Трижды поклонишись, я вошла. Всё было практически также, как и в валедском святилище, где я выходила замуж, но только зал был меньше, скамеек было тоже меньше.
– Зачем ты пришла сюда? – этот голос я не спутаю ни с одним в мире.
– Лука, – я кивнула ему, и пошла по проходу дальше. Он сидел почти в конце ряда скамеек, у входа.
– Гли, – он догнал меня и схватил за руку. – Не делай этого, Гли.
Он засучил рукав моей крутки, обнажая запястье, где сиял золотой тонкий обруч истинных.
– Гли, – он с мольбой смотрел мне в глаза, словно побитая собака. – Я люблю тебя, очень люблю. Если ты уберешь браслеты, мы не будем связаны, и станем никем друг другу. Гли!
– Интересно, ты думал об этом, когда укладывал в постель Милаву? – я улыбнулась. – Оставь это, Лука. Я не знаю как, каким образом ты сможешь исправить ситуацию. Но если ты…
Я не успела договорить.
– Очень хорошо, что вы оба здесь. Ты, вероятно, пришла ко мне, ведьма, – у алтаря появилась женщина, моложе той, что я видела во сне сегодня ночью. – Это я, ты не ошибаешься.
Она была также стройна, светловолоса, но совсем юна, возможно только вступила в возраст созревания.
– Лука, дитя мое, я сниму браслеты с вас. Потому что вижу взаимные противоречия в ваших сердцах. Это никак не связано с тем, что ты видела, ведьма. Обручая вас, я надеялась, что Лука сможет преломить себя, превозмочь, и даст пример всем остальным, следующим моим вздорным старым законам…
Она тряхнула головой, словно прогоняя какие-то мысли.
– Давайте руки, – она повернулась к нам лицом и протянула ладони. – Ваше время, возможно настанет, если вы постараетесь. А если вы продолжите сомневаться, совершать то, что не нужно совершать, – и она строго посмотрела на Луку, – то вы больше не сможете быть вместе.
– Ты же сказала, что если я не найду Гли, то умру! Разве не ты подтолкнула меня к Милаве? – он смотрел на Богиню укоряющим взглядом.
– Ты забыл мои слова напрочь, дитя-император, – она улыбнулась ему нежной улыбкой. – Я сказала тебе – остановись и посмотри вокруг, истинная всегда рядом, ищи правильно.
Лука закатил глаза.
– И как же я должен был понять твои слова? Я посмотрел, рядом была Милава и она была похожа на Гли.
Какой же Лука идиот!
– Богиня, будь добра, убери браслеты, и я пойду, я не хочу больше слушать эту ерунду.
Она с пониманием кивнула.
Я осторожно вложила руку в её, и Лука сделал тоже самое. Легкое покалывание, наши руки обволокло светом, и всё.
Никакого браслета.
Никакого предательства.
– Лука, останься, – проговорила Богиня. – Гликерия, то, что произошло с тобой тогда – стечение обстоятельств. Я не прошу прощения, я считаю, что всё сделала правильно тогда. Просто знай, что в самом начале у тебя был другой путь.
Да пожалуйста.
Я кивнула и пошла по проходу, оставляя позади Луку, любовь к которому до сих пор сжигала моё сердце, а воспоминания о его поцелуях, руках и любящих взглядах я никогда не смогу стереть.
Наверное.
Почти ничего не видя перед собой, я дошла до харчевни Рисы, и ввалилась в пустой зал. За стойкой был вечный парнишка-нежить.
– Привет, старый приятель, – кивнула я ему. – Есть что покрепче?
– Гли? – Риса сбегала по ступенькам так легко и невесомо, будто она была розовым облачком.
– Риса, – я махнула ей рукой.
– Гли, зачем тебе выпивка с утра? Что-то случилось? Я сегодня отправила к тебе двух торговцев, которые ищут редкие травы. Наверное, ближе к обеду они доберутся к тебе.
Точно. Рогатый Бог меня предупреждал ночью.
– Выпивка отменяется, Кир, – Риса махнула рукой своему несменному бармену. – Я перенесу тебя, подожди несколько минут.
Я вновь кивнула, и поняла, что моё внутренне опустошение отступает.
Всё верно! Ведь у меня осталось моё ведьмовство, мой гримуар, мой кот, мои силы. Я не одна, как было тогда, когда Лука впервые уехал. Теперь я нашла маму, ковен, и всё у меня будет хорошо.
– Пошли, Гли, – Риса что-то закончила делать за стойкой, и махнула рукой перед собой. Мы вместе шагнули в портал, который открылся прямо перед дверью моего домика.
– Спасибо, Риса! – искренне поблагодарила я её. – Заходи в гости как-нибудь.
– Обязательно, – кивнула Риса. – До встречи!
Уже перешагивая порог дома, который я покинула по ощущениям всего час назад, я поняла, что солнце уже было в зените.
***
– Зачем ты это сделала? – я был в ярости. Моя Гли, та самая женщина, которая всегда жила и живёт в моем сердце, больше не принадлежит мне. Мы оба снова сами по себе и любой какой-нибудь Тит может присвоить её себе.
Богиня улыбнулась доброй улыбкой.
– Ты всегда меня понимал неправильно, сколько я тебя знаю. Когда ты был маленьким мальчиком, я предупреждала Зенона, что с тобой будет сложно. Я всегда думала, что раз уж ты мой сын, ты унаследовал мою мудрость.
– Ты же знаешь, как сильно я люблю её! Зачем ты нас снова разлучила?
– Я вас не разлучала, Лука. Я отправила к вам Шустрика, чтобы вы могли встретиться и поговорить. Сколько еще бы вы бегали друг от друга?
– В первый раз ты разлучила нас после поездки на охоту. Ты помнишь? Ты приходила к Флавиану тогда, я уверен. Сам бы он не принял такого решения!
Лицо Богини стало серьёзным.
– У меня при каждом вашем типичном мужском поступке складывается ощущение, что где-то есть мужское общество по интересам, где главное правило – совершать самые глупые поступки в отношении близких вам женщин. Флавиан думал, что если он разлучит вас, то Гли сможет избежать участи всех императриц.
– Но ей не обязательно было тогда становиться императрицей! Я вообще хотел отказаться от престола и отдать трон Титу. Он лучше меня, серьёзнее.
Богиня вздохнула.
– Наверное, поэтому, Флавиан и решил сосватать Гли за Тита. Он подождал несколько лет, пока она не успокоится и не перестанет тосковать по тебе, и сговорил Гли за Тита. Они хорошо подходили друг другу, Лука.
Я злился. Я ждал от неё поддержки, ободрения, а получил очередную порцию нравоучений.
– Знаю-знаю, ты думал я скажу, что ты поступил правильно, что был с Милавой?
– Но ты сама же придумала этот закон!
– Да, придумала, но потом я признала, что ошибалась. Мужчина не может изменять женщине, которую он избрал себе в спутницы, оставаясь при этот невиновным в измене. Да, я говорила, что мужчины могут иметь много женщин, а женщины – много мужчин, но я же признала, что ошибалась! Я была не права!
