— Я правда не знаю его! — выкрикнула она. — Спрашивал, где Дригорович. А я откуда могу знать, куда ее черт занес? И вообще, я с нею почти незнакома! Только и знаю, что Иван купил у нее дом! — Она опустила глаза. Мысли об этой чертовой Римме уже достали дальше некуда.
Схватив Настю за подбородок, Олег дернул ее лицо кверху:
— Смотри на меня! Рассказывай подробно!
Ей пришлось рассказать все как было. Она интуитивно почувствовала, что новому гостю знакомо имя Дригорович. Он не задавал наводящих вопросов, но, выслушав молча, тем не менее вдруг спросил:
— А все-таки ты знаешь, где Дригорович?
— Да я же сказала уже! — вспыхнула она. — И чего вас всех так сильно тянет к этой Дригорович! Хоть бы мной кто-нибудь так заинтересовался! — выкрикнула. — Она что, медом намазана? Ничего о ней не знаю и знать не желаю!
Придирчивый взгляд Олега бесил Настю. Она хотела отвести глаза в сторону, но ей было страшно это сделать. Про себя подумала: если бы только знала ответ на вопрос, с радостью выложила бы всякому, у кого в руках был пистолет, надеясь, что от Риммы после этого останется мокрое пятно. Конечно, не очень хорошо так рассуждать, но ей было не жалко Римму, тем более теперь, когда из-за нее приходилось терпеть подобные унижения. Не видя лукавства в глазах Насти, Олег кивнул ей на кресло, стоявшее рядом с диваном, такое же черно-синее, как диван, приказывая сесть. Она опустилась в него, глубоко утонув. Он выдернул ящики комода, достал из одного простыню, разорвал и подступил к девушке. Настя, сообразив, что он хочет сделать, мгновенно подскочила из кресла, попросила:
— Не надо связывать, обещаю, что никому ничего не расскажу!
Посмотрев недоверчиво, он толкнул ее назад. Она снова плюхнулась на мягкое сиденье. Олег усмехнулся. Женщинам верить нельзя. По его мнению, они вообще созданы для того, чтобы много говорить, а когда много говоришь, тогда с языка слетает все, о чем лучше было бы умолчать. И здесь не помогут никакие угрозы и уговоры. Всегда нужно быть самому осмотрительнее. Не слушая возражений, Олег связал руки и ноги Насти. Связывал так, чтобы девушка скоро могла развязаться, ему просто нужно было исчезнуть незаметно, не дать ей сразу же подбежать к окну и запомнить машину. Она, видимо, тоже поняла это, а потому замолчала и зашевелилась лишь тогда, когда он вышел из квартиры. Прыгнув в авто, он отъехал от дома. Настя провозилась с узлами еще минут пятнадцать-двадцать после этого. Через полчаса Олег подъехал к дому Зуловской, позвонил по телефону. В ответ услыхал удовлетворенный голос Софьи.
Вскоре она появилась из подъезда, с приятной полуулыбкой на милом девичьем лице и безвинно моргающими большими глазами. Чуточку задержалась на крыльце, прикрыв козырьком ладони глаза от солнца. На небе ни облачка. Синее, глубокое, уносящееся в даль без конца и края. На Софье такая же синяя, как небо, юбка и белая с ажурными кружевами блузка. В красивых ушах и на тонких пальцах горящие сапфиры, босоножки сияют, как топазы. На плече ремешок дамской маленькой белой сумочки. Русые волосы чисты и хорошо уложены. У крыльца топчется стайка галок, подбирая какие-то крошки. Дергая головами, они посматривают на Софью, потревоженные ее шагами. Она быстрым взглядом окинула чистый двор. Асфальт на дороге играет солнечными бликами. В песочнице и на качелях забавляются маленькие дети. Их матери сидят неподалеку на скамейке и чешут между собой языками. Изредка какая-нибудь из них глянет на детей, поймает взглядом своего ребенка и снова словоохотливо погружается в бесконечную говорильню. Пробежав глазами по припаркованным машинам, Софья увидала свою и шагнула с крыльца, распугивая галок. Те вспорхнули, отлетая на небольшое расстояние. И когда она прошла, снова бегом вернулись на прежнее место. Зуловская села на заднее сиденье автомобиля и сразу спросила:
— Что-нибудь удалось выяснить?
