Я похлопал его по плечу в знак благодарности, не произнося ни слова. Я знал, что он прикрывает мою спину, и он знал, что я чертовски благодарен ему за это. Все это было бы невозможно, если бы рядом со мной не шел Егор.
Мы оставили тело Валентина позади и погрузились в хаос, как только вышли из комнаты. Крики людей — запах всепоглощающего пламени и горящей плоти — громкие выстрелы.
Проход для нас был свободен, пока мы не свернули в левое крыло особняка. А, черт.
Я собирался насладиться этим слишком сильно.
Люди Валентина в бешенстве бросились к нам. Мы с Егором синхронно убивали их. Я понял, что они догадались — все это время настоящим врагом был я.
Кровь была пролита, и тела безжизненно лежали на земле, нагромождаясь по мере того, как все больше людей подходило ко мне и Егору.
Хаос, а затем мертвая тишина.
Мы стояли посреди кровавой тропы, и я шел по мертвым телам. Краем глаза я заметил, что ко мне приближается еще один человек, один и без поддержки. Должно быть, он склонен к самоубийству. Егор схватил его прежде, чем он приблизился ко мне хотя бы на несколько шагов.
Егор ударом отбросил мужчину на землю, и он вонзил клинок в шею грязного ублюдка. — Не убивай его. Пока.
Я подошел ближе, потребность пролить кровь все еще бежала по моим венам. Егор издал насмешливый смешок, когда мужчина начал вырываться.
Его глаза расширились, когда я остановился перед ним. Его разбитые, кровоточащие губы приоткрылись, и он начал молить о пощаде. Был ли я мудаком из-за того, что смеялся? Да, так оно и было.
Я переживал из-за этого? Определенно нет.
Мне нравилось, когда они умоляли. Мне нравилось смотреть, как их жизнь исчезает из их глаз, зная, что у меня есть сила играть роль бога. Жизнь или смерть. Я держал их судьбу в своих руках.
Мужчина попытался вырваться из хватки Егора. Но ведь теперь ты не сможешь вырваться из лап дьявола, не так ли?
Как только на вас нацелились, ваши часы жизни начинали тикать.
Тик. Так. Тик. Так.
Егор схватил ублюдка за шею, удерживая его для меня. Мои губы изогнулись, наблюдая, как этот человек дрожит и молит о пощаде. Вот только мне нечего было дать.
Зовите меня Ангелом Смерти. Я прихожу только тогда, когда несу с собой вашу смерть.
Не было времени на покаяние и спасение. Разрушение кровоточило красным, и я всегда врывался с хаосом по пятам.
Адреналин гремел в моих венах, кровь сильнее пульсировала в моем теле, ревела в ушах. Это было почти оглушительно, и все, на чем я мог сосредоточиться…этот слабый человек.
Схватив его лицо руками в перчатках, я заставил его посмотреть мне в глаза. Посмотреть прямо в глаза смерти.
Он начал сопротивляться сильнее, но Егор поднял одну ногу и ударил его сзади по коленям. Он упал на пол, опустившись передо мной на колени.
Я присел. Ничего не нужно было говорить, потому что он уже видел как жизнь промчалась перед его глазами.
И все же.
Его губы скривились от отвращения, и он сплюнул мне под ноги, один зуб выпал из окровавленного рта.
— Да пошел ты…… пес Иваншова, — хрипел он с каждым тяжелым вздохом.
Страх на мгновение скрыл выражение его лица, но он хотел разозлить меня, его последняя попытка перед последним вздохом.
Я мрачно цокнул. — Ах. Ты не должен был так говорить.
Вытащив из-за пазухи свой гладкий клинок, я показал ему. Он тяжело сглотнул, и я почти почувствовал запах его страха. Я хотел сделать ставку. Обмочится он или нет?
Прижимая холодный металл к его щеке, я позволил ему почувствовать его остроту. — Я собирался дать тебе легкую смерть. Но теперь уже нет. Ты облажался, — сказал я, медленно проводя лезвием вниз по его шее, где пульсировала вена.
Его грудь расширилась от вдоха, а затем выдоха. Я положил нож на место, в карман моего пиджака. Выражение его лица сменилось замешательством.
— У тебя красивые глаза…
Егор усмехнулся в ответ на мои слова, а я…ухмыльнулся. — Я уверен, что когда-то ты очень гордился ими. Держу пари, что они завоевали много тугих кисок. Девчонки падали в обморок, да?
Его серые глаза расширились, наконец-то поняв мое намерение. Не давая ему больше шанса сопротивляться, мои руки в перчатках поднялись к его лицу, мои пальцы погрузились прямо в его глаза. Брызнула кровь, и он закричал, его тело содрогнулось в агонии, когда я сжал пальцами его глазницы. Я нащупал комок кашицы и сжал его. Теперь он выл, его лицо искажалось каждый раз, когда я проводил пальцами по клубку хрупких мышц.
Я наклонился вперед, мои губы приблизились к его уху. — Никогда, никогда не оскорбляй имя Иваншова.
Его крики заполнили мои уши, когда я вытащил пальцы из его глаз, одновременно вытаскивая его глазные яблоки.
Егор отпустил его, и мужчина рухнул на пол, теперь уже молча, но его тело все еще подергивалось мелкой дрожью. Кровь собралась в лужу там, где его голова лежала на земле, и я встал, вытирая грязные руки о штаны.
Вот почему мы носим черное. Никакого беспорядка.
— Осталось меньше двадцати минут, — пробормотал Егор, и его холодный голос прорвался сквозь мои туманные мысли. — Нам нужно быстро добраться до Валери и Ирины.
Я молча кивнул. Пора забрать мою девочку, а потом мы уберемся отсюда к чертовой матери.
Чем дольше я добирался до нее, тем тяжелее становилось у меня в груди. Я боролся на адреналине, пробиваясь сквозь шквал охранников, солдат Солоника и убийц, оставляя за собой след из мертвых тел.
Медный запах крови был сильным, но я наслаждался им, вдыхал его и позволял маленькому чертову дьяволу на моем плече питаться запахом смерти.
Раздался пронзительный крик. Я обернулся и увидел мужчину, стоявшего в двух футах от меня, направив ствол "Глока" мне в грудь. Я направил на него свой пистолет и нажал на курок, но ничего не произошло…черт.
Мир замер.
Ублюдок ухмыльнулся, и раздался выстрел. Мои глаза расширились, и мир потемнел. Я ожидал жгучей боли, но тут меня повалили на землю. Это произошло слишком быстро, и мои глаза уловили только размытое пятно, когда твердое тело врезалось в меня. Моя голова ударилась о стену, и мое зрение на секунду затуманилось.
Ублюдок, стрелявший в меня, тоже лежал на земле, корчась. Я услышал булькающий звук, исходящий из его горла. Тяжесть на спине вернула меня в настоящее.
— Виктор.
Голос был грубым и болезненным.
Егор.
Черт! Вот дерьмо!
Я вывернулся из-под его тела, потому что он прикрывал меня, и перевернул его. Глаза Егора были закрыты, ладонь прижата к груди. Нет. Нет. Нет.
