* * *
— Дамы и господа! Их сиятельства и благородия! — уже вполне спокойным голосом говорил ведущий. — Церемония награждения во всей своей красе. И всех наших победителей аренария будет награждать никто иной, как сам Аркадий Алексеевич Ветвицкий! Поприветствуем его!
Раздался залп овация и на арену вальяжной и чуть неуверенной походкой с бледноватым лицом пожаловал тот самый моржовый хрен, что задумал от меня избавиться. Интересно, он сам это придумал или со своими дружками?
— Ииииииитак! Начнем мы, пожалуй, со старших витязей! Точнее одного оставшегося, — с долей юмора исправился диктор. — Но в любом случае… победителя прошу на сцену. Дамы и господа, Лазарев Захар, андабат ранга старший витязь!
С белозубой улыбкой на губах и в своей обычной одежде, в медленном, даже ленивом темпе и такой же походкой я зашагал в сторону Ветвицкого под ликующие крики толпы. Тот хоть и улыбался и помахивал публике, видимо, в большей степени для камер, но вот взгляд его пылал злобой и неприкрытой ненавистью по отношению ко мне.
Вручение посеребренного клинка прошло в полном молчании с его стороны, но как мне казалось, он лучше бы пронзил меня насквозь этой бутафорией, чем вручал её.
Но когда я уже собирался уходить, тот вдруг положил мне руку на плечо и, помахивая зрителям и камерам, с наигранной улыбкой вдруг заговорил в презрительной манере, а в голосе сквозила отъявленная ненависть:
— Понимаешь ведь, что ты труп, щенок? Нужно было тебе сдохнуть на арене, до утра ты теперь не доживешь, шваль третьесортная.
Вот как, никакого уважения? Так будь, по-твоему!
— Конечно, доживу! И утром проснусь, как ни в чем не бывало, — с радостной улыбкой изрёк я, не оставшись в долгу, и помахивая всем рукой, в которой был зажат наградной клинок, а после насмешливо оскалившись, добавил: — К тому же не хило богатым! Не так ли, разорившийся идиот? Кстати, не подскажешь, кто были те два мёртвых пса, что посмели на меня лаять, а?
* * *
Первое кольцо. Царицын.
Усадьба Ветвицких.
После окончания аренария.
Поздний вечер…
— Эта шваль третьесортная меня осокорбила, так еще угрожала и дерзила! Мне! Потомственному дворянину! Понимаете?! Почему он не сдох, а?! Куда делись маги, Марат?! — орал разозлённый Ветвицкий на весь кабинет.
Вот уже битый час тот не находил себе места. Ведь отчеты из экономического отдела и от юристов поступали каждую минуту, и за выигранные ставки нужно было платить, а денег не хватало. Даже тех, что уже предоставили его друзья.
— Это была твоя идея прикончить этого ублюдка! — не унимался разорившийся дворянин, глядя на одного из своих собеседников. — Он мне сказал, что они мертвы!
Естественно, что сейчас здесь находилась та же бессменная троица глав влиятельных родов Царицына. Грановский, Аскарханов и сам Ветвицкий.
— Не знаю я! — рявкнул раздраженно Марат, начиная заводиться, ведь ситуация была не просто паршивой, а катастрофической. — Он не отвечает! Телефон выключен!
— Неужели эта шваль… — начал было Аркадий, но того перебил его друг.
— Нет! — гаркнул холодно Грановский. — Такого не может быть. Их нужно найти, иначе они приведут за собой любопытных, а я и так держусь на своём посту из последних сил после того случая с монументалом.
— Что тогда будем делать? — вновь не сдержавшись, закричал Ветвицкий. — Там неподъёмные суммы! Кто-то перед императивом опять поставил на этого ублюдка. Там выигранных ставок почти на три миллиарда. ТРИ! И это наше общее дело. Если кто-то прогорит, то полягут все! Вам ясно? — в голосе у Аркадия засквозила угроза и, взглянув еще раз на свой полуразрушенный кабинет, который он разнес в пылу гнева, тот попытался отыскать телефон. — Но для начала я отдам приказ прикончить этого надоедливого ублюдка Лазарева. Всё что с нами случилось, произошло по его вине! Если бы он сдох, всё было бы отлично…
— Что ты, Аркашенька, — вдруг раздался насмешливый старческий голос, а мрачные тени по углам кабинета неосознанно подались в пляс, — не надо этого делать. Зачем беспокоить талантливого мальчика?
Глава 15. День, где каждый получает по заслугам…
— Что ты, Аркашенька? — вдруг раздался насмешливый старческий голос, а мрачные тени по углам кабинета неосознанно подались в пляс. — Не надо этого делать. Зачем беспокоить талантливого мальчика?
— Кто здесь?! Кто посмел?! — разъяренно выпалил Ветвицкий, а по рукам и рукавам пиджака заплясали редкие искры. — Кому жить надоело?! Покажись!
Следом, переполошившись, со злостью на лицах отреагировал и дуэт Грановского с Аскархановым, точно также обращаясь к собственным стихиям. Земле и ветру. Всего за долю мгновения обстановка в разгромленном кабинете достигла своего апогея и те с осторожностью заозирались по сторонам, не пуская в ход собственный арсенал силы.
— О как, — радостно закряхтел стариковский голос с явным злорадством, над всем помещением. — Какие вы пугливые.
— Покажись! — прорычал свирепо Грановский, делая пару шагов вперед, но уже в следующий миг, тот застыл с изумлением, глядя на свои ноги, которые в мгновение ока по пояс покрылись слоем крепкого камня, преобразив князя в подобие скульптуры.
Грановский уже было хотел переподчинить враждебную стихию, но так и застыл с тревогой на земле. Эта сила не слушалась его, значит, противник был искуснее. И намного.
— Какой ты ретивый, Андрюшенька, — хохотнул развеселившийся голос. — Где же твоя ретивость была, когда ты и твои друзья дела крутили с древними кланами, а? Молчишь, да? Отпусти его, Сереженька, — вдруг обратился тот к кому-то, и окаменелость на князе тотчас спала. От такой неожиданности мужчина пошатнулся и со всего маху приложился задницей об пол.
Тени и тьма внутри помещения внезапно сгустилась сильнее, чем прежде, а затем в углу кабинета сформировались два тёмных силуэта. Мрак сам расступился перед ним, затем раздались медленные шаги, и перед всей троицей через пару мгновений предстала Костлявая Тень Императора в обществе капитана третьего отдела.
— Ну, вот он я, любезные мои, показался. И чего теперь? — скромно улыбнулся Потёмкин.
— Ваше… ваше высокопревосходительство… — сбивчиво зашептал Грановский, отползая прочь от старика.
— Опять к древним побежите? Все трое? — и светлый князь поочередно взглянул на бледнеющую троицу. — Аль ты, Маратушка, монументалом обожрешься и в драку со мной полезешь? — блеснул глазами старик, взглянув искоса на испуганного Аскарханова. — Или ты, Аркашенька. У тебя тут может, где подставные бойцы и маги-убийцы для простолюдинов под столом прячутся? — ухмыльнулся мрачно тот, с интересом указав на перевернутый стол пальцем, а после на дрогнувшего Ветвицкого. — И ты, Андрюшенька, тоже хорош, допустил всё это. Вставай, давай! Чего расселся? А вы, садитесь! — голос Потёмкина на миг посуровел. — Да побыстрее!
