Виктор поставил меня рядом с кроватью. Он потянулся за платьем, лежащим на стуле, и протянул его мне. Он присел на край кровати и наблюдал за мной. Я быстро оделась, и он протянул мне расческу. Все это происходило в тишине.
Я одевалась. Он смотрел. Я сделала вдох. Он сделал вдох. Тысячи слов остались невысказанными, но мы понимали эту тишину. Это успокаивало.
Когда я закончила, он схватил меня за запястье и притянул к себе на колени. Солнце уже поднялось над горизонтом, и наше время было ограничено. Он должен был уйти, прежде чем кто-нибудь поймает его возле моей спальни. Это была опасная игра в кошки-мышки.
Виктор понюхал мои волосы, а затем уткнулся носом мне в шею, наполняя легкие еще большим количеством моего запаха. — Ты такой пещерный человек, — сказала я.
Хотя я не слышала своего голоса, я чувствовала вибрацию в горле и челюсти. Я наконец-то начала понимать, насколько громко или тихо я говорю.
— А что я могу сказать? Ты пробуждаешь во мне эту сторону. Если я буду бить себя в грудь и рычать сильнее, ты позволишь мне трахнуть тебя? В стиле Тарзана? — пророкотал он. Я подняла глаза и увидела озорство в его глазах. Боже, как мне хотелось сохранить этот момент.
Моя рука ударила его в грудь, и он откинул голову назад, смеясь. Я смотрела, как он свободно смеется, все его поведение преображалось, и это делало его таким молодым, таким свободным, таким красивым.
Мои пальцы прошлись по его подбородку, а потом по губам. — Хотела бы я услышать твой смех, — попыталась прошептать я. — Держу пари, что он прекрасен. Богатый, грубый и темный, как и ты.
Я смотрела, как его губы произносят мое имя. Валери. Я коснулась мягкости его губ, останавливая остальные его слова. — Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя, Виктор. Я хочу того, чего не могу иметь, но не могу перестать хотеть.
Раньше я думала, что моя глухота-это моя сила. Я научилась делать её своей силой и использовать её против своих врагов, тех, кто хотел пытать и разрывать мою душу.
С тех пор как я встретила Виктора, я поняла, как отчаянно хочу услышать его голос и его смех. Это была бы музыка для моих ушей. Я просто знала это. Такие мелочи мы воспринимали как должное.
— Когда я была моложе, я мечтала встретить свою вторую половинку, мужчину, которого буду обожать и который будет лелеять меня. Я мечтала о наших моментах, о мелочах, которые сделают нас счастливыми. Я всегда думала, что буду идеальной девушкой для него. Я никогда ни в чем не буду нуждаться. Я буду всем, что ему нужно, чего он хочет, и я никогда не отдам ему свои недостатки.
Виктор молчал, прислушиваясь к моим словам. Единственным заметным изменением в нем было то, как он сжал мои бедра. Он притянул меня ближе,
Мои пальцы сжали его челюсть, и я снова коснулась его губ. Я не могла перестать чувствовать мягкость и полноту его губ, как будто пробовала на вкус его слова.
Мой голос грохотал из груди, когда я продолжила, мои слова выскользнули. Я открыла ему свою самую сокровенную тайну. — Но теперь все, что я могу дать тебе, — это несовершенства и тело, которым пользовались, душу, которая была изранена, и губы, которые целовал грязный человек. У меня так много недостатков, Виктор. Я больше не девушка, которая может дать своему мужчине что-то свое, потому что у меня нет…ничего. Все было отобрано и использовано.
Его темные глаза были напряженными, острыми, и от них у меня перехватило дыхание, они смотрели прямо в меня, как зеркало моей души. Его взгляд кричал о безумии, он был злобным и яростным. Хотя в глубине души эти глаза успокаивали меня. Они успокаивали мою израненную душу.
Он видел самые глубокие шрамы, его взгляд прошептал каждый дюйм. Он не шарахался от них, он смотрел…и казалось, что он ценит их. Каждый мой недостаток он бережно хранил, как будто они принадлежали ему.
Виктор крепче прижал меня к себе, и мое тело задрожало от напряжения, которое он вызвал. Он легонько коснулся моей щеки, а затем провел носом по всей ее мягкости; он снова вдохнул мой запах.
Он скользил щекой все ближе и ближе…пока наши губы почти не соприкоснулись. Мои глаза закрылись, губы приоткрылись, и я вдохнула. Его отчетливый запах, мускусный, с легким привкусом сигарет и алкоголя, но все еще содержавший дыхание земли, наполнил меня. От него пахло теплом и моим.
Его пальцы скользнули к моей талии, груди, а затем к шее. Он положил ладонь мне на затылок, и я открыла глаза. Его губы шевельнулись, и я уловила его слова, сосредоточившись.
— Валери, этот ошейник на твоей шее не определяет тебя. Меня злит, что ты носишь его, он символизирует твою боль, но это не заставляет меня думать о тебе хуже. Никогда. Детка, я не хочу совершенства. Мне нужны твои недостатки и все шрамы в твоем сердце. Я хочу все это, потому что это ты. Никто не лишен несовершенств. Если это так, то ты фальшивка. Милая моя мышка, у меня нет времени на притворство. Я хочу того, что реально. Я хочу тебя. И ты-все, что мне нужно.
Я не слышала его голоса, но представляла, как он звучит у меня в голове. Приказ от него был ошеломляющим. Он скользнул глубже под мою кожу и проник в мои кости.
Его голова снова опустилась, его рот скользнул ближе, и я вздохнула, ожидая поцелуя. Но он так и не пришел. Вместо этого он слегка отстранился, чтобы я снова могла видеть его губы.
— И ты ошибаешься. Есть что-то свое, что ты можешь дать только добровольно. Никто не может заставить тебя, — он посмотрел мне в глаза и одарил красивой улыбкой. Виктор Иваншов перехватил моё дыхание.
— Скажи мне, милая Валери. Ты когда-нибудь отдавала мужчине свое сердце?
Мое сердце столкнулось с легкими-снова и снова, пытаясь вырваться. Мое зрение слегка затуманилось, и я моргнула. По моей щеке скатилась слеза. Виктор посмотрел на нее, а потом смахнул. Мое горло сжалось от его слов и я не могла ответить…Я не могла думать.
От Виктора Иваншова у меня перехватило дыхание и пропал дар речи. Он был моей погибелью.
Черты его лица ожесточились, но не слишком. Скорее, он был уверен в себе и слегка отчаянно нуждался в моем подтверждении.
— Скажи мне, — настаивал он, его темные глаза сверлили меня. Он пожирал меня молча, почти не прикасаясь ко мне.
— Скажи, Валери.
— Нет. Я никогда не отдавала мужчине свое сердце.
Его глаза стали влажными. — Значит, у тебя есть что-то священное, что можешь отдать только ты. Помни, никогда не тратить это на кого-то, кто не достоин тебя.
— Ты? — задребезжала я. — Ты достоин меня?
Моя рука упала ему на грудь, и я почувствовала биение его сердца. Оно было сильным и быстрым. Он вздрогнул от моего вопроса, выглядя одновременно обиженным и нервным. Багровый жар поднялся от моей груди к шее и покрыл мое лицо. Я потерялась в этом моменте и задала вопрос бездумно. Но теперь … я боялась его ответа.
Я знала, что даже если он не считает себя достойным, Виктор все равно останется тем человеком, которому я отдам свое сердце.
