– Что… Что это, черт возьми, такое?
– Вы беседовали с У Иньу и до сих пор не поняли, что это?
На лице Ду Минцяна застыло испуганное недоумение:
– Одно из этих «извещений о смерти»?.. Для меня? Но… с чего ему выдавать мне такое уведомление?
– То есть вы знаете, что это такое. – Ло Фэй кивнул. – Прекрасно. Это и есть настоящая причина, по которой мы вас сюда доставили.
– Я понял! На все сто! – завопил Ду Минцян. Истеричность в нем шла то в гору, то под гору. – Это…
Я не знаю, как это описать. Я никогда в жизни не был так взволнован.
Ло Фэй с удивлением решил, что ослышался.
Ду Минцян диковато захохотал:
– Ха! Вам, наверное, кажется странным, что я с нетерпением ждал этой записки? По-вашему, я должен бояться? – Его правая рука сжалась в кулак и подрагивала. – Да, мне страшно, но страх – ничто по сравнению с тем, как я взволнован. Любой другой воспринял бы эту записку как угрозу. Но для меня это означает нечто совсем другое.
– И что же именно?
– Да ведь это сенсация десятилетия! – Если б не наручники, он, наверное, вспрыгнул бы со стула. – Мне поровну все ваши аккредитации, я чертовски хороший репортер. И теперь у меня в этой истории есть своя роль. Главная! Это мечта, ставшая явью! Можете быть уверены, я напишу суперэксклюзивный материал.
Ло Фэй отстраненно наблюдал за этим странным спектаклем. Непонятно было, жалеть ему или просто смеяться над заносчивостью этого типа.
– Та владелица «БМВ», Хань Шаохун, и хозяйка ресторана, который взорвался, и те два лоботряса, что унизили У Иньу, – это жертвы, о которых я уже знаю. Но ведь есть же и кое-кто еще, разве нет?
Ло Фэй покачал головой. Ду Минцян выспрашивал конфиденциальную информацию. И хотя детали разглашать не полагалось, это могло помочь заручиться его доверием – как раз то, что требовалось для следующего шага в осуществлении плана.
– И даже не кое-кто, а много кто, – сказал Ло Фэй. – Имена некоторых жертв мы просто скрыли от общественности. Например, Дэн Хуа.
У Ду Минцяна глаза вылезли из орбит.
– Дэн Хуа? Эвмениды грохнули Мэра Дэн?! А в новостях сообщали, что у того в аэропорту случился приступ…
– Вы верите всему, что пишут в прессе?
– Да нет, конечно, – осклабился Ду Минцян. – Официальные медиа никогда не говорят правду. Вот почему обществу нужны такие люди, как я.
Ло Фэй старался не показывать своего отвращения к такому пошлому эгоизму:
– Убийца сумел просочиться мимо наших людей, а также телохранителей Дэн Хуа. И исчез прежде, чем мы успели его схватить.
Ду Минцян был сражен.
– Есть еще кое-что, о чем вам необходимо знать, – с нажимом продолжил Ло Фэй. – Этот преступник не из тех, кто грозится впустую. На сегодня он привел в исполнение все приговоры, о которых извещал.
– Стопроцентный эффект, говорите? Что ж, отличная деталь, которой можно будет сдобрить материал, – сам себе сказал Ду Минцян. Его взгляд метнулся к листку, затем уперся в Ло Фэя. – Но это же значит… – Он нахмурил лоб.
«Наконец-то дошло», – подумал Ло Фэй.
Ду Минцян еще раз просмотрел «извещение о приговоре».
– А что не так с датой? – спросил он.
– Число замазано. У вас нет мыслей, как это вышло?
Ду Минцян нахмурился и внимательно посмотрел на листок бумаги. Затем звучно прищелкнул пальцами:
– Должно быть, совпадение. Как уже сказал, все эти письма я никогда не вскрываю; они у меня просто валяются, а затем я их кучей выбрасываю. Вчера вечером, когда заправлял ручку, я подложил конверт под чернильницу, для подстраховки. А ручка возьми и капни… – Он снова поднял конверт; на его оборотной стороне засохло несколько капель антрацитово-черных чернил. – Короче, протекла.
– Когда мы нашли это письмо, дата была уже замазана. Если вы видите листок впервые, то Эвмениды – единственные, кто знают, что было написано на нем изначально.
– А ваши спецы в лаборатории разве не могут проверить его насчет… ну я не знаю… каких-нибудь следов, оставленных пером Эвменид? – В голосе Ду Минцяна уже звучали просительные нотки.
– Что, отчаяние пробирает? – не удержался от язвительности Ло Фэй. – Да нет, наши криминалисты уже всё проверили. Похоже, что преступник пишет эти извещения тонкой кисточкой. Эстетствует. Иными словами, увидеть, что там написано изначально, не представляется возможным.
Ду Минцян вперился в листок, поднеся его вплотную к глазам, словно в попытке зреть через слой размазанных чернил.
– Вчера вечером, когда вы сунули его под чернильницу, конверт был открыт? – спросил Ло Фэй.
Ду Минцян покачал головой:
– Не помню. Тогда этой детали для меня не существовало.
– И все же, – холодно напомнил Ло Фэй, – единственное, о чем вам сейчас следует задуматься, – это как ваше имя оказалось в одном из смертных приговоров этого палача.
Ду Минцян со вздохом опустил взгляд:
– Я знаю, за кого вы меня принимаете. Вы, полицейские, считаете себя эдакими образцами добродетели, а нас – и меня в частности – скользкими ужами, гниловатыми репортеришками. В ваших глазах я заслуживаю этого смертного приговора. Может, оно и вправду так. Но главный вопрос не в этом. А в том, почему я сейчас здесь. И ведь ответ довольно прост, не так ли? Независимо от ваших причитаний, что я типа своим интервью подтолкнул учителя к самоубийству, ваши аргументы в суде не выдержат никакой критики. Я знаю, о чем говорю: мне и раньше доводилось выпутываться из юридических передряг. Закон наказать меня не может, и в то же время он не позволяет каким-то там Эвменидам бездумно лишить меня жизни. Как стражу закона, вам не остается ничего иного, кроме как оберегать меня. Как бы вы меня ни поносили, все равно это ваш долг. Я прав?
– Да уж, – Ло Фэй повел головой, – ситуацию вы ухватываете, как быка за рога.
– Я говорил и повторяю еще раз: в своем деле я чертовски хорош. Выведывание секретов, знание того, что у людей на уме, всякое такое… Имей я такие же возможности, как у вас, то, кто знает, может, начальником уголовного розыска надо было назначить меня. – Ду Минцян усмехнулся. – Но жизнь моя пошла иным путем и предложила всего один вариант – стать великим журналистом.
– Можете думать о себе все, что вам заблагорассудится.
– Вам меня не понять и вашим коллегам тоже. Но мне все равно. Гении редко когда понятны своей эпохе.
Ло Фэй начинал уже свыкаться с этим нарциссизмом, но за Ду Минцяном наблюдал со смешанными чувствами. Все его инстинкты подсказывали, что он смотрит на мертвеца.
Ду Минцян ухмыльнулся:
– Впрочем, не стоит тратить время на досужую болтовню. Я хочу знать одно: как полиция намерена реагировать на эту угрозу со стороны Эвменид?
