Утром пошел дождь.
Мы стояли у окна, наблюдая, как Коля увозит Казаевых в аэропорт.
Да, это был интересный опыт.
Я поцеловал Дарину в макушку. Она крепче обняла меня.
Как последний гад я мечтал, чтобы ее брата как можно дольше держали в СИЗО.
Глава 22. Добрыми намерениями
Салманов
Мои мечты сбылись. Слушание переносилось несколько раз. Адвокат сказал, что это из-за показаний, которые опять меняли свидетели.
После отъезда Казаевых мы не говорили о сессии. Безответственно с моей стороны, но я не ощущал потребности проговаривать эмоции, ни свои, ни ее. Все было понятно без слов.
Я больше не отпускал Дарину в ее комнату. Мы спали в моей постели, вместе готовили завтрак, тренировались, ехали в город утром. Я – работать, а она – на курсы. Я трахал ее как одержимый. В обед забирал после учебы или приказывал приехать ко мне в офис. Она отсасывала мне в уборной ресторана. Я брал ее на диване в кабинете. Несколько раз звонил домой по видео, требуя, чтобы она мастурбировала для меня. И вечером, разумеется, снова занимался с ней сексом.
Нет, не так. Мы занимались любовью. Впервые в жизни я понимал разницу. Видел ее, чувствовал, ощущал кончиками пальцев. Даже когда она стояла на коленях с моим членом по рту – мы занимались любовью. Даже когда я лупил ее флогером – мы занимались любовью. И уж точно, когда я ласкал ее, обнимал ее, был в ней – мы занимались любовью. Это не было скучно. Это не было ванильно. Это всегда было невероятно и сильно. Потому что она идеальна для меня.
Обучение Дарины закончилось. На следующий день, наконец, назначили слушание. Я старался не драматизировать, заранее извиняясь ложью.
– Детка, я знаю, что обещал, но не смогу поехать с тобой в суд. Важная встреча. Никак не отменить.
Нет, я не вру, просто не говорю всю правду.
Она пожала плечами.
– Ну… Ладно, – глаза зажглись надеждой, за которую мне хотелось ее ненавидеть. – А если Женю отпустят, можно я побуду с ним сегодня?
Я прокашлялся, чтобы скрыть эмоции.
– Да, думаю, да. Коля отвезет тебя.
– Спасибо. Ты лучше всех.
Она поцеловала меня в щеку и побежала одеваться, напевая.
О, нет, малыш. Я отвратителен. Прости, но…
Я бросил вилку на стол со звоном, запустил пальцы в волосы.
Моя! Она же моя. Никто не может это изменить. Только я сам. А я уж точно не хочу это менять. Возможно, и не придется, если Женю не выпустят.
По дороге в город я трусливо прятался за планшетом, делая вид, что занят. Дарина, похоже, была слишком взволнована, чтобы заметить мой мандраж.
Они высадили меня у офиса и поехали дальше. Стоит ли говорить, что я работал, как зомби. Что-то куда-то отправил, проверил, дал нагоняй аналитикам. Еще до полудня пришла СМС от Коневского.
Я тянул минут десять, заканчивая разговор по скайпу с Канадским инвестором. И потом еще с минуту смотрел на темный экран мобильного, который мигал красной точкой о полученном сообщении.
Отпустили в зале суда. Теперь свидетель.
Я прикрыл глаза, прочитав эти хорошие новости. Они стали приговором для меня. Для нас.
Черт!
Но страдать некогда. Я взялся за телефон.
– Вов, дуй ко мне. Да, с документами.
Дарина
– … с Евгения Шевцова снять обвинения и отпустить из-под стражи в зале суда, – объявил судья и стукнул молотком.
Я не верила своим ушам, а потом и глазам, когда Женю выпускали из чертовой клетки. Только когда он крепко сжал меня в объятиях, я осознала и… разревелась.
– Дар, уймись. Ну вот ты чудная… Не ревела, когда меня закрывали, зачем теперь? – смущенно успокаивал меня брат.
Он пожал плечами, взглянув на Коневскоко, мол, женщины, простите. Егор Кириллович ничуть не смущался из-за моего проявления чувств. Наверно, он видел и не такие эмоции.
Женя поблагодарил его, пожал руку. Коневский заверил, что всегда приятно помочь невиновному и, лаконично попрощавшись, покинул зал суда. Я очнулась, вытерла слезы и поспешила убраться отсюда поскорее.
– Поехали домой.
Я дернула Женю за руку и потащила по коридору к выходу.
– Какое тут метро вообще? – буднично заговорил Женька. – Мы в центре?
Я не стала ничего объяснять, просто подвела его к машине, открыла дверь, велела:
– Садись.
У Женьки глаза стали размером с блюдце. Он так опешил, что не оказывал сопротивления, когда я засовывала его в салон салмановского авто.
– Дарин, чо за херня? – завопил братец, оказавшись в объятиях мягкой кожи салона.
– Потом, Жень. Давай все потом, – взмолилась я, сжимая его руку. – Коль, Вы же знаете наш адрес? Отвезете?
Николай поймал мой взгляд в зеркале заднего вида, поговорил:
– Прости, Дариш, но у меня другой приказ.
Он сказал это так ласково и мягко, что у меня мороз прошел по коже.
– К-как? Почему? – запинаясь, спросила я.
– Что еще нахрен за приказ! – влез Женька, буяня в лучших традициях задиристого себя.
– Ты бы унялся, малец, – присоветовал ему Николай. – Наделал уже дел. Не в твоих интересах возмущаться.
Я сжала пальцы брата, умоляя его не лезть в бутылку.
– Жень, я объясню. Обещаю.
– Едем в офис к Кириллу Олегычу, – объявил Николай и дал газу.
Это была безумно тихая поездка. Мы не говорили. Благо, офис Кирилла находился поблизости. Коля заехал на подземный паркинг.
– Я стал параноиком после решетки, или вот тот Гелик ехал за нами от самого суда? – проговорил Женька, мотнув головой на соседний парковочный ряд.
– Главное, что педиком не стал, – грубовато хохотнул Коля, заставляя Женьку сжать кулаки.– Расслабься, парень. В Гелике наши. А вот белая Хонда, что свернула за квартал до офиса – это твои друзья, да.
–Какие еще мои друзья? – набычился брательник.
– Пошли. Сейчас узнаешь.
Коля открыл дверь, выходя из машины. Я тоже поспешила наружу. Синхронно с нами из Гелентвагена вышли трое парней в темных костюмах шкафообразной комплекции.
– Коля, что происходит? – пискнула я, когда эти добры молодцы встали свиньей, впереди нас.
Николай шел сзади замыкающим. Он никак не среагировал на мой вопрос.
Проводив нас до приемной, шкафы и Николай остались снаружи. Секретарь Салманова пригласила войти, даже вскочила, чтобы открыть дверь.
Я сразу же увидела Кирилла за столом. Напротив него в кресле сидел парень, возможно, чуть старше Жени, что-то докладывал. Салманов встал, увидев нас, обошел стол, протянул руку брату.
