Темно-красная кровь сочилась сквозь пальцы и покрывала рубашку. Кровь моих врагов ничего не значила. Я убивал со страстью. Мое любимое гребаное времяпрепровождение.
Но кровь моей семьи — моих братьев — заставила меня потерять остатки рассудка.
Он медленно открыл глаза и, увидев, что меня не подстрелили, почти облегченно вздохнул.
— Не…хорошо… — прохрипел он. — Наверное, пробило что-то важное…внутри…меня…
Паника подступила к горлу, и мое тело отяжелело. Я боролся с дрожью, пробегающей по моему телу, но холод распространился по позвоночнику, забирая все тепло из моего тела.
Шок и адреналин мешали думать мне в данный момент.
— Нет…я не переживу… это…, Босс.
Его слова вернули меня туда, где я должен был быть. Я сбросил пиджак и прижал его к ране. Гребаное дерьмо. Он слишком сильно истекал кровью. — Прижми рану, — прошипел я.
— Нет…
Если это было возможно, его мокко-кожа стала бледнее. Его темные глаза были глубокими и немного затуманенными. Он так чертовски старался удержать свое внимание на мне, борясь за то, чтобы остаться в живых, борясь за свой следующий вдох.
Его грудь расширилась, когда он сделал судорожный вдох. — Для меня честь… работать…на твоей стороне, Виктор.
БЛЯДЬ!
— Не говори, Егор. Не. Говори. Блядь. Побереги силы.
Я огляделся вокруг, масса мертвых тел теперь насмехалась надо мной. Никакого спасения. Никакой помощи. Никакого гребаного побега из этой гребаной адской дыры.
Егор схватил мою окровавленную руку. Его рука дрожала, но он сохранил последние силы, чтобы сжать мою руку. У меня защипало в глазах, и я подумал, не слезы ли это.
Егор был человеком чести.
Верным солдатом.
Любимым братом.
— Одно одолжение.…Я прошу только об одном одолжении… — выдохнул он и закашлялся. Кровь начала собираться в уголках его губ, и он выплюнул ее.
— Говори, — сказал я с тяжелым сердцем.
— Я хочу умереть как Иваншов. Не с именем врага.
Егор был Солоник, но предан семье Иваншовых.
Я знал, что ему нужно.
— Дай мне покой, — пробормотал он.
Это была работа Алессио. Король сам решал, кто носит его имя. Очень немногие люди имели такую честь. Только семья.
Я достал кинжал с эмблемой рода Иваншовых на рукоятке. Взяв его ладонь в свою, я сделал крошечный надрез посередине. — Этой кровью я чту тебя именем Иваншов.
Я произнес всё быстрее, но дело было сделано. Теперь он был одним из нас.
Егор хмыкнул, а потом зашипел, и на его лице отразилась боль. Я протянул ему свой кинжал, тот самый, который Алессио подарил мне, когда нам исполнилось восемнадцать лет и он стал Боссом, а я-его заместителем. Этот кинжал хранил слишком много воспоминаний — Кинжал верности. Егор обхватил пальцами ручку, крепко сжал. Он кивнул, чувствуя облегчение и умиротворение.
— Прости, брат.
— Нет…я знал, что однажды это случится.…
Мне показалось, что у меня перехватило горло, и я попытался что-то сказать. Мои губы приоткрылись, но я не мог найти свой голос. — Тебе…надо идти, — с трудом выдавил Егор. — Он похлопал по пистолету на боку. — Я прикрою твою спину.
Он приподнялся в сидячем положении и прислонился к стене, теперь его кровь была размазана по ней. — Ни один ублюдок не пройдет через коридор без того, чтобы я не прострелил ему мозги.
Я верил ему.
Егор будет драться до последнего вздоха.
Однажды став мафиози, выхода уже не было. Ты умирал, живя этой жизнью. Рожденный во тьме или позже вошедший в этот мир…смерть следовала тем же гребаным путем. Сквозь тьму, нескончаемую яму…
Жизнь предоставляла большой выбор. А что мы выбираем…это определяло наш путь.
Например я…мой выбор привел меня сюда.
Егор…он знал, что однажды…его выбор приведет его сюда.
Я неохотно поднялся. Моя спина выпрямилась, я вдохнул и выдохнул.
— Спасибо, — пробормотал я. — За то, что был лучшей правой рукой, о которой я только мог мечтать. Я доверял тебе, и ты ни разу не предал меня. О твоей верности всегда будут помнить, и тебя всегда будут чтить.
Он усмехнулся, его белые зубы теперь немного окровавились, контрастируя с его темной кожей. — Мы сделали это, Виктор. Ублюдок мертв. А теперь уведи отсюда свою женщину.
Ублюдок.
Эмоции застряли у меня в горле, и я кивнул. — Спасибо, — прошептал я в последний раз. Он поднял пистолет, отмахиваясь от меня, и ухмыльнулся.
Это был последний образ Егора, и он глубоко врезался в мою память.
Глава 29
Я ворвался в комнату Валери, но остановился как вкопанный при виде того, что предстало передо мной.
Ублюдок.
Комната была разгромлена, но не это привлекло мое внимание.
Лука. Самый доверенный человек Валентина. Может, я и был вторым по старшинству, но Лука всегда был правой рукой Валентина.
Чертов Лука держал мою Валери.
Она боролась с его хваткой, страх на ее лице был эквивалентен колотой ране в моей груди. Одна сторона ее лица уже была покрыта синяками, а из раны на голове сочилась кровь. Болезненный стон вырвался из ее горла, и я почувствовал, как убийственная ярость сжигает меня изнутри. Я был под кайфом и переполнен адреналином, моя жажда смотреть, как мои враги истекают кровью до смерти, все еще была не утолена.
Лука зажал ей рот рукой, сдерживая крики. Он держал нож у основания ее горла. Я видел кровавые рубцы на ее фарфоровой коже там, где прижималось острое лезвие.
— Что ты сделал с Валентином? — прошипел он.
— Ты опоздал, Лука, — протянул я, следя за каждым его движением, как чертов ястреб.
Ситуация была сложной, и я не собирался рисковать, причиняя боль Валери.
— И где же он? — взревел Лука. Лезвие сильнее вонзилось в ее кожу, и глаза Валери расширились еще больше. — Дернешься ко мне, и она умрет. Поверь мне, мне ничего не стоит убить ее. Она одноразовая, и я избавлюсь от ее гребаного тела прямо у тебя на глазах. Я собираюсь спросить тебя еще раз, где, черт возьми, Валентин?
— Мертв.
Лука на секунду казался шокированным, поэтому я еще немного подразню его. — Его тело сейчас сгорает дотла.
Он понял, что я предатель. Он уже понял, что я пытал Валентина.
Но он, вероятно, не думал, что я убью Солоника.
Я воспринял его мгновенное удивление как свой шанс. Я двинулся вперед, но моя мышка была бойцом.
