После того казаки рассыпались по судам, по штапелям бревен. Масло, порох – всё пошло в ход. Запалили фитиль и побежали обратно. Когда полыхнуло, наши уже были рядышком, вокруг стен маньчжурского острога. Занялось пламя дружно и весело – просто душа радуется. Поскольку идиотами маньчжуров назвать было нельзя, они начали выскакивать из укрепления, что-то кричать.
И тут был объявлен последний акт марлезонского балета. Все ручные бомбы почти одновременно подпалили и бросили за частокол. Попали не все, да и наши примитивные поделки не все взорвались. Но и то, что вышло, получилось неплохо, взрывы гремели со всех сторон. Что творилось за изгородью, можно было только угадывать по доносящимся оттуда крикам. Но и того, что было видно снаружи, вполне хватало.
Вот теперь руки в ноги и бегом, пока враги не очухались. Убегать пешими от конных – развлечение не из веселых. Хотелось бы, чтобы этого не было. Где-то час казалось, что этой перспективы нам удалось избежать. Но не судьба. Вот у самого горизонта появились маленькие человечки на маленьких лошадках. Было понятно, что через четверть часа эти человечки превратятся в больших и очень сердитых маньчжуров. Похоже, что наша шутка им не понравилась. И не объяснишь же им различие в чувстве юмора.
Мы поднажали. Ну, еще немного. Верховые маньчжуры висели уже не дальше чем в тысяче шагов. Еще рывок. Враги всё ближе, но мы уже скатились в заранее присмотренный овраг, а маньчжуры-богдойцы продолжали нахлестывать лошадей. В этот момент и раздался слитный залп трех пушек, а за ним – сотни мушкетов. И почти сразу – следующий залп.
Пораженные выстрелами всадники летели на землю, на них валились их кони, подминая и калеча людей. Уцелевшие кони мчались по полю в разные стороны, вставали на дыбы, сбрасывая ездоков. Остатки отряда преследователей повернули назад. Не менее сотни, а может, и более, маньчжуров устилали дорогу.
Вот теперь точно всё. Как можно быстрее загрузились на струги и поплыли к Амуру. Парни радовались, как малолетки радуются болезни училки по математике. Хотелось верить, что хотя бы на какое-то время мы обезопасили себя от вторжения с реки.
К вечеру показался выход в Амур. Проплывая мимо дючерского города, казаки стали удивленно поглядывать на меня. Я понимал, что этот город стоит уничтожить. Но как-то сильно не хотелось. Всё же дети, женщины. Словом, пережитки моего тяжелого прошлого давали о себе знать. Тем более что в этот раз население города выбежало и встревоженно глядело на проплывающие корабли. Решил сделать так, чтобы и честь соблюсти, и капитал приобрести.
Велел зарядить мою красавицу, бронзовую пушку, цепным ядром. Сам навел на сторожевую башню и выстрелил – хлипкая вышка завалилась. Эффект был потрясающий. Народ кинулся в разные стороны. После следующего выстрела, завалившего часть стены, народ бросился в сопки, а мы пристали к берегу и вошли в город. Не так часто добычей становится целый и почти не тронутый город. Брали самое ценное: меха, ткани, серебро, специи и чай. Попалось даже немного золота, а также необычайно красивый кубок со вставками из самоцветных камней.
Загрузив хабар, казаки подожгли город, и мы тронулись дальше. По прошлому походу я помнил, что вниз по Амуру есть еще один большой дючерский город. Решил, что для закрепления эффекта стоит сжечь и его. Но мы опоздали. К тому времени, когда мы подошли к городу, дючеры уже сбежали. Добычи там было меньше: самое ценное хозяева успели взять с собой.
Я велел разведчикам поймать пару дючерских мужиков. Не без труда мое поручение выполнили. Правда, мужиками оказались старик и почти мальчишка. Хотя мне их возраст был безразличен.
– Ты нас убьешь, русский? – спокойно спросил старик.
