раньше, чем узнал о том, как мама относилась к людям.
– Это был Бериадор, да?
– Да, – хрипло ответил муж, уткнувшись носом в мою шею.
ГЛАВА 15
Два дня спустя.
– Ба! У меня для тебя сюрприз! – закричала я, врываясь в такой родной дом, где провела всё своё детство. – Но ты должна пообещать, что не будешь сдерживать своих эмоций!
Грациозная фигура показалась на лестнице. Альвира Алайт широко улыбнулась и заторопилась спуститься, чтобы заключить меня в свои объятия. А я вдохнула родной запах своей старшей родственницы и прижалась, как в детстве.
– И что это за сюрприз?
– На то он и сюрприз, бабушка, что о нём не знают, – проворчала я, мысленно потирая свои коварные лапки. – Ты должна пойти со мной. Прямо сейчас, пока у нашей группы экскурсия по ковену.
– Вот как? – удивилась бабушка. – А чего это ты там не присутствуешь? И где твой супруг, почему он позволяет тебе удирать из академии?
– Ну, ба! Чего я там не видела? А супруг… Он сегодня помогает другу в каком-то деле, не знаю, не рассказывал.
– Действительно, – хмыкнула женщина, удивленно наблюдая за тем, как я открываю портал. – Это что? Как ты это..?
– Подожди! Вопросы задашь после. Сейчас входи, я… Эм… Тузя, ну ты где?!
Кошак, до этого стоявший за входной дверью, опасливо сунул морду в проём. Умными глазами посмотрел на меня и настороженными на бабулю.
– Ты же не собираешься бросать меня в столь нелегком деле только потому, что стесняешься эту добрую женщину? – Да-да, именно стесняется по неизвестным мне причинам. Между прочим, я его минут десять уговаривала сюда зайти перед тем, как сама влетела. Этот прохвост жался и мялся, но так и не осмелился зайти.
Бабушка прищурилась, впервые увидев кошака, но ни слова не сказала, что меня немало удивило. Обычно реакция у незнающего народа немного иная, а тут…
Ну да не об этом сейчас, мне не терпится увидеть результат своего неожиданного сюрприза.
– Ладно, Ба, входи. У нас не так много времени, а то вдруг у него появятся срочные дела и…
– У кого? – спросила Альвира Алайт, входя в мой портал. – У сюрприза?
Ага. У сюрприза.
– Узнаешь.
Так. Что там нужно делать? Кажется взмах руки и… О! Пространство истаяло, и не давая своей бабуле времени на разглядывание открывшейся картины, я сотворила новый портал и уже не церемонясь, впихнула её внутрь, а затем шагнула следом.
Оказались мы в библиотеке. Огромные полки, заваленные книгами, высились над нами на добрых шесть метров. Здесь было светло и просторно, а главное, я знала, куда нужно идти, чтобы выйти никем не замеченными.
Приложила палец к губам и попросила бабушку быть очень тихой.
Крадучись мы добрались до невысокого шкафа, за которым находился рабочий стол, а за ним восседал глубоко увлеченный чтением сам сагалит.
