– Алекс, – позвал отец. – Ты же не натворишь глупостей, правда же? – задал скорее риторический вопрос.
Только вряд ли альфа пустынников его по-настоящему услышал, несмотря на то что согласно кивнул.
– Ты только пелёнки ей не меняй, а то так и будешь всю свою жизнь извращенцем жить, – прокомментировал Роман.
– Похрен, – отозвался Александр глухим голосом, продолжая любоваться спящим ребёнком. – И хватит уже болтать. Разбудите, – закончил совсем шёпотом, с бестолковой улыбкой.
Странный…
Сперва психовал, потом пил, теперь завис на ребёнке. Ну миленькая малышка, да. Но ему-то что до неё? Не его же дочь. Или…
Да ладно?
И после этого мне за Риза что-то говорят, когда у них самих тут под боком черти что творится!
– Ты разве не в курсе, что уши новорождённого около трёх дней наполнены жидкостью, из-за которой слух не может быть чётким? – скептически хмыкнул на такое заявление Роман.
Все трое присутствующих, включая меня, уставились на него в неприкрытом удивлении.
– Какое, говоришь, у тебя образование? – поинтересовалась я.
– У меня их двенадцать, – беззаботно пожал плечами он, словно и не было в этом ничего удивительного.
– Серьёзно? – не удержалась от вопроса.
– А что так мало? – хмыкнул Алекс в свою очередь. – За сотню лет мог бы и лучше постараться и все двадцать получить.
За… сколько?!
Шутка такая?
Разве столько живут?
Пусть даже это человек-волк.
Это ж насколько Роман меня тогда старше?
На восемь десятков, выходит?
Офигеть…
Как страшно рядом с ними жить.
И вообще!
– А ты – найти себе свою девушку, а не соблазнять чужую, да ещё и ребёнка ей заделывать.
Это я сказала?
О, Боже!
Ну почему мне в последнее время не молчится?
Не даром все трое шокировано уставились уже на меня.
– Мне даже страшно спрашивать, как ты пришла к таким умозаключениям, – пробормотал Алекс.
Вот и не спрашивал бы!
И так уже поняла, что глупость полнейшую сморозила.
Но вообще:
– Ты всю дорогу нервничал и переживал за Ярославу, – принялась перечислять свои доводы, загибая пальцы. – С рук её своих не спускал. Затем напивался и вздрагивал от каждого её стона боли. Плюс ты первым схватил ребёнка. Да и общение у вас на просто дружеское не тянет. И раз уж врагами вы точно не являетесь, вывод очевиден.
– Кажется, мне ещё надо выпить, – пробормотал аль-Азиз. – Ты при Яне только такое не ляпни, ладно? А то он тоже, как он, – кивнул в сторону Романа, – не разбираясь, что к чему… – поднялся и направился вместе с ребёнком на выход из коридора.
Молчавший до этого момента папа обречённо вздохнул и за ним вслед отправился.
– Пойду, присмотрю, чтоб уж точно без всяких глупостей, – пояснил свой уход.
Правда на полпути всё же притормозил, бросил косой взгляд в сторону до сих пор закрытой двери, а после – на меня, не сдержав непонятный короткий смешок. Всё-таки ушёл.
И что не так?
– Она не его дочь, – донеслось тихое от Романа. – Она его пара, сокровище, – сдавил в объятиях крепче. – Как ты для меня. Всё, что только может быть в этом мире, – придвинулся ещё ближе, прижимаясь губами к моему затылку. – Самое ценное и единственно важное, – закончил совсем тихо.
Упс…
Некрасивенько вышло.
Но что я ещё могла подумать?!
Да и:
– Она же совсем кроха, откуда ему это знать? – озадачилась больше прежнего.
– Пара – это не та, с кем знакомятся и не та, кого выбирают из нескольких. Она просто есть. Одна-единственная. Когда встречаешь свою пару, просто понимаешь, что она – именно та, кто является частью твоей души и тебя самого, как твоё продолжение. Никакой другой быть не может и не будет. И ты сделаешь абсолютно всё, что можно и нельзя, для того, чтобы сохранить эту ценность, – пояснил Роман. – Поэтому твой отец беспокоится о том, чтобы парень глупостей не натворил. Не удивлюсь, если действительно заберёт её и свалит, чтобы никому не отдавать. Инстинкт собственника, тем более поначалу, зашкаливает так, что мозг напрочь отключается. Едва ли Александр сейчас способен на адекватные поступки. Да и в принципе любой из нас в такие моменты. Любая угроза возможности быть со своей парой автоматически приравнивается к желанию уничтожить препятствие. Особенно, если нет парной метки. После неё становится чуть легче переносить возможность разлуки со своей парой, потому что в этом случае чувствуешь свою пару, как самого себя.
То есть, поэтому украл, кусал и вообще…
Хотя не сказать, что это всё равно достаточное оправдание содеянному им. Я могла бы переубедить Риза, он бы просто ушёл и не потревожил больше нас. А теперь вообще ходить не может. Ничего не может. И всё из-за этой их парности. Вот я и промолчала, лишь кивнула, принимая его доводы. Да и в любом случае пришлось отвлечься. В коридор влетел, если правильно запомнила, Эйдан. На нас не взглянул, почти бегом направившись в палату матери. Как влетел, так и вылетел. Точнее был знакомо выставлен моей мамой.
– Лучше присмотри за сестрой, а то Алекс сейчас не совсем вменяем. Увезёт вашу Алексию в Дубай, и будете вы потом пороги его эмирата обивать, чтобы увидеться с девочкой, – наказала, прежде чем в очередной раз захлопнуть дверь перед мужским носом.
– Я вот сейчас что-то не очень понял… – обернулся к нам с ожиданием. – О чём это она?
Роман облегчать его участь не спешил. Развёл руками, мол не при делах и не имеет ни малейшего понятия, о чём речь.
– Они пошли туда, – ткнула я в нужную сторону. – С ними мой папа.
В этот момент те, о ком говорили – вернулись, и Эйдан отвлёкся на них. Как отвлёкся, так и передумал. А всё потому, что мирно дремавшая до этого девочка неожиданно для всех разразилась громким плачем. Только сделавший шаг в направлении сестры парень застыл чуть ли не с открытым ртом. Держащий на руках малышку Алекс принялся укачивать её, что-то тихо приговаривая. Не помогало. Ребёнок всё плакал и плакал. И явно не в смене пелёнок была проблема.
– Она голодная, – подсказал Роман.
Вот же… умный какой!
И не я одна так подумала, судя по взгляду Алекса.
– И чем нам её кормить? – повторно растерялись парни.
– Вот было бы у тебя двадцать образований, не задавал бы такие идиотские вопросы, – съязвил мой мужчина.
– Не все такие ботаники, как ты, – огрызнулся Александр.
– Даже не вздумай это продолжать, – прошептала я Роману на ухо, поднялась и подошла к нервному пустынному альфе, забрав из его рук ребёнка, пока он пребывал в полнейшем ступоре.
