— Именно этого мы все и ждем, — ответил Феникс. — Умираем от любопытства здесь.
Айла и Алессио переглянулись, улыбаясь. На какое-то мгновение им показалось, что мир для них исчез. Они тонули друг в друге, и все остальное не имело значения. На это было очень приятно смотреть. Они так влюблены.
— Ксандер Алессио Иваншов.
Красиво.
— Оно означает защищать, — прошептала я. — Защитник.
Айла кивнула, улыбка раздвинула ее губы, и все ее лицо осветилось, как звезды под темным небом.
— Действительно, сильное имя, — присоединился другой голос. Лев Иваншов.
— Оно прекрасно для будущего Короля. Это был Исаак, отец Виктора.
— Мне нравится, — Мэдди согласилась. У нее был такой вид, словно она снова хотела вырвать ребенка из рук Айлы. Ее волнение было неоспоримо.
Одного за другим, последние две недели, я встречала остальных членов семьи. За ужином мы разговаривали то тут, то там. Было легко чувствовать себя комфортно с ними, когда они были так приветливы. Особенно Айла, Мэдди и Лена. Меня не часто оставляли одну. Маленькая Майла тоже украла мое сердце.
Я оглядела комнату, полную людей, поздравляющих новых родителей. Они все были здесь. Это была настоящая семья. Я знала, что большинство из них не были кровными родственниками, но их связь делала их семьей.
Слезы жгли мне глаза, и Виктор крепче сжал мою руку.
Я была частью этой семьи…
Мое место здесь. С Виктором. С ними. Меня любили.
И все же…почему я чувствовала себя такой потерянной?
Мои легкие сжались, а желудок скрутило. Чувство пустоты эхом отозвалось в моей душе.
— Почему я так боялась…чувствовать себя счастливой?
***
Я почувствовал, что кто-то приближается ко мне. Стоя на месте, я отказывалась признать, кто бы это ни был. Краем глаза я заметила, что это была Айла. На ней был шелковый пурпурный халат, а к груди прижимался малыш Ксандер. Его глаза были закрыты, когда он тихо кормился грудью, его пухлые щеки впадали, когда он сосал ее. Он действительно был самым милым существом на свете.
Мы с Айлой молча стояли рядом, глядя в ночь. Легкий ветерок овевал балкон, когда мы стояли снаружи. Слышались сверчки, в потемневшем небе сияла луна, и звезды освещали ее путь. У Луны и звезд была одна и та же история. Светить во тьме, оставляя скрытыми свои трещины. Но все, что мы видим — это красота. Наши глаза не признавали их недостатков.
Какая ирония судьбы.
— Не можешь уснуть? — Айла первая нарушила тьму.
— Не совсем, — вздохнула я.
— Ты можешь поговорить со мной, если хочешь. И ты это прекрасно знаешь.
Мои губы сжались, и я закрыла глаза. Как…как мне сказать ей…когда я сама не знала, что чувствую?
Я хотела сказать, что со мной все в порядке…но это было не так.
Я была счастлива…но также была несчастна.
Смесь эмоций кипела во мне, и я боялась, что она выплеснется наружу и сожжет всех на своем пути.
Как я могла объяснить это, как я могла объяснить то, чего сама не знала…объяснить необъяснимое? Протирая закрытые глаза, я попыталась подавить стон разочарования.
— Тебе больно. Виктору больно, — прошептала Айла.
Мои глаза резко распахнулись, и я посмотрела на нее. Ветер подул немного сильнее, взъерошив наши волосы. Я заправила свои дикие локоны за уши. — Он говорил с тобой?
Айла покачала головой, слегка покачивая малыша Ксандера на руках. — Нет. Ему это и не нужно. Я вижу это по его лицу.
Я прикусила нижнюю губу и проглотила комок в горле. — Ты его хорошо знаешь.
Я не хотела, чтобы это прозвучало так, но в моем голосе были слышны жесткие нотки. Даже я это слышала. Айла тоже.
Никто не разговаривал с Королевой в таком тоне. Даже если это не было сделано намеренно.
Но Айла не заострила на этом внимание. — Да, я его знаю. Но я также узнаю боль, когда вижу ее. Прямо сейчас она отражается в твоих глазах. Тот же самый взгляд, который я вижу в его глазах.
— Ты не понимаешь…
— Разве? — тихо спросила Айла. — Мне кажется, я все прекрасно понимаю. Я знаю, как трудно оставить прошлое позади. Я знаю, как трудно отпустить, двигаться дальше, исцелиться…
Я обхватила пальцами перила балкона. Моя хватка усилилась, пока костяшки пальцев не побелели и не онемели. — Виктор рассказал нам, что произошло. Еще в России, когда вы вдвоем убегали. Он рассказал нам об Эрике и твоей…подруге.
Я тяжело вздохнула и судорожно выдохнула. Боже. Это было больно. Было больно так…сильно. Мои легкие горели, и мне приходилось кусать губы, чтобы не разрыдаться.
— Ирина…была моей…единственной подругой, — мой голос срывался на каждом слове, и непролитые слезы жгли глаза еще сильнее. Я моргнула, пытаясь прояснить затуманенное зрение, но вместо этого соленые капельки оказались на моих щеках, оставляя мокрый одинокий след.
— Я знаю, — ответила Айла, ее голос был полон сочувствия. — Трудно терять тех, кого ты глубоко любишь.
— Ты когда-нибудь… теряла кого-то?
Айла инстинктивно обняла сына, и ее глаза потемнели. Малыш Ксандер издал приглушенный звук, а затем начал извиваться в руках матери, почти взволнованно. — Ш-ш-ш… — Айла начала слегка качать руками, пока ее ребенок снова не успокоился.
— Я не теряла такого человека, как ты, нет. И я каждый день благодарю Бога за это. Но, Валери, было время, когда я теряла себя. Я провалилась глубоко в трещины темной дыры. Мой путь не цветущий. Мое прошлое не было наполнено любовью. До встречи с Алессио у меня не было ничего, кроме боли и страха.
— А я и не знала…, - я вздрогнула и тут же замолчала, не совсем уверенная, что сказать.
Ее зеленые глаза, казалось, мерцали в свете луны. — Обычно я не люблю об этом говорить.
Когда я продолжила молчать, Айла подалась вперед. — Ты чувствуешь себя сбитой с толку, не так ли? Стоит ли тебе быть счастливой? Можешь ли ты быть счастливой…
Мое сердце ушло в пятки, и я вдруг почувствовала, что меня тошнит. Я тихо заплакала, на этот раз позволяя своим тихим слезам течь.
— Ты чувствуешь себя виноватой, — продолжала она.
Моя голова начала пульсировать, а боль в груди никак не ослабевала. Это просто…не прекращалось. Черт возьми! Мне хотелось закричать, но я могла только прижать руку к груди, чувствуя, как колотится мое разбитое сердце.
— Ты наказываешь и Виктора, и себя, потому что боишься быть счастливой.
Ее слова резали мне уши, и я клялась, что чувствовала, как внутри меня разрывается кровь. Агония пронзила и он ослепила меня.
— Она заслуживала этого… — воскликнула я. — То, что у меня сейчас есть… Семью. Любовь. Счастье…Ирина заслуживала всего…этого!