– Нет, – ответил я на даурском языке, который знали и дючеры. – Ты передашь мои слова своим людям. Если не передашь, тебе же будет хуже. И не только тебе, но всем дючерам. Вы – мои враги. Вы мне не нужны на этой земле. А эта земля будет моей. Потому, если вы хотите жить, нужно уходить на юг, за реку. Когда я приду в следующий раз, я уничтожу всех дючеров.
– Ты не боишься мести Золотого рода, Айсинь Гёро? Это их земля.
– Я не боюсь ничего. Вот тебе, старик, нужно бояться.
– Мне уже поздно бояться. Но я передам твои слова нашим старейшинам, русский.
– Хорошо. Можешь забрать своего щенка и уходить.
Поплыли обратно. Опять прошли устье Сунгари. Маньчжуров видно не было. Видимо, не зная нашей численности, они решили не преследовать нас, а вернуться в крепость.
Зато немного выше скопилось множество дючеров. Они что-то кричали, размахивали луками, пытались стрелять. Какие-то дядьки в пестрых лохмотьях выплясывали свои танцы. Только змейки, идущие от них, не скользили по воде, а тонули в ней. Не иначе как работа моего старика.
Я приказал приблизиться к берегу. Три корабля стали бортами к берегу, три пушки одновременно выпустили ядра. Картечь с такого расстояния – дело не особенно разумное, а вот цепные ядра оказались в самый раз. Человек десять-двенадцать остались на песке, в том числе один шаман. Остальные бросились врассыпную. Вот это правильно. Нечего портить удачный поход.
Флот маньчжуров уничтожили. Дючеров напугали. Если они сбегут, я спокойно заселю эти места, когда за Зеей накопится критическая масса жителей, но ни днем раньше. Скорее бы.
Мы не особенно спеша шли вверх по реке. Ветер опять был попутным. Наступало время отдыха и безделья. Мне не хотелось даже шевелиться. На атаманском струге, в чердаке, как здесь звалась каюта, я валялся и размышлял. Причем не о чём-то реально важном, а так, за жизнь.
По идее, я должен как-то тренировать свои магические способности. Типа дух у меня есть, причем дух не хилый – здешний Хозяин. Наблатыкаюсь в магии и всех победю.
Почему-то мне так не хочется. Не знаю. Вроде бы всё нормально. Но ощущение, что это будет неспортивно. Как договорная победа. Главное, не моя это будет победа, а его, моего старика. Если уж побеждать, то самому. Эх, детский сад, старшая группа.
Почему-то опять вспомнил Люду. Всё-таки нужно какую-то бабу. Иначе я с этими воспоминаниями с ума сойду. Вспомнил, как она в первый раз осталась у меня. В принципе, ничего особенного тогда не было. Долго говорили. Про жизнь, про то, нужны дети или нет. Мне тогда казалось, что мне они совсем не нужны. Здесь, когда понимаешь, что в любой момент тебя может не быть, на это смотришь иначе. Дети – единственный способ продлить себя после смерти. Люда говорила что-то про полноту. Типа человек полон, когда есть другая половинка и дети. А без них он только часть. Такая модная чушь и с моей, и с ее стороны.
Потом пили вино, ели какие-то вкусные конфеты. Долго, до изнеможения целовались, ласкали друг друга, прерываясь на очередные философские рассуждения. Это было прикольно. Потом как-то неожиданно оказались в постели. И это было самое неинтересное.
Утром проснулись с ощущением неловкости. Казалось, что мы случайно сделали что-то не так. Нужно переиграть. Одна беда: первый раз бывает только однажды. Потом было еще, и очень даже неплохо. Да что там, обалденно было, до безумия, до судорог и истерики. Только это был уже второй или десятый раз. А тот неудачный первый раз так и лег между нами, не давал мне полностью раствориться в чувстве. А может, я просто какой-то эмоциональный импотент?
