А всем известно, что городские телепорты не сохраняют историю перемещений, если на то не было дополнительных указаний.
Стагиль встретила меня такими же сумерками, которые едва начинали сгущаться. Разница во времени немного ощущалась, и я, обрадованная тем, что мне удалось урвать себе несколько часов светового дня до полной темноты, быстро пошла домой, в свою уже родную избушку.
Я быстро преодолела площадь, прошла мимо харчевни Рисы, и уже, совсем не спеша, пошла по полосе между городом и лесом, едва касаясь пальцами высокой травы.
Лес встречал меня вечерними шорохами и влажным теплом, которое исходило от земли, и ароматом трав. Где-то вдалеке на болотах квакали лягушки, вдалеке хлопала крыльями крупная птица.
Как прекрасно оказаться дома!
Избушка встретила меня легким скрипом ступеней, и как только я открыла дверь, мне в руки прыгнул Уголёк, который напоминал возмущенного поросёнка. Он мурчал, порыкивал и тёрся об меня мордой, приговаривая:
– Ведьмочка моя явилась, ведьмочка!
Я вошла в дом, с удовольствием скидывая с уставших ног туфли, и на ходу расстёгивая платье. День выдался очень тяжёлым, но я справилась со всеми его трудностями. Я растопила огонь в камине, повесила начищенный котелок на огонь, и, сняв платье прямо посередине кухни, переступила через него и отправилась в купальню.
Уже чистая, завёрнутая в полотенце, я с удовольствием заварила себе укрепляющих травок, но не очень крепко, чтобы удалось поспать ночью, и села на лавку, подтянув ноги к животу.
Как бы мне не хотелось, но проблемы в наших отношениях с Лукой не уходили никуда, нависая откуда-то сбоку надо мной, и периодически я задумывалась обо всем, что происходило между нами последние несколько дней.
Заря упрямо молчал, но, это, видимо, было хорошим знаком, судя по тому, что успел рассказать мне отец. Если опасности нет, Заря спокоен, но стоит мне разволноваться или оказаться в опасной ситуации, то он выйдет наружу.
Рука сама потянулась к книгам на столе, и я раскрыла одну из них на первой странице.
«В этой книге я хотел бы рассказать вам об интересном варианте приживления тёмной магии к светлой и наоборот. Существуют так называемые Зори – сгустки материи, магии, как угодно, которые представляют собой разумное существо, могущее мыслить, развиваться и обучаться. Для полноценного существования такому существу необходим достаточно сильный носитель, обладатель одного из видов магии…»
Я задумалась о сильных носителях, видах магии и рыжих эльфах, видимо, настолько сильно, что задремала, и проснулась от того, что полотенце начало сползать с меня. Я поняла, что немного подмёрзла, решительно отправилась в спальню, натянула бельё, сорочку, очередное неприметное платье, и, когда уже почти разделалась с чулками, услышала лёгкий стук в дверь.
По моим ощущениям, дело было к полуночи. Кто это ходит ночью по лесу и стучит в одинокие избушки на опушке леса?
Я отпихнула грязное платье ногой, чтобы его было незаметно от двери. Утром займусь стиркой, обязательно. Никуда не пойду, а буду убирать комнаты и стирать.
Точно-точно.
Я отворила дверь, мечтая прямо сейчас начинать стирать, потому что вспомнила про корзину с бельём, которую я поставила возле купальни ещё позавчера.
Какая ты хозяйственная, Гли!
За дверью обнаружилась Риса, у которой под глазами залегли темные круги. То ли это была игра света, то ли действительно ведьма была до смерти истощена.
– С тобой всё в порядке? – уточнила я, впуская её внутрь. Риса кивнула, и села на лавку, не обращая внимания на моё платье, которое лежало почти у неё в ногах.
– Всё хорошо, честно. Где ты была? – отмахнулась от меня ведьма и уставилась на меня, изучая моё лицо. – Морис рассказал, что следы на стенах могут быть оставлены когтями ящера, возможно дракона.
– Драконы? У нас? – я села напротив, предложив Рисе укрепляющий отвар. Она принюхалась и кивнула. – Они же живут выше в горах, и к нам почти не спускаются.
– Возможно, – кивнула она снова. – А ещё Морис сказал, что наша Верховная ушла сама, следов других людей нет.
– Интересно, – протянула я. – Я была во дворце. Ты знала, что император собирается жениться?
– Да, вчера писали в утренних газетах.
То есть, ещё вчера все знали. А я нет.
– А что? – спросила Риса.
– Да вот, слышала в Валеде.
– А что ты делала во дворце? – немного помолчав, поинтересовалась Риса.
– Была у отца. На него напали ниньи.
Риса прикрыла рот руками от ужаса.
– Он жив же?
– Жив. Всё обошлось.
– Слава Тёмному Богу, – прошептала она.
– Ко мне приходил Бог, Риса. Вчера ночью. Он был измучен, одежда порвана, а сам он очень устал. И он сказал, что его тоже похищали.
– Да ладно!
Мы просидели, наверное, до рассвета, делясь новостями и сплетнями, пока Риса не сказала:
– Мне пора домой, Гли. Морис будет волноваться, – и она улыбнулась каким-то своим мыслям.
– Морис? – я улыбнулась в ответ. – Всё же твоим тем самым мужчиной был Морис?
Риса кивнула.
– Он изменил мне, знаешь. Мы были пару лет всего женаты, как я застала его у нас дома с другой девушкой. Он оправдывал себя теми самыми старыми законами Богини, но я-то знаю, что измена – это всегда поиск лучшего, и ушла.
Я кивнула, понимая её чувства.
– Да, это мне знакомо, – вздохнула я.
– Предлагаю утром навести порядок в храме. А то там так неуютно, – она поёжилась, сплетя руки на груди. – А так хоть продолжим воздаяния Тёмному Богу, хотя бы без Верховной.
На том и порешили, и едва светило засверкало между ветвей, я уже наводила порядок в избушке, чтобы успеть в храм ко времени, о котором договорились с Рисой.
Сначала я убрала в доме, вытерла всю пыль и перемыла всю посуду, которую нашла. Я помыла полы, сняла занавески и постирала их, перестирала белье с кровати и накидку на лавке возле стола в кухне. И только потом я принялась стирать бельё и одежду.
Видимо, уборка всё-таки облагораживает не только внешнее, но и внутреннее, потому что к обеду, когда светило было уже в зените, а на верёвках, которые я натянула между деревьями на опушке леса перед домиком, я развесила постиранные вещи, которые легонько колыхались на ветерке.
Любуясь чистотой, я сидела на ступеньках домика и пила укрепляющее. Конечно, я знала, что слишком много этого зелья вредно, и потом обязательно будет откат, но именно сейчас, после встречи с отцом и слухов о женитьбе императора, мне нужно было себя чем-нибудь занять, а уборка отлично подходила для этого.
Я всё не могла перестать думать о том, что рассказал отец о происхождении моей матери. Казалось бы, что такого в том, что Верховная не рассказала мне всё? Только вот это терзало меня, словно меня обделили чем-то личным. Хотя, Верховная изначально заняла позицию, при которой ей проще быть женщиной, которая никакого отношения не имеет к моему рождению.
