– Знаешь, Коваль, а ты крепче, чем можно подумать. Такие сумки тащишь, и даже дыхание не сбилось.
Они нырнули под своды широких колючих ветвей. Стало чуть прохладнее и пропали слепни. Если бы не внимательные Наташины глаза, которые заставляли Виктора чувствовать себя голым, стало б совсем хорошо. Кровь не знала, куда приливать, к голове или к члену.
– А с чего такой интерес к этим сектантам? – поторопился перевести тему Виктор.
– Это Главный наш подсуетился. Ему Москва запрос кинула на сюжеты о сектах и культах. Они там на эту тему какую-то документалку снимают, чуть ли не для Национального географического, так что деньги есть. А эти, ну «Оплот дней последних», они действительно любопытные. Там же сплошь, как любит говорить наш главред, маргинальные элементы. Не просто облапошенные люди, а настоящие урки, которые – внезапно, Коваль! – отринули свою старую жизнь и ушли за Авдеем Светозарным в сибирскую глушь. Загадочно, согласись?
– Вот прям загадочно? Не верю я в завязавших преступников. Как ушли, так и вернулись. Здесь все-таки не совсем задница мира. Мы же как-то добрались.
– Тут ты и не прав, Коваль! Как ушли, так там и живут. На них и дела уже давно позакрывали, за давностью лет. А какие там были дела, Коваль, мама дорогая! Бандитизм, рэкет, убийства, пытки, наркоторговля. Я старые сюжеты Морозова смотрела, ууух, дрожь берет! Он хотя и говнюк, но профи от Бога, снимал так, что наизнанку выворачивает. Нет, среди них, конечно, не все такие звери были. Сеть-то обширная, Авдей действительно пол-Красноярска в кулаке держал. И попрошайки были вокзальные, и проститутки, и курьеры – всякого понемногу. Но основа, конечно, трепет внушала.
– И что, так-таки и перевоспитались? – недоверчиво хмыкнул Виктор. – Строят посреди леса рай под крылом нового пророка, или кто он там?
– Что? А, нет. Авдея Светозарного зарезали года через три. Кто-то из близкого круга, забыла фамилию. Что-то с картами связанное. Авдей от власти кукухой тронулся. Ну, знаешь, как это бывает: статуи свои из дерева вырезать заставлял, гарем завел, запил по-черному. Вот у кого-то терпение и лопнуло. Но, заметь, убийца на своем горбу вынес мертвого Авдея к людям, добровольно сдался полиции, признал вину и отмотал десять лет от звонка до звонка. А потом знаешь что?
– Ну?
– Гну! Вернулся в поселок. Вот так-то.
Виктор хотел было пожать плечами, но тяжелые кофры сковывали движения. Дорожка до поселка оказалась не прямой, петляла между кедрами и елями, словно пьяным лосем протоптанная. Изредка и впрямь приходилось огибать завалы камней, переползать через поваленные стволы, уже изрядно трухлявые, но сохранившие на себе следы топоров и пил. Узкая – не то что «буханка», мотоцикл с коляской вряд ли проедет – увитая корнями, притопленная изумрудным мхом дорожка больше напоминала звериную тропку, чем путь, связующий одно человеческое поселение с другим.
Как и обещал водитель, просвет впереди наметился минут через двадцать. Виктор ожидал увидеть если не землянки, то просевшие, черные от времени избы. Однако «Оплот дней последних» сумел удивить. В низинке на выходе из леса их встретили десятка три с половиной крепких срубов, некоторые даже в два этажа. Белели стеклопакеты, над кирпичными трубами там и сям вился сизоватый дымок. Блеяли козы, брехали собаки, где-то на околице интеллигентным голосом вещало радио «Маяк». И вопреки нагибающемуся со всех сторон непроглядному лесу, вопреки разбитой грунтовой дороге, поделившей поселение на две неравные части, Виктор подумал, что здесь…
– …миленько! – Одышливо сипящий Морозов, мокрый как мышь, едко сплюнул под ноги. – Пастораль, аж скулы сводит. Не тот сектант нынче пошел. Не тот.
Действительно, «Оплот дней последних» ничем не напоминал стереотипные сектантские логовища. В какой-то степени Виктор даже почувствовал себя обманутым. Ни крестов, ни мрачной церкви, ни тебе жертвенного столба с желобками, темными от въевшейся крови. Вообще ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о религии, какой бы та ни была. Обычная деревня, коих тьма в Красноярском крае. Разве что довольно ухоженная. Трава скошена, заборы ровные, по-сибирски основательные, почти двухметровые. Низину, где расположилось поселение, опоясывал ров для отвода воды. Виднелись заколоченные окна, но немного, домов шесть-семь, да и те выглядели не заброшенными, а законсервированными. Судя по всему, люди здесь жили аккуратные, хозяйственные, что никак не вязалось с рассказом Наташи.
Виктор уже совсем было начал спускаться, даже сделал несколько шагов, когда в сосну, слева от него, ударила молния. Так ему показалось в первое мгновение. Громовой раскат, тяжелый как наковальня, пригнул к земле. Куски сосновой коры разлетелись в разные стороны, застучали по толстой джинсе. Удивительно, но никто не закричал. Бледная как простыня Наташа с удивлением уставилась на острую щепку, выросшую из ее предплечья. Один лишь Морозов отнюдь не бережно уронил кофры и потянулся руками к безоблачной синеве, словно в молитве. Тогда-то Виктор и сообразил, что не гром это, а выстрел.
В них стреляли.
* * *
– …есть еще кое-что. И мне кажется, вас это определенно порадует.
– Распорядитель, вы мастер интриги! Не томите, мы все внимание.
– Основатель поселка уже контактировал с нами. Встреча получилась… как это сказать? Не подберу эпитет… В общем, ни одной из сторон не понравилось.
– …
– Вы молчите? Вас это совсем не удивляет?
– Зная вас – ваш опыт, умение находить воистину впечатляющие вещи у всех под носом, любовь к загадкам и патологическое нежелание выдавать информацию раньше времени, – нечто подобное мы и ожидали. Это делает вас, Распорядитель, в некотором роде предсказуемым. О, без обид, прошу! «В некотором роде» означает «лишь самую малость» предсказуемым! Но продолжайте, продолжайте!
– Что ж… Этот контакт, эта незадавшаяся встреча дала определенные плоды. Теперь жители поселка, как вы говорите? В некотором роде? Да, в некотором роде они подготовлены.
– О… О-о-о! Не хотите ли вы сказать, что нас ожидает целое поселение параноиков?
– И довольно опасных, скажу я вам. Настоящие, casse-cou, если позволите.
– Мммм… думается, это в некотором роде уравнивает шансы. Так даже интереснее.
– Я так и предполагал. Вынужден спросить: вы не переменили своего мнения в свете новых вводных?
– Конечно же нет!
– Нет.
– Нет.
– Нет…
* * *
Крутым Виктор себя никогда не считал, но и неженкой тоже. Люди вроде водителя Виталика могут думать что угодно, но оператор новостей не самая безопасная профессия в мире. Случались у Виктора и командировка в Чечню, во время второй кампании, и любопытный медведь, перевернувший весь лагерь, когда снимали документалку на Путоранах, и просто агрессивный гопник с ножом на Дне города, которому не понравился длинноволосый мужик с телекамерой, но из огнестрельного оружия в него целились впервые. Ощущения Виктору не понравились.
