Мне, разумеется, помогало то, что я дурнушка. Да, знаю, некоторые скажут, что я несправедлива к себе, но в юности я была мелкой и палкообразной, и это тогда, когда все балдели от женщин с фигурами типа песочных часов. К тому же мой нос, хотя сам по себе он и неплох, слишком уж велик для лица. Другие женщины, имея такие карты, могли бы пойти по пути Дианы Вриленд
[71] или взять пример с Марты Грэм
[72], но я не стала себя утруждать. На первых моих местах, в Лексингтоне, Кентукки, и затем в Атланте, Джорджия, я вообще не обращала внимания на мужчин, поскольку была уверена, что очень скоро найду себе работу получше. Какой смысл заводить романтические отношения в тех местах, задерживаться в которых ниже моего достоинства?
Но, что бы там ни говорили за моей спиной некоторые, я женщина с женскими потребностями и, оказавшись в Балтиморе, начала присматриваться к мужчинам, встречаемым по работе. Моим коллегам-журналистам, копам, помощникам окружных прокуроров. Ни один из них мне не нравился. И я познакомилась с вежливым молодым человеком, учителем английского и литературы в старшей школе, который пил кофе в закусочной «У Пита», и поставила на него. Стеснительный и неопытный, он был так признателен мне за романтический интерес, что ему даже не пришло в голову, что он вовсе не обязан делать мне предложение. Теперь у нас двое детей-подростков, и если первые годы их жизни были для меня адом – ей-богу, – то плюс заключается в том, что я уже точно не помню, как мы это пережили. Нам удалось, и только это имеет значение.
И тут ко мне подкатывается домохозяйка, которая решила, что может вот так просто стать журналисткой. Разумеется, многие сотрудники «Стар» проделали такой же путь, начав с конторской работы и даже с работы на коммутаторе, но все они начинали, будучи молодыми и скромными. А эта дамочка – уверена, у нее нет стремления учиться. Ей нужны атрибуты жизни журналистки – возможность увидеть свое имя в подзаголовке статьи в качестве ее автора, возможность посидеть на столе журналиста-мужчины и поболтать своими красивыми ногами, стреляя сигарету. Одна из причин, почему я редко курю за своим столом, – опасность возникновения пожара. Но есть и другая – я выделяю себе сигареты в качестве награды за сданные материалы и сделанные телефонные звонки, чтобы работать более эффективно. Сначала я сдаю материал, а затем балую себя кофе и сигаретой. Свою работу я вычитываю в женском туалете, и большинство сотрудников-женщин уже усвоили, что меня лучше не беспокоить.
Все знают, что эта красотка получила работу помощницы Хита только благодаря своему смазливому лицу. Но это тупик. Ей следовало бы попытаться получить местечко в команде, которая делает воскресные выпуски «Стар», у нее бы хорошо получалось описывать помолвки и невест. Правда, в нашей газете редко пишут о еврейских свадьбах.
Меня часто принимают за еврейку, но на самом деле я из семьи шотландцев, крепких и надежных, как мрамор, который они добывали. Опять же, некоторые считают, что раз так, я должна сочувствовать профсоюзам, но еще одно «на самом деле»: все обстоит как раз наоборот. Профсоюзы существуют для середнячков, а для неумех они вообще дар небес. А если ты ас в своем деле, профсоюз только мешает тебе.
Интересно, что бы подумали коллеги, узнай они, что ко мне обратился Агню, который в этом году баллотируется в губернаторы, хотя для республиканца это нелегкая задача. Предложил мне стать его пресс-секретарем и сказал, что со временем я, возможно, могла бы рассчитывать на какое-нибудь место в администрации. Я ответила, что хочу войти в состав его кабинета, лучше всего в качестве главы Департамента промышленности и торговли. Затем я связалась с конгрессменом Сиклзом, имеющим наилучшие шансы стать кандидатом в губернаторы от демократов, и сообщила, что меня хочет нанять Агню. Так что в ноябре в любом случае буду в выигрыше. Наличие соглашений с обоими лагерями доказывает мою непредвзятость, разве не так?
Жизнь газетчицы мне надоела, хватит. В редакции развелось слишком много смазливых девиц на высоких каблуках, считающих, что тут медом намазано. Им даже хочется встречаться с газетчиками. В свое время я совершила немало ошибок, но этой среди них не бывало никогда.
Июнь 1966 года
После злополучного разговора с Эдной – а Мэдди понимала, что запорола его, – она критически оценила то, что у нее уже есть, то, чего она хочет, и то, что ей нужно. Внесла некоторые изменения во внешний вид, сделав чересчур модную одежду менее броской и собрав выпрямленные волосы в узел на затылке. (Она не могла перестать их распрямлять, поскольку это расстроило бы Ферди.) Подвела итог тому, что считала своими «успехами» – обнаружила в парке тело Тэсси, подкинула мистеру Бауэру информацию, отвлекшую его внимание от нее самой, и позвонила в департамент насчет фонтана. Да, все это стечение обстоятельств, но что между ними общего? Она сама.
Она решила не подчеркивать роль везения, когда попросила мистера Бауэра пообедать вместе с ней и проконсультировать насчет карьеры.
Он недоуменно прищурился.
– Где?
– Здесь, в этой газете.
– Нет, я не об этом. Где хотите пообедать?
– В закусочной «Новый Орлеан».
Заведение находилось в нескольких кварталах от здания газеты, и там перекусывали клерки и секретарши, хотя Мэдди почти всегда приносила обед из дома, чтобы сэкономить деньги. Некоторые журналисты тоже столовались здесь, но таких было немного. Газетчики предпочитали ресторан с блюдами из морепродуктов, находящийся на расположенной неподалеку дамбе, а те из них, кто занимал высокое положение, растягивали обед на два часа в полумраке тихих дорогих ресторанов и выпивали за едой по три мартини, – но делали это уже после сдачи номера в печать. В редакцию возвращались пошатываясь, но это не имело значения, поскольку крайний срок сдачи уже был позади, так что в их распоряжении была вся вторая половина дня и вечер, чтобы дождаться прилива новых сил. Мэдди с удовольствием пообедала бы в таком месте, но, если она предложит отправиться туда, мистер Бауэр может подумать, что у нее на уме что-то другое.
К тому же она собиралась сама оплатить счет.
За обедом – она заказала салат с тунцом и диетическую колу, а он сэндвич с острой ветчиной и кофе – Мэдди сказала:
– Я знаю, что не журналистка, но думаю, из меня получился бы хороший журналист, если бы мне позволили писать. И я говорю не о той чепухе, которую мне пытается впаривать Кэл.
– Позволили писать, – повторил мистер Бауэр. – Никто вам ничего не позволит. Вы должны действовать сами.
– А что, если я найду сюжет для статьи, по-настоящему интересный, и напишу материал в свое свободное время?
– Тогда вы, скорее всего, вторгнетесь на чужую территорию и умыкнете сюжет у другого, а так дела не делаются.
