– В любом случае тут у нас вы точно не найдете ничего интересного. Что бы ни произошло с Клео – это не имеет отношения к «Фламинго».
Девушка, которая вошла в клуб и посмотрела на Мэдди, вернулась в зал из подсобки, одетая в фирменный костюм заведения: сетчатые чулки и трико с отделкой из розовых перьев на линии выреза и у копчика. Как скучно, как уныло, подумала Мэдди. Неужели кто-то может находить этот костюм привлекательным? После Клео осталась на удивление элегантная и дорогая одежда. Кто-то подарил ей эти вещи, Мэдди была в этом уверена. Если найдет дарителя, уже будет что-то.
– Вы знали Клео? – Мэдди задала этот вопрос не бармену, а девушке, но она, как и следовало ожидать, тут же посмотрела на него, ожидая указаний. Тот ничего не сказал, только посмотрел на нее тоже.
– Как я могла ее знать? – ответила она, ставя бокалы на поднос. – Я заняла ее место. Когда в клубе работала она, меня тут не было.
Бармен мог многое сказать взглядом, этого у него было не отнять.
– Понятно. – Мэдди снова обратилась к бармену: – Но ее знали вы. Вы работали с ней. Описали мужчину, с которым она ушла в новогоднюю ночь. Описали и его, и то, что было на ней.
– Точно.
– Расскажите.
– Это отражено в полицейском отчете, который вы, думаю, читали. Полагаете, скажу что-то другое? Ну, так вот – ничего другого не скажу.
Мэдди открыла свой узкий блокнот и пробежала глазами. Клео не представила мне того мужчину, который зашел за ней около четырех часов утра. Она переоделась в зеленую блузку, леопардовые брюки и красное полупальто. На ногах у нее были туфли на высоком каблуке, а в руках большая зеленая дамская сумка. Мужчина был высоким, очень темным негром в черной кожаной куртке и водолазке, на вид ему было тридцать с чем-то, и у него были короткие волосы. «Очень стройный и очень темнокожий». В полицейском отчете этот факт был упомянут дважды. Интересно, кто нашел его важным – полиция или сам бармен? Мне показалось, что она была недовольна тем, что он зашел в клуб. Она сказала: «Я же сказала, чтобы ты подождал снаружи». – Возможно, не хотела, чтобы ее видели с ним, но мне неизвестно почему. Я его не знал. Никогда не видел его ни до того, ни потом.
– Расскажите мне о ней. О самой Клео. Какой она была?
Что-то в выражении его лица смягчилось. Тот, кто сказал бы, что он не красавец, пожалуй, польстил бы ему, подумала Мэдди. Скверная кожа, явные признаки облысения, нос картошкой. Но он, как это часто бывает с барменами, располагал к откровенности, причем не только посетителей. Очень вероятно, что Клео изливала ему душу. Скорее всего, он знал о ней больше, чем ее мать.
– Она была милой, – сказал он. – И умной. Обаятельной, задорной. Она заслуживала лучшей жизни. Как и большинство из нас.
– А тот мужчина, с которым она встретилась той ночью…
– Я его не знал. Больше мне нечего сказать.
– Да нет же, вы многое можете сказать. Я хочу знать, какой она была. О чем она мечтала, чего хотела.
– Что бы это ни было, оно умерло вместе с ней.
В зал вошел худой негр с колючим взглядом. Взглянув на него, бармен, похоже, сразу же понял, что у него на уме.
– Она говорит, что журналистка, мистер Гордон. Я не стал ее выдворять.
Значит, Шелл Гордон.
– Что журналистка может делать в моем клубе? Тут нет новостей.
Он адресовал этот вопрос бармену, но тот не ответил, и Мэдди осмелела.
– Я из «Стар». Работаю над материалом о Клео Шервуд.
– Оставьте девушку в покое, – сказал Шелл Гордон. – Разве мало она причинила вреда?
Мэдди удивилась такому выбору слов. Какой вред причинила Клео? Ведь она как-никак мертва. Доставила ли она горе родителям? Определенно. Бросила ли своих детей? Да. Но никто не пострадал больше, чем она сама.
– Сколько вы платите вашим девушкам?
– Вы слишком стары, чтобы здесь работать, – ответил мистер Гордон. – Не говоря уже обо всем остальном.
– Я спросила, потому что у Клео Шервуд была дорогая одежда. Меня удивляет, что она могла позволить себе покупать такие вещи, работая здесь. Вечерние платья, меха.
Она знала о наличии в гардеробе Клео только одного мехового изделия, но слово «меха» звучало лучше, более весомо.
Мистер Гордон подошел к стойке и взял бокал с вермутом, который пила Мэдди.
– За счет заведения, – сказал он. – При условии, что уйдете сейчас же. Вы не можете здесь оставаться.
Она знала, что он влиятельный человек, но белая женщина, пожалуй, покруче его, даже здесь, в его владениях. Он не посмеет применить силу.
– А если не уйду?
Мистер Гордон повернулся к бармену.
– Спайк? Пожалуйста, выпроводи ее. Сейчас же.
Мэдди впервые увидела бармена растерянным. Вероятно, он выдворил отсюда многих мужчин и даже нескольких женщин. Но явно не представлял, как подойдет к Мэдди, дотронется до нее. Наверное, он и мистер Гордон ожидали, что она испугается и уйдет сама. Ну, нет, она не даст взять себя на пушку, не на ту напали. Шелл Гордон поставил вермут обратно на стойку. Она взяла бокал и отпила из него.
Спайк вздохнул и вышел из-за стойки в зал. Он был высок и крепок и легко смог бы стащить ее с барного стула. Но определенно не хотел поднимать на нее руку. Он напоминал Мэдди мультяшного пса, которого она, скорее всего, видела, когда Сет смотрел «Донадио». Этого пса звали Клык или что-то вроде того, и у него был хриплый голос, как и у бармена.
– Мисс…
– Миссис. – Статус замужней женщины придает солидность. К тому же формально она в самом деле все еще замужем.
– Вас попросили уйти.
– Не думаю, что у вас есть право отказаться кого-то обслужить.
– Разумеется, оно у меня есть, – сказал Шелл Гордон.
– Тогда зовите копов, – предложила Мэдди.
– Вы думаете, не вызову?
– О, полагаю, вызовете. И мне интересно узнать, что вы им скажете.
– Мы здесь не обслуживаем женщин, явившихся без спутника-мужчины. Это приличное место.
Мэдди рассмеялась, и, похоже, смех взбесил Шелла Гордона больше, чем что-либо из ее слов.
– У клуба «Фламинго» высокие стандарты, – сказал он, и его лицо, лишь немного более темное, чем у Мэдди, залилось краской. – Это клуб для джентльменов – и леди. Во «Фламинго» исполнялись некоторые из самых лучших музыкальных номеров Америки. Это мой клуб, и правила здесь устанавливаю я. Хотите послушать и посмотреть какой-нибудь из наших замечательных музыкальных номеров – приходите сюда с джентльменом. Если у вас есть такие знакомые.
Мэдди оценила ситуацию. Она, конечно, могла бы устроить здесь сидячую забастовку, но зачем?
– Я с удовольствием уйду, если мистер – как ваша фамилия, сэр? – проводит меня до машины. В наши дни это не самый безопасный район.
