Ты никогда не подводил меня, Виктор. И я знаю, что теперь ты этого не сделаешь.
Я закрыл глаза, ненавидя то, как эти слова звучали в моих ушах.
Виктор, ты — моя единственная надежда. Мои демоны молчат в твоем присутствии, и ты заставляешь моих ангелов танцевать в гармонии.
Слабый. Я был так чертовски слаб.
Валери, я дал тебе много обещаний. И я намерен сохранить и исполнить их все. Одно за другим.
Я давал свои обещания Валери, и я был человеком слова. Я никогда не нарушу своих клятв.
Но…
Солоник-наш враг. Само его существование-угроза для нас, для нашей семьи. Один маленький отвлекающий маневр может убить тебя и погубить нас всех. Наши жизни в твоих руках, Виктор. Помни об этом, когда будешь делать выбор.
Мой брат…даже если он был гребаным бессердечным мудаком, он все равно был моей семьей. Для короля корона была тяжела. Ноша тяжелее, чем у солдата. Даже при том, что его слова были обидными, я знал, что его мотивы были в правильном месте. Он хотел защитить меня, защитить нас всех. Мы слишком много пережили вместе, чтобы расстаться сейчас, когда мы были так близки к нашей цели.
Выбор…
Я опустился на стул, когда ноги больше не держали меня. Моя голова упала на руки.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Глава 11
Алессио
Я забрел в свою спальню и поискал глазами Айлу, но ее нигде не было. Наша кровать была взъерошена, но, тем не менее, пуста. Я знал, что ее нет в детской, потому что по пути в нашу комнату я остановился там, чтобы посмотреть, как Майла крепко спит, скорее всего, ей снятся феи.
— Айла? — крикнул я, направляясь в ванную. Открыв дверь, я увидел, что моя жена раздевается.
— Что ты делаешь? — спросил я, наблюдая, как она пытается раздеться. Она слегка пошевелилась, пытаясь стянуть ночную рубашку с округлившегося живота.
Айла фыркнула, а затем взволнованно начала снимать ночную рубашку, пытаясь стянуть ее через голову. Я молча протянул руку и помог ей. В своем состоянии Айла, казалось, очень легко истощала себя.
Как только ночная рубашка исчезла, ее губы скривились, а затем она надулась. — Пытаюсь принять душ.
— Сейчас? — я удивленно поднял бровь.
— Ну да. Сейчас, — она обхватила ладонями свои полные груди, и ее черные брови сошлись вместе. — У меня течет, а когда высохнет, пахнет. Я не могу так спать.
Ох.
Айла пожала плечами и пошла в душ, оставив стеклянные двери открытыми. Это было молчаливое приглашение, и я нетерпеливо начал раздеваться. На это я не мог ответить отказом. Она бросила взгляд через плечо и застенчиво улыбнулась. — Иди и выполняй свои супружеские обязанности. Ты отлыниваешь.
Я прорычал на ее слова, но она только рассмеялась. В ее глазах появился дразнящий блеск. — Лисица, — пробормотал я достаточно громко, чтобы она услышала.
— Несколько часов назад я была Ангелом, — ответила она, скривив губы.
Я присоединился к ней в душе, мы оба теперь были голыми. Вода каскадом обрушилась на нас, и Айла несколько раз моргнула, чтобы брызги воды не попали ей в глаза.
Она подняла руки и обхватила мои щеки. Я молча наблюдал за ней, ожидая, что она сделает. Может, поцелует?
Я наклонился, чтобы завладеть ее губами, и она мягко подошла ко мне, раскрываясь для меня, как распустившийся цветок. Ее губы были моим утешением, а ее поцелуи-моей спасительной благодатью.
Она обвила пальцами мою шею и прикусила нижнюю губу. Мой член дернулся вперед, но речь шла не о том, чтобы трахаться и владеть друг другом. То, как Айла целовала меня, то, как мои губы двигались по ней, было нежной лаской. Это был просто момент, чтобы напомнить нам обоим, что мы были здесь, в безопасности в объятиях друг друга, и то, что мы разделяли, не было простой любовью.
— У тебя вкус и запах сигарет. Ты опять курил?
Я пожал плечами в ответ, зная, что врать нет смысла. Меня поймали. Я не так много курил, как Виктор. Но время от времени я принимал удар, особенно когда того требовал момент. Как сегодня вечером. Все дело было в образе. Чем более устрашающе ты выглядишь, тем сильнее твои жертвы дрожат от страха.
Но даже те несколько раз, когда я курил, Айле это не нравилось.
Ее руки снова нашли мои щеки, а большой палец скользил по всей длине моей челюсти. — У тебя здесь была кровь, — пробормотала она.
Черт.
Она встретила мой взгляд, не дрогнув, ее большой палец все еще бессознательно потирал мою челюсть. Мне нравилось, когда она не могла перестать прикасаться ко мне. Всякий раз, когда я оказывался поблизости, она либо брала меня за руку, целовала в губы, либо крепче прижималась ко мне.
Ее тянуло ко мне, как и меня к ней. Она была пламенем, а я мотыльком, гоняющимся за светом и жаждущим его покорить. У моего Ангела был способ заставить мое сердце биться так, будто оно вот-вот выскочит из груди.
— Я хочу знать, что ты делал сегодня вечером? — спросила она.
— Нет.
Она знала ответ, знала настоящее чудовище, живущее под кожей Алессио Иваншова. А Айла, моя прекрасная жена, смотрела прямо в глаза чудовищу и улыбалась.
Я вспомнил Айлу несколько лет назад, ту, которую вытащил из-под кровати. Грязную и напуганную. Она думала, что ее жизнь закончится той ночью, когда мой пистолет был направлен ей в голову.
Но кое-что случилось.
Она случилась.
Теперь она уже не была той Айлой. Сломленной и напуганной собственной тенью. Теперь она была Королевой и носила корону красиво, с великолепной силой.
— Кто это был? — Мой упрямый Ангел. Я схватил ее за подбородок большим и указательным пальцами, приподняв ее голову, а затем прижался губами к ее губам.
— Абрам, — признался я между поцелуями.
Я почувствовал, как Айла вдохнула, ее грудь задержала дыхание, а затем она выпустила его, прежде чем поцеловать меня в ответ, с такой же страстью. Она вцепилась в мои волосы и впилась пальцами в мою голову, прижимая меня к себе, когда наши поцелуи стали отчаянными и задыхающимися.
— Ты боишься? — Меня…то, что я представляю… то, что я делаю.
Она всхлипнула мне в губы и отстранилась достаточно надолго, чтобы прошептать: — Я выгляжу испуганной?
— Слишком поздно давать заднюю. Ты носишь мое кольцо. У тебя моя фамилия.
— Я не бросаю тебя, Алессио, — сказала она, и ее слова прозвучали искренне. — Никогда не оставлю тебя, — мой Ангел читала меня, как открытую книгу. Она увидела мои безмолвные страхи и поцелуями прогнала их прочь. Моя грудь расширилась, а затем я судорожно выдохнул.
