Ло Фэй стиснул зубы:
– Итак, вы можете назвать мне имя того полицейского?
Хуан Цзеюань строптиво насупился:
– Вы намекаете, что он мог утаивать улики и покрывать преступника?
– Я не намекаю, – холодно-настойчивым тоном сказал Ло Фэй, – а констатирую факт. Есть веские основания полагать, что ваш офицер поступил именно так. И если мы его выследим, то, возможно, сумеем разгадать и тайны, связанные с ограблением в деле номер сорок семь.
Хуан Цзеюань, закрыв глаза, прерывисто вздохнул:
– Дин Кэ.
– Это был… начальник Дин? – переспросил Ло Фэй, в буквальном смысле уронив челюсть.
– Да. Было очевидно, что больница – самое логичное, с чего нужно начать расследование. Поэтому именно туда начальник Дин и направился. – Хуан Цзеюань попытался успокоить себя глубоким вдохом. Губы его скривились в жалкой, мучительной улыбке. – Теперь вы знаете, почему никто даже не ставил это под сомнение. И почему мне сложно было поверить вашим словам. Сомневаться в Дин Кэ у меня не было причин никогда.
Стиснув ладонями лицо, он опустился на диван.
Замешательство Хуан Цзеюаня можно было понять. Как смириться с тем, что его кумир пошел на фактический подлог? Надо сделать корректировку: увидеть правду Хуан Цзеюаню мешала не гордость, а слепое восхищение своим бывшим начальником.
Му Цзяньюнь в специальной следственной группе была самой молодой, и имя Дин Кэ значило для нее гораздо меньше, чем для двоих полицейских начальников. А также не притупляло ее анализа ситуации.
– Нам всю дорогу твердили, что Дин Кэ ушел в отставку из-за вызывающей сложности того конкретного дела, – сказала она. – Я ни за что не подумала бы, что реальный вызов исходил от самого этого человека.
Ло Фэй с Хуан Цзеюанем удивленно на нее посмотрели, словно лишь сейчас осознав, что она находится в комнате рядом с ними.
– У Дин Кэ на руках было то, что вполне могло оказаться самой важной уликой во всем расследовании, – продолжила Му Цзяньюнь. – Полицейский его ранга безусловно мог использовать эту зацепку для раскрытия дела. Но почему он этого не сделал? Почему вместо этого взял и уволился?
Замешательство Ло Фэя как рукой сняло.
– Мы недооценивали начальника Дин Кэ, – сказал он. – Точнее, не ожидали от него такого. Считали, что это дело поставило его в тупик, хотя на самом деле он знал о нем больше, чем кто-либо. Он знал, что за ограблением стоит Юань Чжибан!
– Юань Чжибан? – переспросил Хуан Цзеюань с вызовом отчаяния на побледневшем лице. – Но как такое возможно?
– После смерти Вэнь Хунбина тот сблизился со вдовой и ее ребенком. Это дало ему мотив. Он был знаком с планировкой дома Чэнь Тяньцяо, а также обладал навыками, необходимыми для совершения ограбления. Ну а дальше – от слов к делу.
До Хуан Цзеюаня наконец дошла правда:
– Что ж, возможно, мне не стоит так казниться из-за того, что я застопорился с этим делом, – рассудил он. – Но как мог начальник Дин…
– У него было два варианта, – перебил Ло Фэй. – Первый – это продолжить расследование. Как вы думаете, что сталось бы, если б он так поступил?
– Гм. – Хуан Цзеюань хрустнул костяшками пальцев. – Если ваша теория верна, то Юань Чжибана, возможно, арестовали бы за кражу со взломом. А учитывая размер похищенного, он получил бы длительный срок. Деньги через суд вернулись бы к Чэнь Тяньцяо, а положение вдовы Вэнь Хунбина и ее сына стало бы абсолютно безнадежным.
