Я решил сегодня попытаться понять логику действий своего прототипа. По истории я помню, что едва растаял след стругов московского дворянина Дмитрия Ивановича, как Степанов бросился в поход на дючеров. Бои шли в основном на территории будущей Еврейской автономной области, а последняя битва и вовсе прошла примерно на месте будущего городка Биробиджан, где Степанов зажал дючеров с помощью союзников бираров и солонов.
Вроде бы понятные поступки. В отличие от дауров, большая часть которых маньчжуров нежно ненавидела, дючеры были для новых властителей Поднебесной верными союзниками и родичами. Значит, пока я, точнее Степанов, который Онуфрий, воюет или воюем с маньчжурами-богдойцами, с дючерами мира не будет.
Но, с другой стороны, если включить послезнание, то картинка будет немного иная. Мужик поперся захватывать то, что изначально не мог проглотить. Нарвался на конфликт с огромной империей. Потому и его выживание на Амуре в течение почти шести лет иначе как чудом или фантастическим везением объяснить невозможно. Так в истории вспыхивали и гибли десятки великих авантюристов.
Если хочется славы, то самое оно. А вот если хочется не столько славы, сколько жизни вольной, спокойной, и не только для себя, то стоит не просто воевать, но думать. Хочу я или не хочу, чтобы выжить, мне как-то с маньчжурами помириться придется. Причем помириться желательно до того, как между нами ляжет много крови, да и на моих условиях. А условия ставит тот, кто сильнее.
В принципе, смешно сравнивать казачий полк и гигантскую империю с ее восьмизнаменной армией тысяч в триста воинов, вспомогательные войска, наемные и подвластные отряды монголов и корейцев. Только есть варианты.
Император наш, точнее не наш, а маньчжурский, который Шуньчжи-Шамшакан, никогда сильным правителем не был. Многие годы он был марионеткой своего дяди, великого воина и принца Доргона. Тот, собственно, Китай и завоевывал. Готовился он и вовсе сместить племянника, приняв титул Великого хана, не на китайский, а на монгольский манер.
Но жизнь – штука непредсказуемая. В случайной стычке Доргон погиб. Но и после этого Шуньчжи совсем не жаждал продолжить деяния отца и дяди. Его гораздо больше интересовали любовные утехи, мудрые беседы и искусные музыканты.
Тем временем китайские князья, перешедшие на сторону маньчжуров при Доргоне, восстали. Восстание длилось едва ли не десятилетие, охватив все южные провинции империи. Основные силы маньчжуров сражались здесь. Часть войск маньчжурам приходилось держать на востоке, у осколков бывшей монгольско-китайской империи Юань. Потому на северном направлении войск почти не было. И долго не будет.
После смерти Шуньчжи на престол возведут шестилетнего мальчика Суанье. Начнется эпоха регентов с их постоянными междоусобными войнами. Только в самом конце 1970-х годов мальчик-император превратится в величайшего правителя Поднебесной с девизом Канси – процветающая и лучезарная.
Значит, у меня больше пятнадцати лет до тех пор, пока у маньчжуров дойдут руки до северных земель. Не скажешь, конечно, что север у маньчжуров совсем оголен. Есть здесь крепости, есть оборонительная линия, известная под названием Ивовый палисад.
Недавно сюда прибыл на место казненного коменданта (амбаня), кстати, казненного за поражение при Очане, знаменитый полководец Шархода. Тот самый, что в прошлой истории и разобьет мой отряд в 1658 году. Но как там: кто предупрежден, тот вооружен. А меня, считай, лет шесть предупреждали, пока на истфаке учился да в аспирантуре. Попробуем поиграть. Только правила мы в этой игре поменяем.
* * *
Крепость была неказистой. Не особенно высокие глинобитные стены, совсем не величественные башни, низкие ворота. Перед крепостью – скопление домишек, жмущихся друг к другу. Да и внутри крепости кроме нескольких домов и казарм для войска посмотреть не на что.
Обо всем этом думал князь Шархода, проезжая к своей будущей резиденции в городе Нингута. Впрочем, чего еще ожидать от городка на окраине мира, вынесенного за Ивовый палисад, самого северного укрепления маньчжуров.
Если бы не то, что некогда именно Нингута и соседний городок Гирин были первыми ставками великого князя Нурхаци из Золотого рода, Айсинь Гёро, городок бы и вовсе зачах. Маньчжуры, наследники великой, хоть и поверженной некогда империи Чжурчжэней, оставили родные места и устремились на завоевание Поднебесной империи. Сначала речь шла только о северо-востоке, известном как Страна пятидесяти городов. Но завоевание прошло легко. Сражающиеся друг с другом китайские князья ничего не смогли противопоставить маньчжурам. Многие из них сами переходили на сторону победоносных армий севера.
После того, как великий князь Нурхаци ушел в страну предков, Золотой род возглавили его сыновья – Абахай и Доргон. Когда отряды маньчжуров, слитые в восьмизнаменную армию под предводительством принца Доргона, прорвались за Великую стену, передовыми частями командовал молодой еще полководец Шархода. Его род не был ни сильным, ни влиятельным. Но именно его родичи первыми примкнули к Нурхаци.
В своей жизни молодой воин решил делать ставку не на родство и помощь могучих покровителей, а на доблесть. Именно его воины смогли разбить заслон китайцев, первыми войти в их столицу. Об этом Шархода до сих пор вспоминал с приятным теснением в груди. Маньчжурская конница громила слабых и растерянных воинов династии Мин, теснила их к южным морям. Абахай принял титул Сына Неба, повелителя Поднебесной империи, а его младший брат, Доргон, стал Великим ханом. Ведь Золотой род был в родстве и с домом монгольского Потрясателя Вселенной – Чингисхана.
Не обошли наградой и самого Шарходу. Он получил титул нана, князя, стал заместителем командующего армии под синим с каймой знаменем. Но великий Абахай умер. На престол взошел сын Абахая – Шуньчжи. Долгие годы Доргон опекал молодого племянника, оберегал его от ошибок. Но не стало и самого Доргона.
Новый Сын Неба не любил войну. Зато любил развлечения, пиры, красивых наложниц, которых привозили купцы в чалмах из стран Запада. При дворе маньчжуров, долгие годы бывшем ставкой командующего, расцвели интриги, злоба. Корысть и алчность стали править бал.
Не был новый повелитель и искусным дипломатом. Он не смог достойно наградить тех, кто перешел на сторону маньчжуров. Этим воспользовались хитрые и лукавые китайцы. Они сделали вид, что признали власть Золотого рода. Но едва заметив шатания среди маньчжуров, восстали.
Полыхал весь юг и запад. Лучшие отряды восьмизнаменной армии бились там с войсками изменников-повстанцев. Война шла с переменным успехом, но постепенно маньчжуры стали теснить врагов. И хотя до победы было еще далеко, в том, что она будет, уже никто не сомневался.
Правда, на западе начались стычки с монголами, не желающими забыть время своего владычества. Но Шархода знал, что монголы слабы и разобщены. Армия маньчжуров становилась всё сильнее. У длинноносых варваров, приплывающих на больших кораблях, покупали пушки и мушкеты, создавались особые части стрелков. Вот и сейчас двести стрелков-наемников из королевства Чосон ехали вместе с ним.
