Слабый.
И моя милая мышка…
На ее сердце было множество шрамов, глубоких, незаживающих…но оно все еще билось с силой большей, чем у меня.
Мои губы встретились с кожей ее шеи, и я поцеловал ее там. Наша судьба была решена одним сладким поцелуем.
— С нами все будет хорошо, Виктор.
Мне хотелось в это верить.
Отстранившись, я запустил пальцы в ее волосы, лаская кожу головы. Ее глаза сонно затрепетали.
— Ложись спать, мышка.
Она что-то промурлыкала и закрыла глаза. Убедившись, что она снова заснула, я встал с кровати и оделся. Мои ноги почти волочились за мной, когда я заставил себя оставить ее позади.
Но пришло время заняться делом.
Пришло время встретиться с Валентином лицом к лицу и узнать, чем закончится сегодняшний вечер.
Хаос был развязан, и мне пришлось иметь дело с последствиями.
Закрыв за собой дверь спальни, я проигнорировал Егора, который стоял снаружи, насторожившись. Он шел позади меня, и я чувствовал, что ему нужно что-то сказать, но он знал, что не нужно этого делать. Поэтому он держал рот на замке. Сказать было нечего…ничего нельзя было изменить.
Я замер, когда почувствовал прикосновение к своему плечу. Егор придвинулся ближе к моей спине, чтобы прошептать мне на ухо:
— Расправь плечи, Виктор. Это твоя игра. Не показывай Валентину свою слабость.
Услышав его слова, я понял, как чертовски жалко, должно быть, выглядел. Выпрямившись, я посмотрел на то, что было передо мной. Я молча поблагодарил Егора за то, что он прикрывал мне спину.
Мы не принадлежали к одной крови, но у нас была одна и та же жизнь.
Преданность текла по нашим венам. Братья.
В поместье было тихо. Темно и жутко. Было уже поздно, и все спали. Завернув за угол коридора Валентина, где располагался его кабинет, я обнаружил там его телохранителей. Те же гребаные убийцы, охраняющие его дверь. Его жизнь.
Это означало только одно.
Валентин Солоник боялся меня.
Он знал, на что я способен, так что эти придурки были его защитой.
Я остановился перед кабинетом Валентина, лицом к собакам. Один из мужчин обыскал меня и, убедившись, что у меня нет оружия, впустил внутрь.
Когда я вошел, обнаружил Валентина сидящим за столом. Его ноги были подняты, скрещены в лодыжках. Зажженная сигара находилась между его губами, и когда я вошел, его глаза осветились темнотой, которая говорила с моей собственной душой.
Валентин злорадствовал, как будто уже победил.
— Проходи. Присаживайся, Константин.
Я остался стоять. — Что бы ты ни хотел сказать, поторопись. У меня есть дела поважнее, Валентин.
Он пожал плечами. — Почему ты такой ворчливый? Неужели тебе было недостаточно этой ночи?
Я закипел от его слов, чувствуя, как закипает моя кровь, и боролся с собой.
— Сынок, садись и давай выпьем. Нам нужно многое обсудить. На самом деле у меня есть для тебя предложение. Ты не сможешь отказаться от этого.
Понимая, что я должен играть в эту игру по-его правилам, я сел, но не раньше, чем схватил бутылку водки. Я снял крышку, поднес ко рту и сделал большой глоток.
Он хотел играть…ладно, игра продолжается, ублюдок.
Глава 20
Валентин Солоник
Две недели назад
Я смотрел на экран. Смотрел. Изучал. Уставился на него непоколебимым взглядом.
Я смотрел, как Виктор Иваншов трахает мою жену.
И я улыбнулся.
Камера долгое время была спрятана в ее спальне. Она всегда была там, хотя мне никогда не приходилось ею пользоваться. Никогда в этом не нуждался. До сих пор.
Пока в жизни моей жены не появился Виктор Иваншов, Королевский пес…солдат и моя марионетка.
Валерия была моим алиби, моей любимицей, моим питомцем…моим целым гребаным планом игры.
И двое влюбленных легко попали в мою ловушку. Теперь они играли в мою игру… это был мой лабиринт, и выхода не было.
Они считали меня глупцом. Слепым к их поступкам и тайнам. Они думали, что я не буду знать, что они затевают за моей спиной, предавая меня в моем собственном поместье…мире, который я построил своими собственными голыми руками.
Виктор решил, что хорошо разыграл меня.
За исключением…Я был тем, кто разыграл их.
Оставаясь в тени, я побеждал их в их собственных играх.
И, ох, как чертовски легко было их разыграть.
Я наблюдал, как Виктор перевернул мою жену на спину так, чтобы они смотрели друг на друга. Со своего экрана я мог сказать, что они обменялись любящими взглядами. Он засунул свой член в ее изношенную киску. В ту же самую киску, которую я заставил кровоточить, когда лишил ее девственности. В ту же самую киску, которую я использовал в течение семи лет.
Она обхватила его ногами за талию, не отпуская. То, как она ласкала его плечи, а потом царапала ногтями его кожу, волосы… все это было нежным прикосновением.
И он ласкал ее спину, словно она была ответом на каждую его молитву.
Я залпом выпил остатки виски и уставился на пустой бокал. Мои пальцы сжались, и я легко мог раздавить его. Под давлением моей хватки я почувствовал, как хрустнуло стекло. Такое хрупкое. Как и они, влюбленные под моей крышей.
Моя рука потянулась к единственному дротику, который лежал на моем столе. Взяв его между пальцами, я почувствовал острый кончик на большом пальце, а затем бросил дротик через всю комнату, не сводя с них глаз. Я смотрел, как они трахаются на моем экране.
Не глядя, я понял, что дротик попал в цель…в цель…в мою жертву.
Видите ли, я не был дураком. Не таким, как думал Виктор.
В эти игры я играл уже много лет. Гораздо дольше, чем Виктор и Алессио Иваншов.
Хотя эта игра, началась тридцать лет назад.
И скоро…она закончится.
Я начал ее.
Я планировал закончить ее.
Я знал, в чем заключается преданность Виктора. Но я также знал, что Валери была его самой большой помехой. Она изменила его игру, и его преданность теперь была туманной. И я точно знал, как заставить его размыть линии ради нее.
Взяв бутылку виски в руку, я выплеснул оставшуюся жидкость себе в горло. Проглотив, я ничего не мог с собой поделать. Мои глаза снова нашли экран. Их трах-фестиваль уже закончился, но Константин все еще лениво лежал между ее ног, его бедра держали ее раздвинутой, его грудь прижималась к ее животу, а голова почти сладко лежала на ее сиськах, когда они оба затаили дыхание.
