И я упал перед ней на колени.
Я не приклоняюсь никому, кроме моей Королевы. Если бы мне пришлось стоять перед ней на коленях до конца моей жизни, я, блядь, сделал бы это.
Айла открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но снова закрыла его, выглядя совершенно безмолвной. Она снова фыркнула, но я мог сказать, что ее гнев медленно рассеивался. Несколько секунд она молча смотрела на меня.
Она вздохнула с раздраженным выражением на лице, но мягкость вернулась в ее глаза. — Что ты делаешь, Алессио? — тихо спросила она.
Я коснулся ее лодыжки, осторожно надавливая на нежную плоть. — Смотрю на твои ноги. Они ужасно распухли. Ложись на кровать. Я сделаю тебе массаж.
— Ты сейчас серьезно? Мы разговариваем…
— Ложись на кровать, Айла. Я хочу, чтобы ты подняла ноги и отдохнула, а потом мы продолжим наш разговор.
Она вскинула руки вверх, но тем не менее забралась в постель и села, прислонившись к изголовью. Она не спорила со мной, и именно поэтому я понял, что ее ноги, должно быть, сильно болели. Сидя напротив нее, я притянул ее ноги к себе на колени.
За последние недели я научился массировать распухшие ступни жены. Они всегда казались отекшими, и я знал, что это причиняет Айле боль. Она не произнесла бы это вслух, но я знал свою Айлу.
Прижав большой палец к подошве ее ноги, как раз за пальцами, я наблюдал, как Айла закрыла глаза и застонала от облегчения. На этом этапе ее беременности я не был уверен, что ей нравилось больше…тщательное внимание, которое я уделял ее опухшим ногам, или время, которое я проводил, поклоняясь ее киске.
Я согнул ее тонкие пальцы, прежде чем надавить сильнее и помассировать внутреннюю сторону лодыжек. Она снова застонала, прежде чем открыть глаза.
Айла, прищурившись, посмотрела на меня. — Ты отвлекаешь меня от темы. Если ты думаешь, что это даст тебе дополнительные очки, то ты глубоко ошибаешься. Я все еще злюсь.
— Тогда, наверное, я действительно отлыниваю, — я одарил ее своей лучшей улыбкой, от которой мокрели трусики, но ей было не до смеха.
Отлично. Зная, что больше не могу откладывать этот разговор, я вздохнул, готовясь открыть правду.
Правду знал только я.
Видите ли, я вел свою собственную игру…
Уловку, о которой даже Виктор не знал…
На самом деле Виктор был пешкой в этой моей игре.
— Из этого разговора я понял, что ты недостаточно доверяешь мне, Ангел.
Айла попыталась убрать ноги с моих колен, но я крепко держал ее, удерживая на месте. Я продолжал растирать подошвы ее ног, ступни и лодыжки. — Не делай меня виноватой. Дело не в том, что я не доверяю тебе…
Я оборвал ее. — Если бы ты действительно доверяла мне, то не стала бы задавать вопросов. У меня есть свои причины, Айла.
Она издала разочарованный звук в глубине горла и сильно дернула ногами, пока у меня не осталось выбора, кроме как отпустить. Я остался сидеть на краю матраса и смотрел, как Айла опустилась на колени и придвинулась ближе ко мне. Она коснулась моей руки, поглаживая ладонью мои бицепсы, а затем вниз, пока ее пальцы не переплелись с моими.
— Тогда объясни мне, Алессио. Почему? — Она задала простой вопрос. Она оглядела меня с ног до головы. Айла выглядела очень смущенной. Она сжала губы, слегка нервничая.
Я сжал ее руку сильнее и затем раскрыл мой самый главный секрет.
— Я специально послал Виктора в Россию.
Айла кивнула, ее брови сошлись вместе, когда она попыталась понять смысл моих слов. — Я это знаю. Его послали туда под прикрытием.
Я сдержал смех, который клокотал в моей груди. О, мой милый Ангел.
Да. Отчасти это было правдой. Но…
— Да. Но была и другая причина. Я проводил свои исследования, прежде чем отправить его к Валентину.
Между нами повисло молчание. Айла несколько раз моргнула, и ее губы скривились в отчаянии. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Я провел много исследований, нанял людей под прикрытием в поместье Валентина. Я узнал о его жене и о том, как жестоко он с ней обращался.
Айла вскинула голову, и на ее лице застыло выражение шока. — Ты знал? Всё это время?
— Да, — ответил я. — Задолго до того, как Виктор отправился туда и узнал сам.
— Но… — она покачала головой. Я видел, как вращаются колесики, ее мысли путались.
— Я послал туда Виктора…потому что понял, что Валери нуждается в спасении.
Айла открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Ее брови поползли вверх, а глаза молча сузились.
Я мог послать кого угодно шпионить за Валентином. Это мог быть Николай или Феникс. Я доверял этим людям свои жизни. Они были преданы до мозга костей, не меньше, чем Виктор.
Да, учитывая, что Виктор был племянником Валентина, что это была более легкая уловка, чтобы он действовал преданно нашему врагу. Но опять же, в эту игру можно было играть по-разному.
Но остальных я не посылал. Феникс был по уши влюблен в Мэдди. Он не удостоил бы Валери даже взглядом.
А Николай…ну, он был просто…Николай. У него были свои проблемы. Валери не имела бы для него никакого значения.
Но Виктор…этот мудак был совсем другой историей.
Когда я объяснял свой план Айле, она казалась слишком ошеломленной, чтобы говорить. Моя жена была впечатлена, а мой член был счастливым парнем. Мы оба знали, что позже нам придется действовать. Я улыбнулся, борясь с желанием выпятить грудь.
Был только один Король. Только один настоящий Хозяин Игры.
И это был я.
Айла потянула меня за руки, желая, чтобы я продолжал. — Виктор относится к тому типу людей, которые любят побеждать. Он видит битву, он выбирает сторону, и он сражается в войне, чтобы победить. Он играет не для того, чтобы проиграть. Но ему также нравится быть рыцарем в сияющих доспехах. Как только он видит девицу в беде, его разум отключается играя в спасителя. Я знал, что как только он увидит Валери, он захочет завоевать ее, и в то же время он захочет спасти ее из этой адской дыры.
Потому что она напомнит ему о тебе, Ангел, — добавил я про себя.
— Такие люди, как мы, запрограммированы таким образом. Мы властные, Ангел. Как только Виктор увидит в Валери свою женщину, он сделает все, чтобы защитить ее. Мы любим проливать кровь. Мы живем ради адреналина. Но что мы любим больше, чем проливать кровь наших врагов, так это видеть улыбки наших женщин.
— Ты бы не сказал так три года назад, — сказала Айла, перебивая меня.
— Ты права. Я бы не стал так говорить. Потому что тогда я думал, что это слабость. Но ты изменила это, Айла. Ты изменила меня, — признался я. Подняв наши руки, я поцеловал ее в тыльную сторону. Мои губы задержались там, и я закрыл глаза.
