Женщины замерли с масками ужаса на лицах. Мне не доводилось видеть вживую круг ведьм в сезонное празднество, поэтому я не понимала, чему они были испуганы.
Подумаешь, пятно света. Это же темные ведьмы, чего им вообще боятся.
– Вы, мерзкие еретички! – из света появилась женщина, высокая, светлокожая и светловолосая, словно утренний рассвет.
О, Великий Бог, это что же, сама Богиня?
Она стояла на центральном камне, который, по-видимому, являлся алтарем в круге. Какая она интересная, эта Светлая Богиня, не чурается топтать священный алтарь другого Бога.
– Как вы смеете призывать на помощь Его прямо здесь, в центре моего мира?
Одна из женщин выступила вперед, абсолютно не стыдясь своей наготы. Я узнала в ней себя, и это одновременно удивило и ужаснуло меня.
– Ты ошибаешься, Богиня, – она спокойно говорила с великой Богиней, как с обычной женщиной. И я поняла, что это Верховная, моя мать.
– Я не ошибаюсь, ведьма. Я никогда не ошибаюсь! Почему-то ваш божок решил, что может управлять миром, который всегда верил в меня.
– Ты не права, великая, – вновь перебила её Верховная. – Этот мир наравне с тобой всегда верил в Солнечного Бога. И мы, его жрицы, всегда следовали за ним.
– Ты считаешь, что ты имеешь право говорить со мной таким тоном? – Богиня рассматривала Верховную, как букашку.
– Она имеет право говорить с тобой, как ей вздумается, жена, – в круг заступил Темный Бог, одетый в темные одежды и длинный плащ. – Это мои жрицы, и они отмечают праздник осеннего равноденствия. Чего же ты здесь забыла?
Богиня с усмешкой рассматривала Бога.
– О, любезный Драйтен, – протянула она, – я оказалась здесь потому, что это маленькое существо решило вызвать меня, – и она завела за спину руку и вытащила из-за спины сверток с младенцем. Держа сверток двумя пальцами на вытянутой руке, она продолжила:
– Это создание где-то научилось способам призыва меня, и я оказалась внезапно над её кроваткой, в темной спальне. Сдается мне, – она окинула взглядом женщин в каменном круге, – это ребенок одной из вас. Как же может ребенок с такими ошеломительными силами иметь в матерях ведьму?
Верховная напряглась, и я поняла, кто этот ребёнок.
Этим ребёнком была я.
– Остановись, жена, – Бог поднял руку в предупреждающем жесте.
– Зачем мне останавливаться? – она улыбнулась, и извлекла из свертка ребёнка за ножку. – Я сейчас всё приведу в равновесие. У темной матери не может быть светлого ребенка, даже если эта мать изменила своей Богине.
Она занесла вторую руку над младенцем и погрузила её прямо в маленькую грудку. Ребёнок заплакал, а я вдруг ощутила, как мою грудь буквально разрывает на части.
Богиня вытащила руку из груди ребенка, вытягивая следом и нити светлой силы. Ребенок плакал от боли, но Богиня не останавливалась, пока ребенок не замер, синея на глазах.
– Лови, еретичка, – она сошла с камня, подошла к Верховной и протянула ей тело ребенка. – Теперь всё на своих местах – темная ведьма и её ребёнок, у которого больше нет светлых сил. Тебе же, божок, я советую лучше обучить своих жриц поклонению. До встречи.
Богиня хлопнула в ладоши над головой и исчезла. А верховная с ужасом упала на колени, сжимая крохотное безжизненное тельце.
– Темный Бог! – взвыла она, поднимая голову вверх, туда, где в оцепенении стоял Бог. – Спаси моего ребёнка! Спаси мою дочь! Она не виновата в нашей ссоре с Богиней!
Бог медленно подошел к Верховной, склонился над ней, и положил ладонь на грудь ребенка.
И именно в этот момент боль в моей грудь потеплела и медленно растворилась.
– Не ты виновата в ссоре с Богиней, а её жизненные ценности. Вера в Светлую Богиню, которая всегда оставалась мудрой, независимо от ситуации, пошатнулась после последних изменений в правилах семейных ценностей.
– Я не готова принимать эти ценности! – воскликнула Верховная, вытирая ладонями слезы со щек. – Я ушла от мужа именно поэтому! Я не хочу терпеть такое отношение!
– Успокойся, – Бог погладил Верховную по голове, – Тебе не нужно больше этого делать. Я буду защищать тебя и твой круг. Но ты должна пообещать мне.
– Что? – женщина прижимала к себе ребенка, который обнял ей за шею.
– Ты создашь ковен, который будет принимать к себе женщин, которые пострадали от влияния веры в Триединую Богиню. Я постараюсь направлять их к тебе разными способами, и буду защищать твою дочь, как свою, – он улыбнулся, рассматривая женщину и ребенка. – Она теперь наполовину состоит из моей Тьмы. Но ты не сможешь вырастить её, иначе судьба, предначертанная ей, не сможет свершиться.
Верховная подняла ребенка на руках, рассматривая в свете факелов.
– Я всегда буду тебя любить, Гликерия. И всегда буду ждать тебя здесь.
Бог поднялся и посмотрел в упор прямо мне в глаза.
Мне, которая смотрела на всё происходящее со стороны.
И я поняла, что именно в тот момент моя судьба изменилась, и изменилась кардинально.
***
Ближайшее крупное святилище Богини находилось в соседнем городе. В городке под названием Стагиль, где я теперь поселилась, тоже было святилище, но совсем крохотное.
Утром, после пробуждения, пока я одевалась и завтракала, все размышляла – отправиться в большое святилище или достаточно стагильского?
Уголёк был молчалив, будто и он видел страшный сон про своё прошлое.
– Иди в местный храм, Гли, – пробормотал он, когда я уже натягивала куртку. – Не заслужила эта Богиня стольких трудов.
Я кивнула, мысленно соглашаясь.
После того, что я увидела во сне, мне хотелось содрать кожу со своего запястья, лишь бы избавиться от золотой полоски, связывающей меня с Лукой.
– Не нервничай, хозяюшка, всё будет так, как нужно. Я думаю, Богиня не будет сопротивляться.
Кота я оставила дома. Кто его знает, эту Светлую Богиню. Неадекватная она какая-то.
Топая через лесок, прямо в центр городишки, я вспоминала с какой ненавистью Богиня смотрела на Верховную, с каким упоением вытягивала светлые силы из моей груди.
Ужасная женщина, даром что Богиня.
Я очень плохо знала правила почитания Богини, не знала, по каким правилам живут люди в её вере, потому что дома папа никогда не обсуждал это, а в мою бытность в Тыштах я почти не сталкивалась с людьми веры в Триединую.
Вообще, считалось, по крайней мере раньше, что сама Богиня очень добрая и справедливая, мудра и нежна, образец добродетели. Если бы я не увидела то, что произошло, я бы продолжала думать, что Богиня – прекрасный цветок, сотканный из света и любви.
Святилище было небольшим, сложенным из светлого крупного необработанного камня, видимо с каменоломен. Купол был не очень широким, здание больше напоминало часовню или молельню, чем храм.
