— А если Лесков все знает?
— Сомневаюсь. Марк встречался с ним, да и твои оперативники присматривали — было похоже на то, что ему все известно?
— Нет, но что мешало ей рассказать ему все сейчас?
— Возможно, но маловероятно… — Генеральный смотрел на него. — В случае, если Лесков откажется с нами сотрудничать, я выдал Марку и другие полномочия…
— Понятно. — Зварыгин опять откинулся на подушки. — А что говорит Лавирин?
Андрей Васильевич поморщился.
— Категорически отказывается прекращать работы по «Фениксу». Но я приказал ни в коем случае не вносить данные в компьютер. Он, как услышал о Химере, словно слегка спятил. Теперь не уймется, пока не посчитает, что превзошел Панского. В опытах с добровольцами я ему пока категорически отказал — это спровоцирует Химеру мгновенно, а скрыть такое очень сложно.
— Вы ввели Чижова в курс дела?
— Разумеется. Хотя и весьма кратко. Должен же он был хоть на время тебя подменить.
Зварыгин обдумывал ситуацию, не сводя глаз с Генерального.
— Все больше и больше людей знают о произошедшем. Мы рискуем. Если это станет известно…
— Вот поэтому ты и мне нужен. Причем срочно.
Зварыгин кивнул. Все и так было ясно. Если станет известно, какого демона они создали… И вообще неизвестно, возможно ли хоть как–то с ней справится… Пули ее останавливали, но ненадолго…
После ухода Генерального Зварыгин просто некоторое время смотрел прямо перед собой, пытаясь понять, что его беспокоит. Его не покидало ощущение, что какой–то трудноуловимый нюанс ускользнул от него. Он привык доверять логике, но никогда не сбрасывал со счета интуицию — слишком часто это спасало ему жизнь. Логика могла упустить какой–то момент, не учесть какой–то фактор — но подсознание фиксировало все. Он привык анализировать свои чувства, и это глухое беспокойство ему тоже было знакомо. Он что–то не учел, о чем–то не подумал. Зварыгин откинулся на подушки, пытаясь восстановить в памяти день за днем произошедшие события…
* * *
Где–то в сети, 22 августа. Химера.
Встреча с Виком далась мне нелегко. Я чувствовала себя так, словно по сердцу прошелся острый нож. Хотя смешно говорить так о создании, которым я стала. Химера… Да, я по–прежнему могла чувствовать боль — не физическую, а душевную. Когда в меня вонзались пули, я не чувствовала боли. Но всего лишь один потрясенный взгляд Вика ранил меня гораздо сильнее.
Я висела в потоке, и мне хотелось плакать. Я знала, что больше никогда не смогу его увидеть, не смогу ему написать, никогда не получу от него слов утешения и поддержки. Но также знала, что всегда буду его невольным ангелом–хранителем.
Химера… Интересно, сколько человеческого осталось во мне? А может, следовало плюнуть на все и смирится. Я больше не Катя и не Тиль. Я — Химера.
Наконец, я взяла себя в руки, отбросив все сожаления в сторону. Я сделала то, что должна была сделать. Теперь Вик знал все… И мог сделать свой выбор, каким бы он не оказался. Вик…Сердце снова сдавила глухая тоска, но я больше не собиралась позволять эмоциям управлять мной. Мне противостоял серьезный враг, прекрасно обо мне осведомленный…И стоило хорошенько подумать и предпринять все, чтобы обезопасить себя и Виктора.
Я вышла из потока в здании компании и огляделась. Я еще никогда не пыталась делать этого днем. Слишком велик был риск, что меня заметят. Но сейчас мне был нужен доступ ко второй сети — и, следовательно, другого выбора просто не было. Поэтому я воспользовалась не обычным своим путем — мне пришла в голову совершенно новая идея.
Я хорошо знала то место, где сейчас находилась — третий этаж. Коридор был пуст, и, насколько мне было известно, тут не было видеонаблюдения. Каждый поворот, каждая дверь были мне хорошо знакомы — моей прежней памяти. Здесь ходила не Химера, а Тиль. Но меня больше не беспокоили призраки прошлого — я испытывала почти полное равнодушие, толкая знакомую дверь и входя в лабораторию Панского.
Меня встретила пустота. Впрочем, вполне ожидаемая — сейчас в планах здания это помещение числилось, как неиспользуемое. Глаза скользили по совершенно пустой комнате, по голым стенам, а память услужливо восстанавливала былое. Вот тут, у окна стоял мой стол с компьютером. У стены справа был шкаф с зеркалом, рядом стояли вольеры, всю правую сторону занимала машина…. Я прошла дальше, толкнув двери, ведущие в бывший кабинет Панского и прислушалась к себе. Почему я раньше, возвращаясь Химерой, избегала этого места? Из–за воспоминаний? Сейчас я ощущала только полное равнодушие. Панского больше нет, а здесь не осталось ничего из того, что отложилось в моей памяти. Встряхнув головой, я заставила себя заняться делом. Именно тут располагался один из выходов в закрытую локальную сеть.
То, что я задумала, таило опасность. Я раньше никогда не пыталась стать частью локальной сети, предпочитая просто считывать данные с обычного компьютера. Но таким способом я могла и что–то упустить… И, кроме того, этот путь был сейчас недоступен. Я присела и провела пальцем по разъему в стене, колеблясь, но уже готовая рискнуть. Сделав глубокий вздох, я все–таки нырнула с сеть.
Мне было мучительно тесно. Боль пронизывала сознание, стискивая его невыносимыми путами. Это были не потоки — это было болото, в котором не ощущалось почти никакой струи… И оно меня затягивало, как трясина, медленно убивая. Почти мгновенно считав информацию, я рванулась и почувствовала, что мне не хватает энергии. Впервые я ощутила страх смерти, осознав, что и у моей неуязвимости есть границы… И что я вполне могу погибнуть из–за своей глупости. Усилием воли я подавила панику, и, несмотря на боль, заставила себя собраться и сосредоточится, накапливая энергию. Сейчас! Я рванулась и растянулась на холодном полу. Меня била противная дрожь, а силы вытекали. Я попыталась дотянуться до входа в мир, где осталась часть моего сознания, но сил не хватило… Страх сковывал, мешая думать, но я заставила себя встать… Шаг, еще шаг… Я уже забыла, что такое бояться. Я медленно двигалась, держась за стену… Если я не смогу попасть обратно…Нет, я выдержу…Еще немного…
Внезапно я ощутила протекающий рядом поток и с облегчением скользнула в него, бездумно хватая энергию и не имея сил остановится. Я сделала глупость. Все могло кончится плохо, очень плохо. Но я выжила и извлекла урок. И информацию, которую я бы никогда не получила обычным путем. И теперь стоило все обдумать. И отдохнуть…
* * *
Торесков, 22 августа. Виктор.
Виктор стоял посреди комнаты, чувствуя, как в душе зреет решимость. После встречи с Тиль… Или с Химерой, как она сама себя называла, он четко уяснил — возврата к прошлому нет. В покое его не оставят. Вот только как будут выглядеть их дальнейшие действия? То, что он стал приманкой, было яснее ясного. И выхода было только два — бежать и скрываться или попробовать переиграть компанию. Третий вариант — сунуть голову в песок, как страус, и сделать вид, что ничего не случилось, он даже не рассматривал.
