Уже начало светать, когда колонна аэросаней выдвинулась на юго-восток. В саркофаге с декоративными окнами и бронированными стенами толщиной в пять дюймов бился и бушевал Роберт Зареченский, Поцелованный Седым Незрячим. Впереди, словно гигантский кровавый волдырь, освещенный яростным глазом северного солнца, вырастал купол Большого Норильска. Город с нетерпением ждал новое сердце, которое погонит по его венам застоявшуюся кровь. Реактор, что даст энергию его заводам и огонь их печам.
Во имя жизни и прогресса.
Велес
В дверь позвонили ровно в полседьмого, застав Семена Григорьевича в дурном настроении. К шести часам вечера он возвращался с работы, выгуливал Чапу, разогревал купленные по дороге полуфабрикаты, ужинал и пил чай с медом под мерное бормотание телевизора. Все это занимало примерно часа полтора. В благостное расположение духа Семен Григорьевич приходил лишь ближе к восьми, когда, выполнив нехитрые домашние дела, садился разгадывать любимые судоку.
Сегодня Семен Григорьевич даже не успел помыть посуду, застигнутый пронзительным голосом дверного звонка с тарелкой в руках. Чапа, дурная престарелая спаниелиха, кинулась к двери, заливаясь визгом, лаем и какими-то совсем уж немыслимыми звуками, которые может издавать только абсолютно невменяемое животное. В том, что гость незваный, сомневаться не приходилось. Будучи далеко не из тех людей, что с годами только прирастают друзьями и товарищами, Семен Григорьевич мог рассчитывать на посещение своей скромной однушки разве что контролером энергосбыта.
Раздраженно швырнув тарелку в мойку, Семен Григорьевич наскоро вытер руки полотенцем и, поджав губы, пошел открывать. У двери он с наслаждением выписал пинка беснующейся Чапе, однако та, хоть и взвыла от боли, но не убежала на место, а, напротив, принялась облаивать дверь пуще прежнего. Заранее набрав в грудь побольше воздуха, дабы отчитать нежданного визитера, Семен Григорьевич широко распахнул дверь. И едва не подавился, когда взгляду его предстала могучая фигура вечернего гостя.
Первой деталью, которая бросалась в глаза, была борода незнакомца – густая, окладистая, такого ярко-рыжего оттенка, что с легкостью посрамила бы известного гнома из «Властелина колец». Впрочем, великую фантастическую сагу Семен Григорьевич не читал и не смотрел, а потому ему в голову пришла более приземленная аналогия: визитер походил на одного из тех православных священников, что умудряются совмещать духовный сан с увлечением боевыми единоборствами или членством в байк-клубе.
Мужчина был одет в пиджак с воротником-стоечкой, трещащий по швам на широких плечах, и вылинявшие потрепанные джинсы. Впрочем, наметанный глаз тут же определил бы, что трепал и вылинивал эту синюю ткань хороший дизайнер. Наряд довершали стоптанные кеды с нечитаемой надписью. Гость действительно выглядел внушительно: копна волос, таких же рыжих, как борода, терялась где-то на уровне притолоки, круглое лицо с широко посаженными зелеными глазами и мясистым носом было размером с баскетбольный мяч, а плечи занимали весь дверной проем. Густой рыжий волос в районе подбородка раздвинулся, и оттуда, гулким эхом прокатившись по подъезду, донеслось:
– Вечер добрый! Господин Лаптев, я полагаю?
Не найдя в себе достаточно смелости для ответа, Семен Григорьевич коротко кивнул. Незнакомец привычным движением протянул ему визитную карточку. Лаптев медленно вчитался в золотые буквы: «Общество защиты прав „ВЕЛЕС“», Генеральный директор: ВЕЛЕС Ярослав Анатольевич.
– Вы позволите войти? – поинтересовался между тем великан. Лаптев хотел ответить, что не позволит, но огромная рыжая масса уже шагнула вперед, и не оставалось ничего иного, кроме как покорно отойти в сторону. Ринувшаяся к гостю Чапа вновь схлопотала пинок от хозяина и, обиженно подвывая, убежала в комнату.
Не имея опыта общения с различными «обществами», до конца не понимая их полномочий, Лаптев чуточку опасался этих непонятных структур. К тому же, что ни говори, а вину за собой он чувствовал. Пару дней назад Чапа отчего-то не захотела идти домой, за что была нещадно бита прямо на глазах соседских бабок, протирающих задницами лавочку возле подъезда. Проблема была в том, что полезших на защиту собаки старух Лаптев хлестко и сочно обложил матюками.
Гость скинул кеды, брезгливо обошел мокрое пятно возле полочки с обувью и двинулся прямиком в кухню. Эта его хамская уверенность наконец-то вывела Семена Григорьевича из ступора. Он поспешно запер дверь и бросился следом. Наглец уже восседал на любимом хозяйском стуле, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице. Звук был необычный – слишком звонкий и противный. Лаптев вгляделся в гигантскую ладонь и обомлел – в тусклом свете заходящего солнца ему показалось, что пальцы гостя увенчаны давно не стриженными когтями, загнутыми и желтыми.
Поспешно включив лампочку, старик повторно посмотрел на руку гендиректора. Она оказалась абсолютно нормальной, с ровными аккуратными ногтями. Разве что несколько крупнее обычной средней ладони. Вот тогда-то Лаптев понял, что действительно нервничает.
– Дело, в сущности, пустяковое, – перешел к сути великан, – много времени не займет. Поэтому чаю не прошу.
«А я и не предлагаю», – хотел огрызнуться Семен Григорьевич, но вместо этого вдруг залебезил перед самоуверенным и громадным мужчиной, с пугающе высокой должностью – гендиректор.
– Тогда, может, на этот раз ограничимся выговором?
Во взгляде мужчины мелькнуло удивление.
– Может быть… – протянул он. – Все будет зависеть от степени вашего раскаяния…
– Очень раскаиваюсь! – поспешно и искренне воскликнул Лаптев. – Вы поймите, я вообще-то интеллигентный человек… Но старухи эти… Слова дурные сами на язык просятся! А так я – ни-ни!
Удивление в зеленых глазах великана сменилось пониманием, а за ним – скукой.
– Это меня не интересует, – резко прервал он поток хозяйского красноречия.
– Отчего же? – заволновался тот.
– Да я как-то все больше животных защищаю. – Гость широко улыбнулся.
– На визитке не написано, чего вы там защищаете, – буркнул осмелевший Лаптев.
– Написано, – опроверг бородач. – Прочтите внимательно.
Лаптев вновь глянул на визитку и действительно с удивлением прочел: «Общество защиты прав животных».
«Вот дурак старый! – мысленно обругал себя Семен Григорьевич. – Навыдумывал всякого, перепугался едва не до инфаркта, а тут… гринписовец!»
– Агааа… – понимающе протянул он, с облегчением ощущая, как распрямляется согнутая иррациональным страхом спина. – Вон оно как…
Только теперь он обратил внимание, что в руке гость держит небольшой кожаный ошейник, перебирая его пальцами на манер четок.
– Собаку забрать хотите?
Рыжий кивнул, отчего его волосы качнулись вверх-вниз, точно колосья спелой пшеницы, пригибаемые ветром.
– А по какому праву? – Старик широко расставил обутые в домашние тапочки ноги, упер руки в бока. – Вы что, думаете, можно просто прийти и забрать чужую собаку? Нет уж! Сейчас, слава богу, не тридцатый год!