Обернувшись, Олег слегка пригнул голову, подавшись рябоватым лбом вперед, и начал ровным спокойным голосом рассказывать:
— Я с утра взял Млещенко под контроль. Сначала ничего интересного, но в середине дня он поехал за город, а за ним прицепился «хвост». Мне пришлось помудрствовать, чтобы остаться незамеченным. Думал, что это наружка ментов, поэтому особо осторожничал. Но оказалось, все гораздо проще.
Внимательно следя за выражением лица Олега, Зуловская взволнованно спросила:
— Тебя точно не видели? Мой автомобиль не засекли?
— Я же не лох, — поморщился Олег. — Можешь быть спокойной. Все гладко. Ни одна собака не заметила! — уверенно, без тени сомнения заявил парень. Помолчал и продолжил: — Приехал Млещенко к своему сгоревшему дому, а «хвост» свернул в кусты неподалеку. Из авто вышла девушка.
— Девушка? — переспросила Зуловская, перебивая Олега. — Ты запомнил машину и номер? На телефон не заснял?
— К чему такие вопросы? — усмехнулся Олег, потянулся рукой к бардачку, открыл. — Естественно запомнил, мимо проезжал! — Достал обрывок листа, вырванного из небольшой записной книжки, на котором корявым почерком были крупно выведены цифры и буквы номера автомобиля, марка и цвет, протянул клочок Софье. — Снять на камеру не получилось. Далековато было.
Та взяла в руки, глянула, прочитала и расширила глаза:
— Вот это да! Я знаю, чья это машина. Это машина той потаскушки, которая забралась в постель к Ганилевскому.
— Интересно, — сказал Олег, — интересно. — Качнул головой, еще больше вывернул шею назад и продолжил: — Так вот, она вышла из авто и юркнула в кусты в сторону сгоревшего дома. Потом, примерно минут через двадцать, а может, и больше — время я не засекал, да это и не имеет значения, — быстро вернулась и быстро уехала. После этого я хотел подъехать ближе к дому Млещенко, чтобы лучше увидеть, чем он там занимался, но интуиция меня удержала. Подумалось: спешить не буду, подожду, еще в бинокль посмотрю. И дождался. «Скорая помощь» подкатила, а потом и менты нарисовались. У меня сразу сработала чуйка: что-то случилось с Млещенко. А когда скорая на всех порах помчалась назад, смекитил, что дело серьезное. От дома машина Млещенко заскоблила по асфальту за ментами, ну и я стал рулить в ту же сторону. Они подкатили к моргу. Мне подумалось, что Млещенко пришел каюк, что скорая сплавила его в морг. Но потом я заглянул к его подруге, побеседовал наедине. И она вдруг ошарашила меня в лоб, спросив, почему я хотел убить Ивана. Понимаешь? «Хотел», а не «убил». Значит, кто-то напал на Млещенко, но не убил. Подруга определенно не знает, кто это был, — вероятно, не видела, раз решила меня взять на пушку! — Он на несколько секунд затих, затем с усмешкой спросил: — И как ты думаешь, кто это был?
Красивое лицо Софьи сделалось жестким и холодным:
— Это сделала она! — решительно отрубила Зуловская, имея в виду Велинскую.
— Вот и я так думаю, — согласился Олег. — Никаких сомнений. Больше никто не мог, потому что больше там никого не было!
— Но почему? Чем он помешал ей? Постарайся выяснить. — Софья часто дышала, пальцами двигая по сумочке. — А что сказала подруга Млещенко по вопросу, который интересует меня? — Софья заморозила на Олеге взгляд.
