– Ты о чём? – поинтересовался, а через паузу сам же ответил: – Просто их семейство меня жутко бесит, вот и всё, – окинул брезгливым взглядом тиару в своих руках, а после сунул вещицу мне в руки.
Моей реакции дожидаться не стал, повернувшись спиной, и исчезнув в толпе празднующих. Повертела немного тиару между пальцев и осмотрелась. Александр с Эйданом по-прежнему тихонько хохотали неподалёку, но, заметив, что я на них смотрю, поспешили свалить, приняв вид «мы тут мимо проходили». Рядом со мной привычно остался стоять один лишь Алексей.
– И вот что это было? – вздохнула устало, посмотрев на него.
– Тебе виднее, – усмехнулся мужчина, намекая на мою эмпатию.
Правда, что-то мне это мало помогало разобраться в ситуации. Потому повторно вздохнула и решительно направилась обратно в приват-комнату. Уж больно подходящий сейчас был момент для разговора с отцом, если тот, конечно, ещё не успел никуда уйти.
Папа действительно нашёлся, где я и думала. Сидел на диване, уткнувшись лицом в сжатые кулаки. На мой приход никак не отреагировал. И вообще в его эмоциях сейчас царило какое-то жуткое затишье.
Закрыла за собой дверь и прошла вглубь, поёжившись от излишней прохлады, – кондиционер был включен на полную. Стало невероятно стыдно перед самым любимым и дорогим мне человеком.
Подошла к рюкзаку, спрятав в нём тиару и в очередной раз достав оттуда баллончик с уничтожающей все запахи смесью. Распылила его весь до конца по всей комнате. От былых ароматов не осталось и следа. Потопталась немного на месте, нервно вертя алюминиевый флакон в руках, но в итоге всё же присела рядом с родителем. Вот только заговорить так и не решилась. Нервно закусила губу, отложила баллончик в сторону и, прикрыв глаза, склонила голову на плечо отца. Тот, тяжело вздохнув, всё же приобнял меня в ответ и поцеловал в макушку.
– Он ушёл? – поинтересовался тихонько.
– Не знаю. Не провожала, – отозвалась я также тихо.
Объятия стали крепче.
– Хорошо, – пробормотал он рассеянно.
Явно был занят больше собственными мыслями, чем разговором.
– Расскажешь мне?
Даже дыхание затаила в ожидании ответа.
– Не о чём рассказывать, – буркнул папа недовольно, а через паузу дополнил практически в мольбе: – Держись от него подальше, Аврора. Так будет проще.
– Проще? – усмехнулась я невольно. – Как у тебя с твоей парой? – отняла голову от отцовского плеча и посмотрела на него в упор.
Мне было важным видеть сейчас выражение его лица. Тем более что в эмоциях у него теперь творился невообразимый хаос. В зелёных глазах поселилось напряжение.
– Что он тебе сказал?
– Да уж явно побольше твоего, – съязвила я. – Что с ней стало?
Напряжение в мужчине никуда не делось, наоборот, разрослось с такой силой, что казалось, будто всё вокруг пропиталось этой эмоцией.
– Моя единственная пара – твоя мама, – заговорил, немного погодя. – Всё остальное – неважно. Так было раньше. Так будет всегда, – закончил категорично в явном нежелании делиться информацией.
Вот ведь упёртый волк!
– А вот Роман считает иначе, – отозвалась с горечью. – И ненавидит тебя за это. А ещё явно опасается, что я его брошу из-за нашей с тобой особенности. Не скажешь, почему? – прищурилась, сверля папу придирчивым взглядом.
Тот в очередной раз тяжело вздохнул.
– Может потому, что он тебе не подходит и прекрасно осознаёт это? – усмехнулся криво и тут же вернул себе маску тотальной непроницаемости. – Аврора, я уже говорил тебе, у нас с ним есть кое-какие незакрытые счёты. И если ты не послушаешь меня, не отойдёшь в сторону, тебя тоже заденет, – сдавил объятия ещё крепче прежнего. – Я не хочу, чтобы тебе было больно, – перешёл на полушёпот. – Пожалуйста, дай мне время во всём разобраться, а уж потом мы вернёмся к вопросу вашей парности… Договорились? – отстранился немного, заглядывая мне в глаза.
– А как же твои слова, что нет никого важнее пары? Что это счастье – обрести её? Ты ведь сам учил меня никогда не сдаваться, не отступать и бороться! А теперь говоришь, что моя пара – мне не пара, и лучше забыть о нём? – отвернулась в полной растерянности.
В эмоциях родителя проступило сожаление.
– Я не говорил тебе отказаться от своей пары, – укоризненно отозвался он. – Я всего лишь попросил тебя некоторое время держаться от альфы клана серых волков на расстоянии. Дальше видно будет, – вздохнул снова.
– А если вы не договоритесь? Что мне делать тогда? – уточнила, по-прежнему не глядя на отца. – Мы с ним знакомы второй день, а я его уже чувствую, как себя… – повернулась, наконец, к нему лицом и уткнулась лбом в его плечо.
Хотелось плакать. А ещё залезть, как в детстве, к нему на колени, чтобы обнял и пожалел. Вот только вряд ли это приблизит меня к ответам. Впрочем, зная папулю, он так и будет ходить вокруг да около, но на вопрос не ответит, пока сам не решит, что так нужно.
– Если не договоримся… Всегда есть варианты, Аврора, – расплывчато отозвался отец и ласково погладил по голове. – Второй день – ещё не вся жизнь.
– А если я не хочу ждать? Не хочу отступать? Если он мне действительно понравился? – отозвалась глухо, отстраняясь и поднимаясь с дивана.
Отошла на пару шагов и остановилась. Так и продолжила стоять спиной к родителю, ожидая, что ещё он мне скажет. На самом деле просто не хотела через прикосновение передать ему свои эмоции. На расстоянии их проще сдержать. А сейчас во мне закручивалась спираль из обиды, горечи, злости, отчаяния, страха…
– А если Рязанов прав, и вы на самом деле не такая уж и пара? – донеслось от отца совсем тихо и неуверенно.
– Да что вы мне все твердите одно и то же – не пара, не пара, не пара… – впервые в жизни повысила голос на отца. – Откуда мне знать, как у нас всё будет, если даже попробовать не дают? Роман вообще много чего говорит, вот только в эмоциях я читаю обратное, понимаешь? – повернулась обратно к нему лицом. – И ни я, ни Герда не сдадимся, пока есть надежда! И ждать я не буду, когда вы решите свои проблемы! Вы их всю жизнь можете решать и не договориться, а мне что делать со своей тягой к моему волку всё это время? В подвале запереться и стены царапать?
Сожаление, проскальзывающее в эмоциях родителя усилилось во сто крат. Но он ни слова больше не обронил. Не посмотрел на меня даже. Поднялся с дивана и вышел за дверь, тем самым поставив точку в нашем несостоявшемся разговоре.
Со слезами на глазах смотрела на дверь, за которой скрылся отец, сжав ладони в кулаки. По-любому теперь усилит охрану. И на вопросы не ответил. Хуже всего было то, что мне приходилось сдерживать себя, чтобы не броситься следом за ним и не пообещать ему всё, что угодно, только чтобы больше не было так больно от этой нелепой ссоры – надеюсь, первой и последней. Но и отказываться от Романа, как и сказала, не собиралась тоже.
