За окном царила поздняя осень. Ветер срывал остатки листвы и деревьев. И ярко светило солнце, несмотря на все глупости, что совершали, и по–прежнему будут совершать люди. Иван вдруг ощутил весь груз усталости, который копился столько лет. Но расслабляться было совсем не дело. Он все еще был необходим. А что было необходимо ему самому? Почему вообще он стал задумываться об этом? Но ответ был ему известен и так. Его мучила загадка существа, называющего себя Химерой.
* * *
Где–то в сети, 26 августа. Химера.
Когда я обрела единство — больше всего мне хотелось спрятаться. Затаится. Слишком силен был пережитый страх, слишком долго я провисела между жизнью и смертью. Мне хотелось хоть немного покоя. Но именно покой оказался мне совершенно недоступен.
Меня искал Феникс. Правда искал настолько по–дилетантски, что первое время я даже не знала, что думать. И только потом до меня дошло — свое тело он считал центром мира, его интересовало только непосредственное окружение — тот небольшой кусочек реальности, который был рядом. А огромный мир потоков, в котором я чувствовала себя, как рыба в воде — внушал неуверенность. Он выпускал тоненькие нити энергий, которыми пытался найти меня — но это выходило у него настолько плохо, что некоторое время мне казалось, что он притворяется. Но нет — просто его сознание никогда не странствовало по этому миру — он не умел рассчитывать и ориентироваться. Все равно, что человека, привыкшего плавать в бассейне и чувствующего в нем себя вполне уверенно вдруг выкинули плавать в быструю огромную реку — с течениями, водоворотами и хищниками.
Я не вмешивалась в эти неуклюжие попытки. Часть моего сознания теперь была постоянно сосредоточенна на Викторе — и один раз мне пришлось своевременно вмешаться. Когда три мерзавца пытались его допросить, вколов какую–то дрянь. Я оглушила всех троих — а потом молча смотрела, как Вик спокойно вкалывает им сыворотку правды и расспрашивает. Мне было почти все равно — да и те данные, что он раздобыл, радовали мало, поскольку не содержали ничего стоящего — им было просто приказано задержать всех и допросить. Кое–что они конечно знали — например расположение этой базы, тех, кто отдавал приказы, но это все было совсем не то. А когда Вик сказал, что им лучше забыть о том, что они меня видели — я сделала так, что они об этом забыли.
Но все же больше всего меня волновал Феникс. Я едва не попала в его ловушку. Когда он оставил свои неуклюжие попытки меня найти, он принялся звать — импульс одиночества и тоски, который могла услышать только я, был настолько силен, что я едва не ответила, поддавшись невольному чувству жалости. Потому что прекрасно помнила, как было первоначально плохо мне. Но я сдержалась — и только потом вспомнила, что как раз Феникс не может ничего чувствовать. То, что он сделал с собой, уничтожило полностью ту часть мозга, что отвечала за эмоции. В его распоряжении была только логика — но он правильно оценил меня — и поэтому я едва не очутилась в его власти.
Произошедшее заставило задуматься. Я отбросила прочь эмоции и попыталась взглянуть на мир глазами Феникса, знающего о моем существовании. О существовании существа, во всем ему равного. И поняла — он не оставит меня в покое. Я всегда буду для него угрозой. Такое существо надо или сделать союзником — или полностью уничтожить.
Да, я думала о возможности договориться с Фениксом. О возможности союза с ним. Он внушал мне страх — и в то же время что–то близкое к восхищению, когда я вспоминала, как он обустроил свой новый дом. Он был умен — поумнее меня — свои силы я оценивала весьма реально. Но его истинных целей я не знала. И тут мне пришла в голову другая идея.
Я воспользовалась тем, что он плохо ориентируется в мире потоков и решила сама заманить его в ловушку. Мне просто необходимо было узнать, что творится в его мозгах. Я создала приманку — электронную копию самой себя — фантом сети — а потом позволила Фениксу ощутить его присутствие совсем близко.
Он попался на приманку, как миленький. То ли не ожидал от меня такого коварства, считая полной дурой, то ли переоценил свои способности. Но он клюнул — энергетические нити вылетели и обхватили клона. Клона, заряженного энергией потоков по самое не хочу.
Полученный разряд парализовал и ошеломил его всего на несколько мгновений — но на большее я и не рассчитывала. Полученного времени мне хватило с головой. Едва клон схлопнулся, я подключилась к сознанию Феникса через его же собственные энергетические потоки. Ему следовало подумать о том, что любое действие имеет свое противодействие, что, пытаясь схватить меня, он может подставиться сам. Но не подумал — и теперь я знала почему. Он оценивал меня все еще как Екатерину Дымову — человека, пусть наделенного равными ему возможностями — но человека с определенным характером — а я уже слишком далеко ушла от нее.
Он очухался быстро, очень быстро — но я уже была далеко, унося полученную информацию. Теперь мне было не просто страшно — я была в состоянии, близком к шоку. Узнала я одновременно и много, и мало — но подтвердились мои самые худшие опасения. Верней — все было намного хуже, чем я могла себе вообразить.
Химера интересовала Феникса только потому, что могла стать угрозой. Речь шла даже не о союзе — он хотел полностью подчинить меня — или уничтожить. Но первый вариант был для него намного привлекательнее — он нуждался в помощнике. В создании равном ему — и полностью его поддерживающем. Потому что такой тандем действительно практически неуничтожим. И только в самом крайнем случае — если Химеру не удастся убедить — ее нужно ликвидировать.
Здание компании стало его крепостью, его убежищем — он надежно защитил его и постоянно улучшал защиту. Сам он, верней его тело, пока по–прежнему находилось в подземном бункере. Теперь я знала, что произошло тогда — его думали уничтожить, но он успел раньше. Просто создал поле высокого напряжения — мгновенно оглушив всех, кто находился в пределах его досягаемости. Больше половины погибли — сердце не выдержало разряда — человек шесть находились в глубокой коме — и очень скоро должны были стать его послушными инструментами.
В нем действительно не было никаких эмоций. Он был настолько эгоцентричен, что любое действие рассматривал только с одной точки зрения — со своей. Не знаю, что за человеком был Лавирин, но Феникс внушал мне отвращение — я понимала одно — я никогда не стану его союзником. И что Виктор в гораздо большей опасности, чем я думала раньше. Стоит Фениксу узнать, что он для меня значит… Он воспользуется этим не задумываясь. Он просто его убьет — а потом постарается подчинить меня.
А он узнает… До меня это дошло с запозданием, и тут же страх нахлынул с новой силой. Он узнает, потому что в бункере остались люди, которым это было известно. Он собирался запрограммировать их — сделать из них рабов… Нет, не рабов, а просто роботов — биологические машины с определенной программой. Так сказать, обслуживающий персонал. Но как только он попытается это сделать — он получит доступ к их памяти.
Меня начала бить дрожь. Следовало действовать — и немедленно. Но сама я пока боялась идти на прямой конфликт с Фениксом.
