То, что военные готовили группу захвата — оказалось подарком судьбы. Я по–прежнему прослушивала все разговоры — здание, в котором держали Виктора, оказалось просто напичкано всевозможными жучками — и я без труда получала доступ к любой информации. Кроме того, военные оказались настолько любезны, что записывали и хранили все разговоры — так что я смогла порыться в их архивах и почерпнуть массу интересного. И выработать свой план.
Письмо от Виктора пришлось как нельзя кстати. Я ответила, дав разрешение рассказать о случившемся и заодно добавив пару советов от себя. Виктор не знал, что я задумала — и, похоже, это его слегка раздражало. Но сказать напрямую я не могла — пока не могла. Я решила посмотреть, что выйдет у группы захвата — и поддержать их в случае необходимости. Очень осторожно — так, чтобы не подставиться самой. Я не сомневалась, что Феникс заготовил массу сюрпризов — но и я не сидела без дела.
Здесь был еще один человек из моего прошлого — Дима… Дмитрий Зорин. Писатель, художник и просто человек, которого я считала другом. Я долго думала — открыться ли ему — и все же решилась. Не знаю почему — но мне казалось, что пройдет немного времени — и это окажется важным. Интуиция? У Химеры? Я подавила желание расхохотаться, а потом задумалась, сколько моих поступков было совершенно под влиянием эмоций. Много… Но я все меньше и меньше полагалась на эмоции и все больше и больше — на логику. Стану ли я со временем такой, как Феникс? Одна мысль об этом внушала отвращение. Во мне было еще много человеческого. Но надолго ли? Я сама понимала, сколь тонкая ниточка привязывает меня к людям. Виктор. Обрежь эту ниточку — и Химера недолго будет причислять себя к человечеству. Я поразилась, как долго до меня это доходило. Надо было столкнуться с полностью лишенным эмоций существом, чтобы осознать горькую правду о себе. А вот что Феникс сообразит это почти сразу — я в этом не сомневалась. Смогу ли я защитить Виктора? Я этого не знала… Я только знала, что буду пытаться — пока я осознаю себя, я буду пытаться его защитить…
* * *
Столица, частный санаторий, 26 августа. Виктор.
— Так что же все–таки произошло, Вик? — Зорин остановился и взглянул на него. — Знаешь, я не в восторге от навязанного нам режима строгой изоляции. Нельзя сказать, что мне не нравится этот парк, обслуживание или предоставленная мне комната — но, сколько это будет продолжаться? И главное, ни из кого слова не выжмешь.
— Им не понравилось, что мы с тобой оказались знакомы. — Виктор задумчиво смотрел по сторонам. — Слишком уж невероятное совпадение.
— Да уж… — Зорин слегка улыбнулся — Остальных моих коллег отпустили, конфисковав видеокамеру. А я самый подозрительный.
Парк казался заброшенным. Кусты явно никогда не подстригали, а дорожки были усеяны листьями. Кроны разросшихся деревьев создавали полумрак, несмотря на прекрасную погоду. Отсюда даже не было видно здания бывшего санатория, куда их привезли вчера под охраной и весьма вежливо дали понять, что на некоторое время они обрели тут новый дом.
— Виктор, хватит увиливаний. Объясни мне, при чем тут ты? И при чем Катя?
Вик повернулся к нему настолько резко, что до Дмитрия мгновенно дошло, что он коснулся очень и очень опасной темы.
— Они расспрашивали тебя о ней?
— Спросили, знаком ли я с Екатериной Дымовой. Я ответил, что только через интернет. Виктор, что происходит? Я знаю, что Катя работает на Компанию. Теперь, оказывается, ты тоже работаешь на Компанию. Но если Катя местная — ты–то жил далековато отсюда.
— А сам ты как тут оказался?
— Брат у меня тут — помнишь, я рассказывал? Давно к себе звал. Приехал погостить — а тут работа интересная наклюнулась. Вот и остался. С женой мы считай в разводе, так что человек я свободный. Виктор, не уходи от темы. Что происходит? А Преграда? Когда она накрыла здание Компании, в городе поднялась паника. С чем они химичили? Думаю, ты знаешь. Знаешь — но не хочешь сказать.
Зорин смотрел, как Виктор мрачно подбрасывает ногой листья.
— Дим, это не моя тайна, пойми. И потом, я не уверен, что на нас не повесили жучков.
— Все настолько серьезно? Тогда объясни мне, при чем тут Катя? И где она?
— Мертва… — Тихий голос за спиной Зорина заставил его резко обернуться. Несколько секунд он просто не верил своим глазам. Перед ним стояла Катя — в одном легком топике и джинсах, несмотря на прохладное утро, и со странно неподвижным лицом. Глаза были абсолютно черные — и Дмитрий ощутил неприятный холодок.
— Катя?! Катюш, что произошло? Как ты оказалась тут?
— Кати больше нет. — Странное равнодушие в ее голосе заставило Зорина напрячься. — Ее убили два месяца назад. Нет, сейчас нас не подслушивают. Они не думали, что я появлюсь здесь.
Она стояла неподвижно и рассматривала его. Потом перевела взгляд на Виктора.
— Расскажи ему все. И он, и Рита пострадали из–за меня. Слишком поздно я поняла… И не успела… Но это уже неважно. Он имеет право знать.
— При чем тут Рита? — Зорин остался спокойным, но в его голосе прорезался металл.
— Авария, в которую она попала, была подстроена. Как и нападение на тебя пару недель назад. Компанией.
— Но почему?!
— Почему… — Ее голос звучал словно эхо. — Я не подумала вовремя, что это может произойти. Не успела подстраховаться. Но Ритой все будет хорошо. Она уже пришла в себя, через пару недель выздоровеет полностью. Но все равно — тут большая часть моей вины…
— А теперь еще раз и сначала. — Дмитрий рассматривал стоящую перед ним девушку и пытался понять, что же происходит. Как она могла очутиться здесь? Санаторий надежно охраняли, разве что…Он перевел взгляд на Виктора, но тот упорно смотрел себе под ноги, явно не собираясь ничего объяснять. — Так в чем дело?
— У меня сейчас мало времени. Поэтому я расскажу кратко. Два месяца назад, придя в лабораторию…
Зорин слушал, боясь пропустить хоть слово. История была просто невероятной — мозг отказывался в нее верить. Перед ним стояло существо, называющее себя Химерой — и явно уже не считающее себя человеком. Или нет? Почему она это так пыталась подчеркнуть? Не потому ли, что хотела, чтоб ее разубедили?
Как журналист он сразу нащупал в ее рассказе слабые места. Она говорила правду — но далеко не всю правду. Например, все, что касалось Виктора, словно оказалось под негласным запретом. Как и почти все, что касалось Феникса.
Последний разбудил в Зорине необъяснимое любопытство. Он засыпал Химеру вопросами, на которые она отвечала на редкость скупо. Внезапно, словно прислушавшись к чему–то, она замерла, потом посмотрела на Виктора, как будто что–то сказав ему одними глазами. И, насколько мог судить Зорин, тот прекрасно понял сказанное, поскольку нахмурился еще больше и тихо сказал:
— Будь осторожна.
— Мне пора. — Еще мгновенье назад она стояла перед ними — и вдруг растворилась в воздухе. Это произвело на Дмитрия неожиданно сильное впечатление — он застыл, и некоторое время просто тупо смотрел на то место, где она только что стояла. Конечно, одно дело слышать… А другое увидеть такое своими глазами.