– И не только это, – добавил Ло Фэй. – Вдове могли присудить соучастие в преступлении или даже пособничество. Из ее показаний следовало, что она знала об источнике происхождения денег.
– Не слишком ли строго? – вмешалась Му Цзяньюнь. – Чэнь Тяньцяо был должен эти деньги Вэнь Хунбину. Вы всерьез полагаете, что суд вернул бы деньги тому, кто занимал их у него, а отвечать заставил бы вдову?
– Роль судов в том, чтобы блюсти закон, а не творить добро, – указал Ло Фэй, изо всех сил стараясь сохранять нейтральный тон.
Му Цзяньюнь умолкла.
– Второй вариант выглядел полной противоположностью первому, – продолжил Ло Фэй. – А именно проигнорировать зацепку и завести следствие в тупик. При таком раскладе вдова Вэнь Хунбина могла бы оставить деньги себе и сыну. Таким образом восторжествовала бы и справедливость в отношении Чэнь Тяньцяо. А звездный ученик Дин Кэ не попал бы в тюрьму. Какой вариант на месте начальника Дин выбрали бы вы?
Му Цзяньюнь негодующе тряхнула головой:
– Ничего себе выбор! Раскрыв дело, он обрек бы вдову Вэнь Хунбина на верную смерть.
– К тому же, – добавил Хуан Цзеюань, – начальник Дин прочил Юань Чжибану место своего преемника в полиции. Разве стал бы он губить будущее своего протеже?
Слова Хуан Цзеюаня звучали достоверно. Ло Фэю вспомнилось, как начальник Дин приехал в академию в поисках стажера. Весь курс тогда гудел от этой перспективы. Все знали, что тот, кого выберет легендарный Дин Кэ, однажды займет его место начальника уголовного розыска. Сам Ло Фэй был кандидатом еще до того, как у него начались бурные отношения с Мэн Юнь. Но в конечном итоге выбор пал на Юань Чжибана.
– Однако, – продолжал Хуан Цзеюань, – уверенным на сто процентов быть нельзя. Даже несмотря на то, что первый вариант сильно огорчил бы начальника Дин, это не значит, что второй стал бы избавлением. Я думаю, что он был бы жестко против. Закрыв глаза на преступление Юань Чжибана, он предал бы свой долг офицера полиции. А я являлся его помощником. Я знал его очень хорошо и могу сказать: ничто не имело для него большего значения, чем приверженность своему долгу. Ради своей карьеры он жертвовал всем. Некоторые из таких жертв по обычным меркам были бы даже слишком велики, но ему хватало сил нести эту ношу. Он был самым стойким поборником закона из всех, кого я когда-либо знал. Этот человек никогда не поступался своими принципами.
– Значит, он не выбрал ни один из этих вариантов, – сказала Му Цзяньюнь. – А предпочел сбежать.
На минуту в комнате воцарилась тишина. Ло Фэй в своем кресле подался вперед.
– На сегодня мы считаем, что дело номер сорок семь об ограблении седьмого апреля стало той каплей, что переполнила чашу терпения начальника Дин. Но разве Юань Чжибан не испытывал такой же стресс?
Му Цзяньюнь, подумав, покачала головой:
– Вы как будто хотите сказать, что каждый в момент принятия решений не имел выбора. Неужели мы должны сочувствовать каждом, замешанному в этом деле?
– Все имеет свое начало. Возможно, что и начальник Дин, и Юань Чжибан перед совершением ограбления стояли перед невозможным выбором.
– Вы о деле номер сто тридцать? – спросил Хуан Цзеюань.
– Всех деталей мы по-прежнему не знаем. Если Юань Чжибан действительно убил Вэнь Хунбина, то, наверное, имеет смысл подумать об обстоятельствах, при которых он это сделал, – сказала Му Цзяньюнь. – Все его последующее поведение выказывает участие в судьбе жены и сына Вэнь Хунбина, выходящее далеко за рамки обычного. Он как будто выплачивал долг. Или чувствовал себя крайне виноватым.
