Галантно, обеими руками он положил перед ней на столик стопку распечаток.
– Что это? – спросила вдова, пролистывая бумаги.
– Документы на передачу прав собственности. Я скупил все акции вице-президентов Линь и Мэн. Так что все активы корпорации «Лунъюй» теперь записаны на вас и вашего сына.
Вдова Дэн Хуа любезно улыбнулась, хотя лоб ее оставался нахмурен.
– Я совсем не сведуща в вопросах бизнеса, тем более такого крупного, как у моего мужа. А Дэн Цзянь еще слишком мал. Эти активы можно гораздо уместнее использовать в других сферах.
– Переживать вам совершенно не о чем. Для управления текущей деятельностью компании я найму лучших людей. Вам же останется лишь смотреть, чтобы ваш сын уделял должное внимание учебе. А получив образование, он готов будет занять свое место во главе корпорации. – Видя, что все еще не убедил ее, братец Хуа добавил: – Главное, не волнуйтесь. Контроль за людьми я беру на себя. Покуда я дышу и мое сердце бьется, корпорацию «Лунъюй» будет возглавлять представитель семьи Дэн, пускай и младший!
Вдова Дэн Хуа глубоко вздохнула, после чего повернулась и нежно потрепала сына по плечу:
– Ступай наверх и начинай делать уроки, – сказала она. – Я еще немного поговорю с братцем Хуа и поднимусь к тебе.
Мальчик послушно кивнул и пошел прочь. Братец Хуа с легким поклоном встал, глядя ему вслед.
– Садитесь, садитесь, – с ласковой печалью сказала вдова. – К чему такие формальности… Вы для нас как член семьи.
– Безусловно. – Братец Хуа кивнул, но сел только после того, как мальчик скрылся из виду.
Вдова Дэн Хуа снова изучила документы, строчку за строчкой, на этот раз вчитываясь. Через несколько минут она вернула бумаги на стол и задержала на братце Хуа пристальный взгляд:
– Скажите мне правду. Как умерли вице-президент Линь и вице-президент Мэн?
Братец Хуа молча уставился на свои ноги. Лгать своему работодателю он не имел права. Требовалось объяснение, и объяснение внятное. Наконец он поднял глаза и произнес голосом низким и торжественным:
– Они хотели присвоить то, что им не принадлежало. И умерли по этой причине.
Вдова Дэн Хуа подавленно вздохнула:
– Наверное, есть вопросы, которые безопаснее не задавать. У моего мужа была поговорка: «Овце лучше не знать повадки волка». Я ему доверялась и предпочитала ни во что не вникать. Но со временем поняла, что каждое действие влечет свои последствия…
Голос женщины дрогнул. Отвернувшись, она уставилась на портрет Дэн Хуа на каминной полке. В ее глазах сверкали слезы.
– Когда-то Дэн Хуа держал в руках саму мою жизнь, – произнес братец Хуа со спокойной искренностью. – Ради его семьи я готов жить с последствиями, каковы бы они ни были.
Взглянув ей в глаза, он убедился: она поняла.
Вдова Дэн Хуа вытерла слезы и сказала:
– Дайте мне вашу руку.
Братец Хуа напрягся, но уступил и протянул правую руку.
Женщина взяла свои буддийские четки и осторожно надела их на запястье братца Хуа.
– Помните мои слова.
И она что-то коротко сказала.
* * *
7 ноября, 1:37
Номер люксового отеля
Братец Хуа стоял под струями душа в ванной номера. Нужно было очиститься. Однако, смывая грязь с кожи, вода не могла смыть воспоминания, которые продолжали наводнять разум.
Когда вдова Дэн Хуа преподносила ему эти четки, он полностью осознал ее боль и отчаяние. Но это не могло уменьшить решимость в его сердце. «В этом деле, – говорил он себе, – редко кто действует по собственной воле».
Вторя струям воды, текли и его мысли.
Как только план Линь Хэнганя и Мэн Фанляна по хищению активов «Лунъюй» попал в сферу его внимания, братец Хуа понял, что пути назад нет. Два «вица» уже приступили к планированию своего смертельного удара по компании. Нужны были контрмеры.
Однако братец Хуа был ошеломлен, когда узнал, что Мэн Фанлян ставил во главу угла еще и свою корысть. Однажды утром он подошел к братцу Хуа и пренебрежительно отозвался о Линь Хэнгане, который, по его мнению, слишком много себе позволяет. Вице-президент прозрачно намекнул, что не против сойтись с братцем Хуа ради избавления от своего соперника. «Если б только с ним что-нибудь случилось…» – со значением сказал он.
Братец Хуа согласился и поделился с ним своим встречным планом. Он изготовит две копии печально известных «извещений о вынесении смертного приговора»: одну – для Линь Хэнганя, другую – для Мэн Фанляна. Это даст прекрасный повод запереть их обоих в бывшем кабинете Дэн Хуа. Здесь они устроят шоу для камер наблюдения, и с помощью определенного реквизита Мэн Фанлян сможет притвориться Эвменидами и прикончить своего соперника.
Мэн Фанляна план братца Хуа живо заинтересовал. Но были детали, в которых он не ощущал себя докой.
– Я уже немолод. Если Линь Хэнгань начнет сопротивляться, я скорее всего не справлюсь с ним.
– Я прослежу, чтобы вам обоим дали снотворное. Вам, понятное дело, достанется плацебо. К тому времени как вы встанете с постели, тот будет спать как убитый. А что еще лучше, вам не нужно будет беспокоиться насчет допроса в полиции. Вы просто скажете: «Я спал».
– Но, если «извещение о смерти» придет и мне, и Линь Хэнганю, а мертвым будет найден только он один, как мы это объясним?
– Вы в тюрьме уже отсидели. А значит, исправились. Эвменидам изначально не следовало посылать извещение на ваше имя. И перед тем, как укладываться, положите рядом с собой то, о чем мы говорили. Таким образом, увидев все эти документы, преступник решит вас пощадить. По крайней мере, таково будет всеобщее мнение.
Братец Хуа сомневался в вице-президенте Мэн еще до той роковой ночи. А именно: планировал ли тот обмануть его? В качестве меры предосторожности он установил подслушивающие устройства на вилле Мэн Фанляна и поручил двум подчиненным наблюдать снаружи. Если что-нибудь случится, они смогут принять соответствующие меры до прибытия полиции.
И это «что-нибудь» действительно случилось, хотя и несколько позже, чем ожидал братец Хуа. Вчера утром вдова Мэн Фанляна получила с курьером бандероль. В ней была кассета с записью компрометирующего разговора между братцем Хуа и вице-президентом Мэн.
Братец Хуа сразу же понял, что за этим стоит Хань Хао. Вероятно, он привел в действие свой собственный план – насчет того, что если погибнет от действий подручных братца Хуа на стадионе, то уже назавтра его убийственный компромат поступит в дом вице-президента Мэн.
А затем та кассета пропала. У братца Хуа имелись соображения насчет личности вора, но не вполне были понятны его мотивы. Как бы то ни было, знать, что запись сейчас в чьих-то руках, было все равно что спать на иголках.
Братец Хуа вышел из ванной минут через пятнадцать, надел халат и решил заварить себе в гостиной чайку. И тут, на выходе из спальни, его мышцы чутко напряглись. Кто-то сидел на его диване в гостиной.
