Как и всегда, уважаемые читатели, кто желает и хочет, может поддержать автора лайком, ему будет приятно!:)
И спасибо вам, что читаете!:)
Глава 12. Боярские посиделки и начало четвертого дня…
Первое кольцо. Царицын.
Временное поместье Решетникова, Потёмкиной и Трубецкой (с дополнением в лице двух взбалмошных стариков).
Полночь…
Двое пожилых мужчин, два извечных соперника еще с бурной молодости, а ныне двое глав собственных родов стояли по обе стороны зала у окон, но делали всё идентично одинаковое — говорили по телефону.
— Слушаю тебя, Дима. Что скажешь? — деловито поинтересовался Трубецкой. — Можешь коротко, дозволяю.
Несколько секунд с той стороны что-то объясняли и старик лишь внимательно слушал.
— Хах! Через четыре часа очнулся?! Огранку прошел на старшего витязя?! Первый спектр?! Вот так сразу?! — удивился весело старик с широкой улыбкой. — Молодееец! Я же говорю кремень! Хорошая кровь выйдет и даром что с третьего кольца! — заключил радостно тот. — Такие на дороге не валяются.
Затем мужчина замолчал, потому как там продолжили вновь говорить.
— Чего?! Тулаев воду мутит?! Не по Сеньке шапка! — припечатал нещадно Михаил. — Считает себя самым умным, но облезет!
С той стороны провода тон Ежова не унимался, выдав толику скепсиса.
— Нет, этот не даст заднюю на четвертом дне. Кровь кипит, молодой! Всем хочет доказать свою важность, умрёт, но сделает, — прокряхтел уверено Трубецкой. — Всё, отбой. Спасибо тебе, Дима, и до завтра. Как в Москве будешь, заглядывай в гости. Обслужу по высшему разряду!
А следом за ним, почти сразу закончил свой разговор и Потёмкин:
— Ай, хорошая моя, спасибо тебе, Юленька. Знал, что на тебя можно положиться.
Стоило обоим старикам сбросить вызовы, как игра в гляделки, которая началась после завершения третьего дня аренария, продолжилась, и двое пожилых мужчин с холодными и отстранёнными выражениями лиц прошествовали до камина и уселись в два уютных кресла напротив огня.
— Что, Мишенька, отчитался тебе Ежов по старой дружбе, да? — поддел насмешливо Трубецкого советник, после недолго молчания
— А тебе эта хитрая мымра Острожская? — не остался тот в долгу.
— Она самая, — сознался весело Потёмкин, а после удивлённо выдал, глядя на огонь. — Старший витязь. Первый спектр. Это ж надо. Еще и очнулся спустя четыре часа.
— Ладный выйдет воитель, если будет в нужных руках, — согласился удовлетворенно Трубецкой, в очках которого отражалось пляшущее пламя камина. — Лет сорок или пятьдесят не припомню такого.
— Вассалитет? — тихо спросил Александр.
— Так не дворянин же… — кивнул расстроено Михаил, поджав губы. — Иначе никак.
— Как делить будем? — полюбопытствовал вновь Потёмкин, скребя подбородок.
— Точно не отступишься?
— Эээээ неееет, талантливый парень, губу не раскатывай.
— Тогда пусть сам решает! — после недолгого размышления нехотя кивнул Трубецкой, приложив кулаком по подлокотнику.
— После аренария?
— После него родимого, — очередной кивок. — Может, свалишь по своим делам… государственным? У тебя их много, — предложил с ехидной насмешкой Михаил, совершая последнюю попытку спровадить соперника в погоне за талантливым юношей.
— Обождут дела, никуда не денутся, давно в отпуске не был, — расплылся в широкой улыбке Александр, весело отмахнувшись от жалкой попытки Трубецкого. — Как раз отдохну и с внучкой побуду. Романов сам не единожды предлагал.
* * *
Второе кольцо. Царицын.
По дороге к аренарию «Ветвь».
22 июня, 15:32.
Эх, разрази меня трижды Бездна, как же всё-таки хорошо.
Ни тебе болей, ни тебе жжения, ни тебе треклятой сонливости, а лишь прохладный ветерок, полная одухотворённость и небывалая уверенность в собственных силах, почти как в старые добрые времена. Так еще и получаю удовольствие, лёжа головой на коленках нашей язвы. Признаю, схитрил, но она сама предложила свою помощь после вчерашнего насыщенного дня.
Да и ночь с Ритой была воистину божественной, словно в первый раз. А может свою лепту внесли нервы и её тревога за меня. Всё-таки приятно, когда о тебе волнуются и переживают. Я уже давно позабыл как это бывает, но вот начал вспоминать. Один из огромных плюсов быть сыном Реанора это слабенькая эмпатия, поэтому мы легко можем соврать, но сами распознаём любую ложь и чувства на раз. Правда, с одной хитрой стервой не прокатило, но даю голову на отсечение, всему виной эта её проклятая стихия жизни.
Но как же был прав мастер Уартерат про интимную близость с женщиной! Золотой был реанорец, золотой. Жаль, что только был.
— Я смотрю, ты в хорошем настроении? — бодро спросил Устинов, глядя на мою довольную мину.
— Вы полностью правы, Георгий Семенович, — ухмыльнулся сразу я, приоткрыв один глаз, и взглянул на вполне бодрого ратая. — Как понимаю, многие уже в курсе?
— Реестр Плеяды обновился, — мужчина вдруг опустил взгляд на наручные часы, — пару часов назад. Ты уже в нём.
— Хочешь взглянуть? — с ехидством вопросил Слава, отвлекшись от телефона. — Могу показать. Я сфоткал пока смотрели с отцом через базу клана.
— А давай, — заинтересовано отозвался я, выпорхнув из мягких ручек Марии и взглянул на сенсорный экран мобильного.
«Крыло беса мне в зад! А я хорош!» — оценил я свою кривую и надменную ухмылку на фото в реестре.
А ниже красовалась небольшая, точнее совсем мизерная, сводка:
Имя: Лазарев Захар Александрович.
Возраст (полных лет): 18.
Ранг: Старший Витязь (4С).
Спектр: Первого класса.
Магия: Не обладает.
Принадлежность к сословию: Простолюдин.
Краткий перечень характеристик: Жесток, склонен к агрессии, импульсивен, эксцентричен, враждебен.
Да, это всё про меня, узнаю себя любимого. Истинный реанорец. Стоп!..
— Чего?! Враждебен? — возмутился громко я, хмуро взглянув на Славу, а затем на Устинова. — С кем это я враждовал?
— То есть другие характеристики тебя устраивают? — гоготнул весело парень, а Маша мило рассмеялась.
— Да нет, остальное точно про меня… — хмыкнул вполне серьезно и с неким самодовольством я.
— Ты не переживай так, сам виноват, — позволил себе слабую улыбку Устинов. — Его вероятнее всего составляли по тем данным мастера Плеяды, что смогли увидеть на аренарии. А там ты двум воителям головы оттяпал за несколько секунд, так еще и вскрыл одного как консервную банку. Не мудрено, что такую характеристику дали, — развёл тот руками. — Но я не думаю, что это дело рук Ежова.
